Деннис Уитли - И исходит дьявол Страница 41

— В данный момент это так и есть, — снова поднял голову де Ришло, — возможно, что некоторые из них — эпилептики. И уж все они по меньшей мере — ненормальные. Этот спектакль олицетворяет собой высвобождение сдерживаемых ими до поры до времени эмоций и загнанных в глубь сознания комплексов, тяготящих их грязные души и порожденных завистливыми раздумьями о несправедливостях жизни, жаждой власти, лютой ненавистью к соперникам в любви или к преуспевшим более, чем они, на каком-либо поприще. Таково единственное объяснение этого необычного бесстыдного проявления человеческой низости.

— Какое счастье, что Танифь не с ними. Она бы этого не вынесла. Сошла бы, наверное, с ума или попыталась бы убежать. И тогда б они ее скорее всего убили бы. Но черт побери, мы опять позабыли про Саймона.

Де Ришло мучительно застонал.

— Не может быть, чтобы Бог нас оставил. Будь у меня хоть малейшая надежда с ними справиться, я бы уже давно был внизу. Но ведь они же разорвут нас на части.

Пламя над котлом разгоралось. Вдруг толпа раздалась, и на образовавшемся пространстве остались только двенадцать женщин. Они скинули с себя черные домино и стояли в свете свечей совершенно голые. Женщины взялись за руки и, образовав круг, спинами к костру, а лицами наружу, начали изображать дикий танец. Они двигались против часовой стрелки, в левую от Дьявола сторону.

Через несколько секунд и все остальные избавились от маскарадных одеяний и присоединились к танцующим. Пьяные участники толкались, спотыкались и падали друг на друга. Исключение составляли шесть человек, усевшиеся поодаль с музыкальными инструментами в руках. Эти шестеро изображали музыку. Рекс никогда не слыхал ничего подобного и молил небо, чтобы не пришлось услышать такие звуки и впредь. Мелодию заменяла немыслимая грубая какофония рвущихся струн и лопающихся барабанов, которая, казалось, сверлила мозг и вытягивала жилы.

Под сумасшедший диссонанс дребезжащего и грохочущего оркестра полностью обнаженные, за исключением масок, люди молча отдавались звериным телодвижениям. Быстрые и беспорядочные дерганья рук и ног, резкие и неуклюжие наклоны и вращения даже и отдаленно не напоминали никакого танца. Более всего это походило на копошащуюся бесформенную груду агонизирующих людских тел.

Повсюду мелькали растрепанные женские волосы. Человеческие фигуры вращались, приседали, сгибались пополам, опрокидывались, падали, опять вставали и прыгали, сливаясь в один стремительный безумный хоровод.

Наконец, скрипка, срываясь, завизжала в последний раз, музыка стихла и задыхающаяся, уставшая толпа рухнула на землю. Раздалось глухое костяное щелканье. Это аплодировала чудовищными козлиными копытами, выражая чрезвычайное удовлетворение, восседавшая на троне рогатая тварь.

— Боже милостивый, помоги нам! — де Ришло выпрямился и сел. — Надо немедленно что-то делать. Как только эти свиньи немного придут в себя, начнется следующее действие — крещение Неофитов, а после него — развратнейшая оргия со всеми доступными человеческому воображению извращениями. Ждать больше нельзя. Если Саймона переокрестят — мы его потеряем навсегда и уж тогда ему будет уготован ад не только в этой жизни, но и в следующей.

— Может быть, прямо сейчас что-нибудь попробуем? — не очень уверенно спросил Рекс. — Посмотри, в каком они состоянии.

— Вот именно. Пока они как следует не очухались, — согласился герцог, подбадривая себя и пытаясь набраться храбрости к предстоящему поединку.

— Ну так что? Что мы сделаем? — Рекс медлил. Он, как и де Ришло, был переполнен ужасом, думая о ждущей их в случае неудачи участи, если придется покинуть укрытие и рвануться в центр зловещего голубого пятна. Он попробовал рассмеяться, успокаивая до предела натянутые нервы, и добавил: — Сейчас у нас положение получше. Все-таки они без штанов. А голышом, как известно, драться хуже.

— Верно, но меня больше пугают не они, а сидящее на камнях Исчадие Ада, — во рту у герцога пересохло, в голосе звучало отчаяние. — Все мои защитные меры могут оказаться недостаточно сильными против того Зла, которое от него исходит.

— Но если у нас есть вера, разве этого мало?

Де Ришло передернуло. Он почувствовал, как что-то ледяное и липкое заполняет его мышцы и вытесняет из тела силу и отвагу.

— Ее бы, может, и хватило. Но для этого нам обоим необходимо получить высшее прощение.

При этих словах у Рекса неприятно защемило в груди. Никаких серьезных преступлений он не совершал, а если и делал что-либо противоречащее христианским законам, волей тому были складывающиеся обстоятельства. И он, и герцог не раз лишали жизни других. А кто, действительно, может сказать, очутившись на пороге в мир иной, что он полностью безгрешен?

Рекс отчаянно пытался собраться с духом. Тем временем сатанисты начали подниматься на ноги и образовали перед каменным постаментом огромный полукруг. Последняя надежда спасти Саймона таяла на глазах. Пока друзья, понуро повесив головы, в молчаливом оцепенении смотрели вниз и до их ноздрей снова стал доноситься отвратительный аромат кадильниц, ноги у них постепенно наливались свинцом, а сердца заполнялись сковывающим тело и разум страхом.

К фигуре Козла вышли трое и остановились. С левой стороны стоял звероподобный жрец Зла с кошачьей головой; справа — Моката, со свисающими с сутулых плеч перепончатыми крыльями; посредине — обнаженный и дрожащий как осиновый лист Саймон. Казалось, что он вот-вот потеряет сознание.

— Сейчас или никогда! — яростно взрычал Рекс.

— О, нет… я не могу, — простонал герцог, закрывая лицо ладонями и опускаясь на колени, — я боюсь, Рекс. Прости меня, Господи, мне страшно.

ЗЛО ТОРЖЕСТВУЕТ

Когда голубой «роллс-ройс» с номерным знаком «OA 1217» врезался носом в заднюю стенку большого сарая на окраине Истертона, Танифь резко бросило вперед, прямо на лобовое стекло. К счастью, все автомобили герцога были оснащены специальными, не разлетающимися на осколки в случае аварии стеклами, вот и на этот раз — ни одно из них не вылетело и не разбилось. Девушка отделалась легкими ушибами головы и на какое-то мгновение лишилась дыхания, потому что рулевое колесо ударило под ложечку.

Несколько секунд она держалась руками за живот и, закрыв глаза, пыталась остановить головокружение. Танифь быстро поняла, что последствия могли быть гораздо хуже, и вспомнила о том, что на хвосте у нее полдюжины полицейских. Так и не придя в себя как следует (в голове по-прежнему гудело, а дыхание полностью не восстановилось), девушка открыла дверцу машины и выскочила наружу.