Александр Варго - Кулинар Страница 43

Порывистый ветер полоснул его по плохо выбритой щеке. День выдался солнечный, но ветреный.

Чинарский поежился и стал медленно раздражаться. Антонов все не появлялся, и вынужденное безделье тяготило его. То ли дело, когда на душе легкость, в кармане — деньги или бутылка шнапса! Но стоять вот так, с больной головой, сухой глоткой и неразберихой в мозгу — это не могло не злить Чинарского.

Наконец появился Антонов. По его улыбающейся физиономии Чинарский понял, что тому удалось раздобыть денег.

— Двести, — сказал он. — Я иду с тобой.

— Не доверяешь?

— Взял отгул.

— Лояльная у вас организация, — усмехнулся Чинарский.

— Главный в командировке, — пожал плечами Антонов.

— А вы и пользуетесь…

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Глава XXI

КРЕМ ИЗ ЦИТРУСОВЫХ. Один лимон, один лайм, три средних мандарина, один грейпфрут, один апельсин. Полстакана молока, две столовые ложки липового меда, полстакана сахара, имбирь.

Вылить в сотейник мед и молоко, добавить сахар. Поставить на маленький огонь. Помешивать в течение десяти минут. Влить сок с кусочками очищенных от цедры фруктов. Когда слегка загустеет, добавить имбирь и остатки свежевыжатого сока. Кипятить пять минут. Охладить.

КЛЮКВЕННЫЙ КРЕМ. Три яйца, полкило клюквы, стакан белого вина, полстакана сахара, желатин, цедра одного лимона.

Растереть желтки в сотейнике на водяной бане. Пропустить через мясорубку клюкву, развести в воде желатин. Положить в сотейник с желтками клюкву, тонкой струйкой влить вино. Перед готовностью добавить распущенный в воде желатин и лимонную цедру. Охладить.

КРЕМ ИЗ ПОРТУЛАКА И ФИСТАШЕК. Полстакана сливок, триста грамм портулака, два огурца, полстакана сахара, две столовые ложки липового меда, измельченные фисташки, корица, двести грамм сливочного масла.

Влить в сотейник и поставить на огонь сливки, мед, свежевыжатый сок из огурца и портулака, добавить сахар, фисташки и корицу. Вскипятить. За пять минут до готовности влить свежевыжатый сок из портулака. Охладить. Перемешать с размягченным сливочным маслом. Охладить.

На ипподроме была открыта сельскохозяйственная выставка. Пахло навозом. Мощный владимирский тяжеловоз соседствовал с тонконогим орловским рысаком.

Из интереса Чинарский взглянул на табличку с показателями. Двадцать девять! — покачал он головой. Двадцать девять сантиметров, когда у породистых беговых лошадей обхват ноги был не больше двадцати двух сантиметров. Тяжеловозу что-то не нравилось, он рвал уздечку, едва не выламывая из земли бревенчатую коновязь.

Рядом располагались загоны с овцами и козами. Горбоносые, цыгайской породы овцы неторопливо перебирали ногами рядом со ставропольцами. Куттиневские овцематки лениво давали вымя молодым кудрявым ягнятам. По соседству с ними, с кольцом в носу, томился племенной бык симментальской породы. Он переступал задними ногами, перекатывая свои семенные яйца.

Следующий загон занимали двугорбые верблюды, лениво жующие жвачку, а рядом топтались ослы и пони.

В деревянных клетках, прижатые сверху толстыми прутьями, еле двигались пестрые павлины. Их длинные хвосты не могли развернуться, чтобы показаться во всей своей красе.

Цесаркам в клетках было свободнее. Черно-белые и рыжие, они ходили внутри деревянных ящиков, сверкая фиолетово-оранжевыми крапинками.

Индюки трясли красно-розовыми соплями, не обращая ни на кого внимания.

Гуси, вытянув крепкие шеи, горделиво поводили головами.

Антонов ни на шаг не отставал от Чинарского, уверенно шедшего вдоль клеток с птицей и загонов.

В конце загонов была разбита круглая казахская юрта с деревянной дверью, возле которой сгрудились бесформенные ботинки. Заглянув внутрь, Чинарский понял, что люди время зря не теряют… На пестром ковре стояли блюда с закусками и бутылки водки.

— Зайдем? — кивнул он Антонову.

— Можно попробовать, — неуверенно пожал плечами Антонов и почесал седую бороду. — Давай сперва по пиву. — Он показал на зеленую палатку, возле которой толстощекая баба в белом халате торговала раками в пластиковых ведерках.

Пиво оказалось на редкость дешевым. Вдвое дешевле, чем бутылочное на оптовом рынке в центре города. У Антонова как раз набралось мелочи на два стакана. На раков пришлось только посмотреть.

