Макс Барри - Лексикон Страница 41

– Здравствуйте, – сказала она. – Хочу сразу предупредить: у меня нет обратного билета. Сожалею. Я знаю: это значит, что вам придется присвоить мне третью степень.

Два часа спустя ее выпустили из комнаты для собеседований. Они задавали множество вопросов, но ни разу Эмили не ощутила реальной опасности, ни разу с того момента, когда лицо Марка расслабилось после ее вступительного предложения. Она нагородила массу лжи, придумала историю о том, как у них в отделе случился скандал, как сильно он травмировал ее нежную душу, как ночью ей на глаза попалась реклама турпоездки в Австралию и как она в стремлении сбежать от всех проблем собралась за одну минуту (Марк, вы же понимаете меня, правда? Вам же знакома эта потребность сбежать?). Она была очаровательна и откровенна и разбиралась в том, как мозг принимает решения, лучше, чем эти ребята – во всем остальном. От пальто она избавилась до того, как вышла в зал прилета, на тот случай, если его хозяйка болтается где-то поблизости и пишет заявление о пропаже. Она нашла обменный пункт, где ей удалось снять с кредитки целых пятьсот долларов. Она обнаружила, что австралийские доллары на вид очень забавные: яркие и блестящие, как игрушечные деньги. Они ей очень понравились. Она купила журнал и съела булочку. Затем пошла к стойке выдачи багажа и наблюдала, как плывут по кругу чемоданы, сумки и тюки, и ждала, когда появится что-нибудь дорогое, женственное и незабранное. Пограничник в серой форме привел бигля в пурпурном комбинезоне, и тот обнюхивал багаж. Когда он нашел банан в чьей-то ручной клади, то тут же сел, а офицер угостил его лакомством. В Лос-Анджелесе такую работу выполняли немецкие овчарки. Когда фиолетовый чемодан от Луи Виттона в третий раз проплыл мимо нее, Эмили стащила его с карусели, вытащила ручку, поставила на него свой рюкзак с Пикачу и направилась к выходу.

Солнце было ярче. Воздух пах солью и почему-то казался просторнее. Эмили нашла стоянку такси, и водитель укладывал ее ворованный чемодан в багажник, пока она усаживалась на заднее сиденье.

– И куда, дорогуша?

Водитель был белым – еще один аспект, к которому она не привыкла.

– В Брокен-Хилл, пожалуйста.

Водитель повернулся к ней:

– В Брокен-Хилл?

– Какие-то проблемы?

– Ну, не знаю. Почти тысяча километров – это проблема?

– Что за… – Эмили почувствовала себя полной дурой. – Сколько это в милях?

– Семьсот как пить дать.

Почему вдруг она решила, будто Брокен-Хилл находится рядом с Сиднеем?

– Прошу прощения. А в каком штате Брокен-Хилл?

– В Новом Южном Уэльсе.

– А я в каком?

– В Новом Южном Уэльсе. – Таксист улыбнулся ей. – У нас большие штаты, дорогуша.

– Как мне туда добраться? Какой ближайший крупный город? – Она надеялась, что он не скажет: «Сидней».

– Аделаида.

– Значит, я могу прилететь в Аделаиду, – сказала Эмили, – а оттуда доехать до Брокен-Хилла?

– Это точно, можете.

– Спасибо. Извините, что побеспокоила. – Она уже начала выбираться из машины.

– Только от Аделаиды до Брокен-Хилл триста миль. – Водитель усмехался во весь рот. – Добро пожаловать в Австралию, дорогуша.

– Спасибо, – сказала она.

На тот день рейсов уже не было, поэтому Эмили на такси доехала до центра и сняла номер в гостинице со средними ценами. Овеваемая нежным бризом с залива, который проникал в комнату через открытую балконную дверь, она принялась рыться в чемодане, изучая юбки и жакеты. Нашла роман, причем из тех, что не станешь читать в самолете, и ежедневник с деловыми и прочими встречами. Хотя это не было дневником с откровениями, Эмили все же открыла его. Хозяйка ежедневника довольно часто виделась с кем-то по имени Мэтт Р. Вполне возможно, подумала Эмили, они встречались в таких же гостиничных номерах, как этот. Она представила, как женщина после секса рассказывает Мэтту о своих надеждах, и проблемах, и мыслях. Она закрыла ежедневник.

