Сергей Головачев - Страшный Суд. Апокалипсис наших дней Страница 40

Удерживая в одной руке две чаши весов, наполненные золотом и бриллиантами, чёрный всадник в чёрной шляпе с кокардой, похожей на восьмилучёвую звезду, и с надписью «Вор» на спине, поприветствовал ими сидящего на исполинском троне благообразного старца с оливковым венком на голове, облачённого в белую накидку и держащего в правой руке золотой кубок богини Ники, а в правой руке – золотой жезл громовержца. Возле ног его располагался орёл, ухватившийся клювом за жезл.

– Мой господин! – обратился всадник к человеку дождя.

– Я не твой господин, – ответил ему Теос, он же Деус, он же Зевс, – ибо нельзя служить двум господам сразу: если одному ты станешь усердствовать, то о другом позабудешь, и если одного ты полюбишь, то другого возненавидишь. Ты возлюбил не бога, но богатство, и тем самым нарушил заповедь мою.

На передней грани перевёрнутой пирамиды высветилась бегущая строка: «НЕ сотвори себе кумира», «НЕ кради».

– Твой господин – Мамона, а кумир твой – золотой телец. Обращайся к нему, – показал Зевс жезлом в сторону пекельного престола и метнул в ту сторону молнию. – Но знай, что легче канату войти в игольное ушко, чем богатому в царство божие.

Чёрный всадник подъехал к освещённой жёлтым светом пирамиде, внутри которой находилась гигантская статуя золотого тельца с высокими рогами. На нём, держась руками за натёртые до блеска рога, сидел высохший как мумия, с запавшими глазницами, с костлявыми пальцами и ключицами, с редкими волосами на голом черепе и с жидкой выцветшей бородой, словно Кощей из русской сказки, чахнущий над златом, бог богатств Мамона, он же Энки.

Иссох же он оттого, что ничего не ел: всё, к чему бы он не прикасался, тут же обращалось в золото: яблоко превращалось в золотое яблоко, батон – в золотой батон, а телец, на котором он сидел, – в золотого тельца.

Всадник засвидетельствовал ему своё почтение вторичным поднятием двух чаш весов, наполненных золотом и бриллиантами.

– Мой господин и мой кумир! – обратился к нему всадник, – пришедшие спастись приветствуют тебя!

Похожий на Кощея Мамона, он же Энки, презрительно усмехнулся ему в ответ.

– Это всё, что ты для меня добыл?

Чёрный всадник победоносно отрапортовал:

– Весь мир уже завоёван нами и готов к освобождению!

Рубиновое сияние полыхнуло из запавших глазниц Мамоны:

– Ладно, проезжай.

Чёрный мотоциклист рванул вперёд, но как только он исчез за поворотом, на легионы людей в чёрных костюмах тут же набросились с одной стороны полчища кровожадных тварей, с другой стороны скопище ползучих гадов, и все вместе погнали их к краю пропасти.

– Не слишком ли много жертвоприношений в твою честь? – заметил Энки, глядя на то, как очередные легионы один за другим срывались в бездну.

– Не каждый же день я спускаюсь с неба? – ответил Энлиль риторическим вопросом на риторический вопрос.

Энки слез с золотого тельца, чтобы задвинуть его в потайной отсек.

– Э, нет, – покачал головой Энлиль, – так не пойдёт. Тельца оставь здесь, на земле. Он мне ещё пригодится.

– Как пожелаешь, братик, – пожал плечами Энки.

Прямоугольный люк в днище зависшей над землёй пирамиды тотчас раскрылся, и золотая статуя тельца опустилась прямо над расщелиной.

Между тем, у херувима появилась четвёртая, орлиная голова.

– Бо ре! – заклекотала она громовым голосом.

В тот же миг светильник в небесном престоле озарился пламенем всех семи свечей, и на дороге появился призрачный гонщик. Был он бледным, как смерть. Из-под полупрозрачного серого капюшона мотоциклиста выглядывал безглазый череп, а в костлявой руке он держал ревущую бензокосу.

Под рёв косы он возглавлял на сером мотоцикле шествие тайных прислужников смерти, завершавших поезд бога-сатаны и заполнивших собой весь серпантин до самого низу.

Бледные тени шли к небесному престолу плотными рядами, глядя на мир пустыми глазницами. Одни из них уничтожали людей с помощью прививок, заражая их гриппом, раком, спидом и эболой, другие использовали для этих целей алкоголь, табак и наркотики, а также ГМО и прочую химию, третьи сокращали народонаселение, пропагандируя лесбиянство, педерастию и гомосексуальные браки, а также делая людей зависимыми от средств ложной информации, чтобы человечество не знало и не искало правду.

Имя им было легион. Всего таких легионов было три, и в каждом находилось по двенадцать тысяч человек. В первом легионе шли люди в белых халатах со шприцами в руках, во втором – наркобароны, владельцы табачных фабрик, пивных и водочных заводов и прочих предприятий пищевой промышленности, в третьем под радужными знамёнами плясали и обнимались мужеложники и лесбиянки.

Бледный всадник, на капюшоне которого светилась семилучевая звезда, а на спине серой накидки чернели буквы «Мор», утихомирил бензокосу и приветствовал ею Сошедшего с небес. Голова у того была яйцеголовой, на ней громоздилась кеглеобразная тиара, под которой скрывались рога быка.

– Мой правитель!

Ваал, он же Баал, он же Бел, он же Балу покачал головой:

– Я не твой правитель. Ты нарушил заповедь мою.

На передней грани перевёрнутой пирамиды высветилась бегущая строка: «НЕ убий».

– Твой правитель теперь Мот, – кивнул Сошедший с небес на Вышедшего из земли, – обращайтесь теперь к нему. Я же покидаю вас. Я не могу больше всё это видеть и слышать.

Ваал, он же Энлиль задул все лампады в семисвечнике, и все шесть ветвей тут же втянулись назад в жезл. Но вместо привычного кадуцея с двумя золотыми змейками, посредством которого владелец его метал молнии, скипетр неожиданно принял форму Т-образного шеста с распятым на нём медным змеем. Выхватив из пола видоизменённый скипетр, Ваал поднял его над собой, прошествовал к трону, и, усевшись в белокаменное кресло, торжественно стукнул шестом оземь.

Пирамидальный волчок высотой с четырёхэтажный дом тотчас завертелся вокруг своей оси, земля под ним разверзлась, и в то же мгновение небесный престол рухнул в бездну.

Бледный всадник невозмутимо подъехал к зависшему над землёй пирамидиону, наполненному туманной дымкой, и увидел внутри его сидящего на золотом троне исполина с выглядывающими из-за спины чёрными крыльями. Внезапно Мот распростёр их в стороны и, шумно замахав ими, стал походить издали на гигантского чёрного орла с взъерошенным оперением.

Подъехав ближе, бледный всадник обнаружил, что на плечах у того не одна, а две головы с хищными заострёнными клювами, обращёнными в разные стороны. Бледный всадник засвидетельствовал двухголовому исчадию рая своё почтение взмахом дьявольских рожек.