— Погоди. — Чинарский с удовольствием отпил почти полстакана. — Сейчас бега начнутся.

Чинарский купил программку, допил пиво и бросил пластиковый стаканчик на траву. Тут же к нему подлетел букмекер — коренастый плешивый мужичонка лет сорока в синей потертой бейсболке.

— Привет, Родригес, — спокойно поздоровался с ним Чинарский. — Обожди, дай взглянуть.

Чинарский открыл программку.

— Согласен на треть. Скажу, кто более-менее…

— Хватит балаболить, — процедил Чинарский, — не первый год замужем.

— Серьезно настроился? — нервно хихикнул Родригес.

— Та-ак. — Чинарский изучал программу бегов. — Один к пяти. Давай на этого рысака. — Он ткнул пальцем в страницу.

— Ты чего? — поднял тот голову. — У него же связки потянуты. Поэтому и ставки такие.

Чинарский об этом знал. Но это было в конце прошлого сезона. А побывав на ипподроме задолго до открытия, он видел, что жеребца хорошо подлечили за зиму. Поэтому решил рискнуть.

— Я сказал — на Альта, — твердо произнес он.

Родригес понимающе кивнул, но, увидев сотку, разочарованно выпятил нижнюю губу.

— Я-то думал, ты по-крупному сегодня…

— Подожди, еще разойдусь, — ухмыльнулся Чинарский.

— Вообще-то этот гнедой — не ахти… Давай треть — подскажу, кто будет в финале…

— Я ставлю на Альта — и точка, — с решительным видом заявил Чинарский.

Родригес еще раз судорожно хохотнул, то ли прикрывая таким образом свое замешательство, то ли выражая пренебрежение, и затерялся в толпе.

— Если б все двести поставить, можно было бы срубить шестьсот чистоганом. Я недавно пришел с пятихаткой. Походил, поглядел и все деньги на одну кобылку поставил. Не проиграл! Потом оставил заначку и ставку сделал поменьше — для подстраховки. Снова выиграл. Больше трех штук заработал. Но удача — скверная баба: может отвернуться, одного опыта и глаза мало.

Между тем объявили начало заезда. Чинарский прорвался к самым перилам.

— А! — неожиданно громко заорал он. — Как идет!

Антонов с любопытством смотрел на стартовавших лошадей.

— Когда эти твари стартуют, — возбужденно говорил Чинарский, — я аж подпрыгиваю. Сам бы побежал, да здоровье не позволяет, — рассмеялся он. — Давай, давай, гаденыш! — заорал он так, что Антонов невольно отшатнулся.

Первым в заезде шла коляска, запряженная Реалом. Он сразу вырвался вперед и, казалось, не оставил никому никаких надежд. Чинарский хотел было поставить сначала на этого гнедого скакуна, но в последний момент передумал. Хотя не отрицал, что выиграть может он. Альт же первую четверть круга шел на одной из последних позиций. Потом стал потихоньку прибавлять. В конце второй четверти он был уже в середине. На последней четверти круга именно между этими лошадьми — Альтом и Реалом — разыгралась настоящая битва за доли секунды. И все-таки Чинарский не ошибся — победил Альт, опередив Реала на полкорпуса. На последней четверти он развил такую бешеную скорость, словно за ним гналась стая голодных волков.

Чинарский взвизгнул и, едва не отдавив Антонову ноги, вырвался из толпы. Он нашел Родригеса и вскоре вернулся, сияющий и довольный.

— Так, это твое. — Он отдал Антонову двести рублей. — Большое мерси. Я тебе еще за вчерашний день должен, но это позже. А вот это, — он зажал в кулаке четыре сотни, — я поставлю на… — он развернул программку, — …Аракса. Рискну — забодай меня комар. Из этих денег сотня — твоя. В качестве презента.

— Может, по пиву? — с тупой покорностью в мутных глазах спросил Антонов.

— Погодь, дай оттянуться. — Чинарский подманил к себе Родригеса.

Приняв деньги, тот согласно закивал.

— Я на его мамашу когда-то ставил, занятная была кобылка! — рассмеялся вернувшийся Чинарский. — Альвинкой звали. Ну, если этот пизденыш мамку опозорит, я ему рога пообломаю!

Чинарский загоготал еще громче. Все эти выкрики и эмоциональные всплески были частью оперетты, которую он затевал на свою потребу. Он прекрасно знал качества любой лошади и если ставил на Альта или Аракса, то был на много процентов уверен, что те будут лидерами. Конечно, не обходилось дело и без неприятных сюрпризов, но Чинарский отдавал себе отчет в том, что мероприятие, как его ни прогнозируй, как ни изучай лошадей и жокеев, несет отметину риска.

— Смотри, смотри, — толкнул он локтем Антонова, не игрока по натуре. — Ну разве не красавец!