Пора устраиваться. Пользоваться украденными карточками слишком опасно, с ними она до Аделаиды не доедет. Эмили повернулась к зеркалу и стала примерять блузку. Великовата, но можно подвернуть манжеты. Девушка сняла с телефона трубку и позвонила портье.

– Я хочу поиграть в покер, – сказала она. – Подыщите заведение попроще.

В конечном итоге портье прекратил рекомендовать ей различные казино и отправил ее на второй этаж ближайшего бара. Там Эмили встретила мужчин средних лет в дорогих костюмах; они были очень дружелюбны и снисходительны, пока она проигрывала свои первые двести долларов, улыбались ей, глядя поверх стаканов с сингл-молтом и выдвигали различные теории о креативных способах восполнить ее потери. Но у нее под левым бедром была дама, а под правым – король и восьмерка. Эмили уже три года не делала ничего подобного, и будь аудитория повнимательнее, ее обязательно поймали бы. В какой-то момент она попыталась спрятать в рукав валета, но промахнулась, и карта упала на стол. Эмили приготовилась «делать ноги», но все лишь рассмеялись, а один мужчина сказал: «Тебе уже достаточно выпивки». Мужчину отличали красные щеки, и он был разведен, хотя еще не знал об этом.

– Прощу прощения, – сказала Эмили и вернула карту в свой хэнд.

В финальной партии она выиграла у того мужчины две восемьсот. Его лицо стало еще краснее, цвета газового баллона. Теперь уже никто не улыбался. К столу подошел оператор игрового зала, но Эмили и так все было ясно. Она собрала свой выигрыш, поблагодарила игроков и, выйдя на улицу, со всех ног бросилась в гостиницу. Вот так она добралась до Аделаиды.

Оттуда Эмили ехала на автобусе, и мир за окном постепенно терял зеленые краски, пока не стал цвета змеиной кожи. Кондиционер практически не работал, и она то и дело просыпалась от щекотки, когда по спине стекал пот. В автобусе был только еще один пассажир, женщина с лицом, похожим на коралл, которая стала клевать носом еще до того, как они выехали из Аделаиды, и всю дорогу спала как убитая. Эмили же ерзала на своем сиденье, ища спасения от жара собственного тела.

В конце концов она открыла глаза как раз в тот момент, когда на обочине появился указатель: «БРОКЕН-ХИЛЛ. НАС. 10 100». Один угол указателя был отломан, а остальная его часть – изрешечена пулевыми отверстиями. Он блестел в полуденном солнце и, словно едва стоящий на ногах пьяница, норовил припасть к пропеченной красной земле. Эмили выпрямилась и увидела заправку, заброшенную, и какую-то жестяную конструкцию неизвестного назначения, без окон и тоже заброшенную. Плоский покосившийся дом с грязным двором, заставленным распотрошенными машинами. Вдали показалось нечто высокое и металлическое, смутно напоминающее символику Советского Союза, но оно было по другую сторону автобуса, так что рассмотреть его она не смогла. В пыли возилась тощая собака. Еще одно приземистое здание, на этот раз с вывеской: «ДЕШЕВЫЕ ЗАПЧАСТИ», хотя для чего были эти запчасти, Эмили так и не поняла. По обеим сторонам здания все окна были ложными. Все в этом городе было разбросано на большом расстоянии друг от друга, центр представлял собой маленькую пустошь. А почему бы нет, сказала она себе, быстро сообразив, что этого добра тут было в избытке: земля, земля и земля. Ее взгляд упал на указатели «ул. СУЛЬФИДА» и «ул. ХЛОРИДА» – оказывается, здесь называли улицы в честь химических веществ. Автобус повернул на улицу ОКИСЛА и стал сбавлять скорость. Эмили увидела указатель «ЦЕНТР» и подумала: «Ты наверняка пошутил». Когда она вылезла из автобуса, жар тут же проник в ноздри, а потом и в горло. Вероятно, здесь очень давно не обновляли тот указатель с числом жителей, лет двадцать, наверное, потому что десять тысяч мух здесь обитало, а вот людей – нет. Точно не людей. Эмили стояла на перекрестке, улицы представляли собой дороги с одной полосой движения и тянулись во все четыре стороны, такие же широкие, как и шоссе. Создавалось впечатление, что горстка зданий просто свалилась с неба. А небо было низким и давило, и казалось, что оно стремится сомкнуться с землей, чтобы смять в лепешку этот проклятый город. У Эмили возникло ощущение, словно ее распирает, словно внутренности пытаются выбраться из тела. Так бывает в космосе, когда человека ничто не удерживает.