Джеймс Херберт - Крысы Страница 43

Он свернул с Коммершиэл-роуд и поехал к старому каналу. Крыс вроде бы стало поменьше. А на улице, параллельной каналу, вообще не было ни одной. Впереди Харрис заметил машину и понял, что Фоскинс все-таки обогнал его. Харрис помнил, что дом скрывается за высокой стеной и разросшейся зеленью. Он подъехал поближе и остановился. Фоскинс, наверное, не зная точных ориентиров, бросил машину раньше и отправился искать дом пешком. Несколько секунд Харрис прислушивался. Выходить из машины, в которой было все-таки безопасней, не было ни малейшего желания. Наконец он взял шлем со стеклянным забралом и вышел. Он огляделся по сторонам и со шлемом в руках, готовый надеть его при малейшей опасности, направился к заколоченным воротам. Две толстые доски были раздвинуты так, чтобы в дыру мог протиснуться человек.

Харрис осторожно просунул голову между досок и крикнул:

— Фоскинс! Фоскинс, вы здесь?

Тишина. Абсолютная тишина.

Учитель еще раз огляделся по сторонам, надел ненавистный шлем и пролез в ворота. Он шел по заросшей тропе. Через стеклянный козырек все казалось каким-то далеким, нереальным. Он подошел к старому знакомому дому и остановился перед закрытой дверью. Сняв шлем, Харрис вновь крикнул:

— Фоскинс, вы здесь?

Он постучал в дверь, но никто не откликнулся, ничто не нарушило Царившую тишину.

“Черт, надо же как-то войти, — подумал Харрис. — Если здесь и были крысы, то сейчас, они, должно быть, все убежали”.

Он заглянул в разбитое окно, но ничего не увидел в темной комнате — густо разросшиеся кусты и деревья почти не пропускали в дом свет. Харрис вернулся к машине, достал из ящика для перчаток фонарик и вернулся к дому. Он посветил в окно, но увидел только два покрытых плесенью кресла и большой деревянный сервант. Из окна несло такой вонью, что Харрис отшатнулся. Только от плесени такой вони быть не могло. Он попытался открыть дверь, но она оказалась крепко запертой. Тогда он обошел дом.

Окна комнаты, которая когда-то была кухней, выходили на грязный канал. Дверь была слегка приоткрыта. Харрис мягко открыл ее. Скрип двери громко прозвучал в тишине. В нос ударила еще более сильная вонь. Харрис быстро надел шлем в надежде, что он заменит противогаз. В раковине пылилась посуда. На окнах, в углах грязными клочьями висела паутина. В камине, не вычищенном после последней растопки, еще лежали угли. Похоже было, будто хозяин оставил дом в спешке.

Харрис закрыл дверь, прошел в полутемный холл и включил фонарик. Перед дверью в комнату, в которую много лет назад смотритель шлюза не разрешал заходить ребятам, учитель остановился. В комнате не было никаких тайн. Просто хозяин любил в ней отдыхать и читать по воскресеньям газеты. Харрис не знал почему, но таинственная комната вызвала у него сильный страх. Он нервно повернул ручку и толкнул дверь, сначала медленно, потом быстро и решительно. Дверь с грохотом врезалась в стену.

В комнате было почти темно. Запыленные кружевные занавески на окнах не пропускали свет. Харрис осветил фонариком стены. Новый хозяин переделал комнату в кабинет. В одном углу стоял глобус, в другом — доска, на стенах висели рисунки животных, чьих-то скелетов. На полках стояли сотни толстых книг. Стол был завален картами и рисунками.

Харрис направил фонарик на доску. Пятно света скользнуло по выцветшему меловому рисунку, который напоминал... Для того чтобы получше рассмотреть, Харрис снял шлем и подошел ближе. Острая морда, длинное туловище, мускулистые задние лапы, тонкий хвост... Да, это, несомненно, крыса. И все же — слабый свет мешал рассмотреть — в рисунке было что-то странное.

Его мысли нарушил шум внизу.

— Фоскинс, это вы? — крикнул учитель.

Несколько секунд царила тишина, потом он услышал тихий шорох. Харрис выскочил из комнаты и вновь позвал Фоскинса. Снова молчание. Потом сзади, откуда-то снизу, послышался глухой стук.

Напротив находилась дверь. Харрис сначала не заметил ее, но сейчас, из детских лет, вспомнилось: дверь должна вести в подвал. Дверь была приоткрыта.

Харрис распахнул ее и посветил фонариком на крутые ступеньки.

— Фоскинс?

Учитель сделал осторожный шаг вниз, и его чуть не стошнило от зловония. Теперь он заметил, что нижняя часть двери вся изъедена. “Если зоолог привез в Англию крыс-мутантов, то он должен был держать их где-то здесь”, — подумал учитель. Здесь он... ухаживал за ними, позволял размножаться. Но что случилось с самим ученым? Съеден своими же чудовищами? В таком случае после никто не контролировал размножение крыс? Но сейчас подвал должен быть пуст. Звуковые волны очистили его от крыс. А как же та, которая запрыгнула на машину? На нее звук, похоже, не действовал. Может, есть и еще такие же? Уйти или спуститься?

Стоило преодолеть такой путь, чтобы теперь прекратить поиски!

Харрис решительно начал спускаться. Впереди забрезжил какой-то слабый свет. Харрис направил туда луч своего фонарика и увидел множество непонятных белых предметов, усеявших пол. Через несколько секунд он с ужасом понял, что это кости. Многие были похожи на человеческие. Если крысиное логово было здесь, значит, сюда крысы затаскивали свои жертвы. Здесь они в безопасности пожирали свою страшную добычу.

Учитель посветил фонариком по сторонам и увидел клетки с порванной сеткой. На соломе, устилающей в клетках пол, тоже белели кости. Харрис вновь обратил внимание на слабый свет в конце подвала и понял, откуда он. Это светил фонарик, который носят обычно на связке ключей, — его слабенький лучик достаточен для того, чтобы в темноте отыскать замочную скважину. Фонарик лежал рядом с телом.

Широко открытые глаза Фоскинса смотрели в потолок. Узнать его можно было с трудом. Нос был съеден, на щеке зияла глубокая рваная рана, нижняя часть лица была залита кровью. В разорванном окровавленном горле что-то копошилось. Черная крыса жадно пила алую кровь. Когда на крысу упал луч фонарика, она подняла голову. Два желтых раскосых глаза светились злобой.

Харрис невольно сделал шаг назад, и фонарик осветил остальную часть изуродованного трупа. Одежда была изодрана в клочья, одна рука оторвана от тела. На обнаженной груди, против того места, где находится сердце, зияла дыра. Еще одна крыса копошилась на трупе, зарывшись мордой в кишки. Она даже не заметила подошедшего человека. Оставшаяся рука Фоскинса сжимала топор. Лезвие его застряло в голове гигантской крысы. Неподалеку лежал еще один убитый грызун.

Жуткая картина запечатлелась в мозгу Харриса, как на фотопленке. Он простоял оцепенело не более двух секунд, но они ему показались вечностью, какой-то черной дырой во времени, измерить которую невозможно ни минутами, ни часами...