Стивен Кинг - Кладбище домашних животных Страница 42

Остаток зимы был слякотным и дождливым. В виду расходов на отопление погода казалась удачной, но в целом наводила тоску. Луис работал в доме, сооружал книжные полки и трудился над моделью «порше». Когда 23-го января кончились каникулы, он был рад вернуться на работу.

Наконец пришел и грипп — серьезная вспышка его охватила кампус через неделю после начала семестра, и у него были полны руки работы — десять, а то и двенадцать часов в день, — и он сильно уставал… но вовсе не был недоволен этим.

Теплее всего было 29-го января. Уже неделю держалась плюсовая температура. Луис бинтовал сломанную руку молодого человека, который надеялся — тщетно, по мнению Луиса, — весной играть в бейсбол, когда одна из медсестер просунула голову в дверь и позвала его к телефону.

Луис зашел в кабинет. Это была Рэчел, она плакала, и он сразу почувствовал тревогу. «Элли, — подумал он. — Упала с санок и сломала руку. Или расшибла голову». Он вспомнил про тех парней на тобоггане.

— Что-нибудь с детьми? — спросил он. — Рэчел?

— Нет-нет, — сказала она, плача. — Не с детьми. Это Норма, Лу, Норма Крэндалл. Она умерла утром. Около восьми, сразу после завтрака, как сказал Джуд. Он зашел к нам, и я сказала, что ты вернешься через час. Он… ах, Лу, он выглядит таким потерянным… таким старым… слава Богу, Элли не было, а Гэдж еще мал, чтобы понимать…

Луис нахмурился и, несмотря на печальную новость, подумал о том, что ум Рэчел сразу обратился к любимому предмету. Главное — удержать детей в неведении. Смерть — это тайна, ужас, и о ней нельзя знать детям, как викторианские леди и джентльмены думали, что детям нельзя знать о половых отношениях.

— Господи, — сказал он. — Это из-за сердца?

— Не знаю, — сказала она. Она уже не плакала, но голос был хриплым и сдавленным. — Ты придешь, Луис? Ты же его друг, и, я думаю, нужен ему.

«Ты его друг».

«Да, конечно, — подумал Луис с легким удивлением. — Никогда не думал, что моим другом будет старик восьмидесяти трех лет». Потом он подумал, что они больше, чем друзья, что Джуд понял это гораздо раньше, чем он. Джуд всегда хотел ему помочь, и, несмотря на все, что случилось, на этих мышей и птиц, Луис чувствовал, что решение Джуда было верным… А если не верным, то, по крайней мере, проникнутым сочувствием. Теперь ему предстояло сделать что-то для Джуда, и, если возможно что-то сделать для человека, у которого умерла жена, он это сделает.

— Уже еду, — сказал он и повесил трубку.

32

Это был не сердечный приступ, а кровоизлияние в мозг, мгновенное и, вероятно, безболезненное. Когда Луис позвонил днем Стиву Мастертону и рассказал, что случилось, Стив посчитал случившееся неизбежным.

— Иногда Бог колеблется, — сказал Стив, — а иногда указывает на тебя и велит собирать вещички.

Рэчел не хотела говорить на эту тему.

Элли была не столько расстроена, сколько удивлена и заинтересована — Луис подумал, что это естественная реакция для шестилетнего ребенка. Она хотела знать, умерла миссис Крэндалл с закрытыми глазами или с открытыми. Луис сказал, что он не знает.

Джуд держался, как мог — если учесть, что эта женщина прожила рядом с ним больше шестидесяти лет. Луис нашел старика — а теперь он действительно выглядел старым, даже старше своих восьмидесяти трех, — на кухне, курящего «Честерфилд» и невидящим взглядом смотрящего на бутылку с пивом.

Когда Луис вошел, он обернулся и сказал:

— Ну, вот ее и нет, Луис, — он сказал это так просто и ясно, что Луис даже подумал, что суть этой мысли еще не дошла до его сознания. Потом губы Джуда начали дергаться, и он поспешно закрыл лицо руками. Луис подошел к нему и положил руку на плечо. Джуд плакал. Он уже все понял. Он всегда соображал неплохо. Его жена умерла.

— Ничего, — сказал Луис, — ничего, Джуд, поплачь, она бы сказала тебе то же самое, поплачь немного.

Он и сам плакал. Джуд крепко обнял его.

Джуд плакал минут десять, а потом замолк. Луис слушал то, что он сказал за этим, с величайшим вниманием, и как доктор, и как друг. Он следил за тем, помнил ли Джуд, о чем говорил, и употребляет ли он имя Нормы в настоящем времени. Но Джуд проявил очень мало признаков растерянности. Луису казалось, что двое давно женатых людей с трудом могут обойтись друг без друга месяц, неделю, даже день. Он пришел к выводу, что Джуд глубоко опечален, но сохранил здравый ум. Он не обнаружил у него никаких признаков дряхлости, подобных тем, которые он заметил у Нормы на Новый год, когда они сидели вчетвером в комнате за эггногом.

Джуд принес ему из холодильника пива, лицо его было красным и опухшим от слез.

— Это было утром, — сказал он, — но солнце поднялось уже высоко, и я…

— Джуд, не надо, — прервал его Луис, открывая пино. — Выпьем за нее?

— Выпьем, — сказал Джуд. — Ты не видел ее в шестнадцать лет, когда она шла из церкви в расстегнутой кофточке… У тебя бы глаза на лоб полезли. Она могла и черта свести с ума.

Луис кивнул и поднял бутылку.

— За Норму.

Джуд чокнулся с ним своей бутылкой. Он все еще плакал, но и улыбался тоже. Он кивнул.

— Там она найдет покой, не будет этого проклятого артрита.

— Аминь, — сказал Луис, и они выпили.

Луис в первый раз видел Джуда в подпитии, но даже это не лишило его сил. Он пустился в воспоминания о давних временах, окрашенных доброй памятью, забавные, а иногда и поражающие. Среди историй о прошлом Джуд вспоминал о настоящем с таким присутствием духа, что это восхищало Луиса; сам он вряд ли мог делать это вполовину так хорошо, если бы Рэчел вдруг умерла за завтраком, между овсянкой и грейпфрутовым соком.

Джуд позвонил в похоронное бюро Брукингса и Смита в Бангоре и обо всем договорился, сказав, что завтра заедет и обсудит детали. Да, он хочет ее набальзамировать, и хочет, чтобы ее одели в платье, которое он привезет; да, нижнее белье лучше снять; нет, ему не нужны казенные туфли, которые потом заберут назад. «Будут ли они мыть ей волосы?» — спросил он. Она вымыла их в понедельник вечером, значит, когда она умерла, они были уже грязными. Он послушал, и Луис, чей дядя был из тех, чью работу называли «торговлей упокоением», знал, что могильщик объясняет ему, что мойка и сушка волос входят в стоимость услуг. Джуд кивнул и поблагодарил за то, что услышал, потом стал слушать опять. Да, сказал он, косметика нужна, но не слишком много. «Она ведь умерла, — сказал он, зажигая сигарету, — и все это знают. Незачем мазать ее, как торт». «Гроб лучше не открывать до самых похорон, — сказал он директору уверенно, — кроме часов прощания в день накануне». Ее похоронят на Нагорном кладбище, где они в 1951-м купили участок. Он взял какую-то бумагу и назвал могильщику номер участка, чтобы там могли произвести необходимые приготовления, — Н-101. У него был участок Н-102, как сказал он позже Луису.