Владислав Выставной - Z – значит Зомби (сборник) Страница 43

   Новый эпизод случился 8 июля. Десятилетний Кирилл Плешко, живший с бабушкой и тетей, вышел погулять (старая дура его отпускала) и не вернулся. Тетя утром пришла с суточного дежурства – племянника нет, а бабушке совсем плохо. Рюкзачка его не нашли, многих вещей тоже. Подготовился, значит. Но куда можно сбежать – на острове?! И второй вопрос – с кем? Признаться, я сначала не включил этот случай в серию, решил, банальная тяга мальчишки к приключениям, пока рюкзак его не нашли – прибило к берегу в бухточке за трамвайным кольцом. Да и тетка твердила, что пацан был стопроцентно домашний, ботаник, книжник. Боялся дома один оставаться, какие там приключения! Тогда я снова глянул в календарь. 8 июля – День семьи, любви и верности. Достаточный ли повод, чтобы выманить и похитить ребенка?

   Поди влезь в башку маньяка.

  Человеческих останков мы не находили, как и остатков одежды. Остров, конечно, большой, но охота за ресурсами сделала людей немножко одержимыми. Многие (особенно молодые) все свободное время тратили на то, чтобы пядь за пядью обшаривать ничейные дома в поисках бонусов, и комендатура давно махнула на это рукой. А всю землю перекопали агрономы или самостийные огородники. Однако – никаких следов. Ну хорошо, одежда легко сжигается в «буржуйке», но тела… Маньяк что, такой изобретательный? Или просто везучий?

   Что извергом двигало? Сексуальные мотивы отпадали, животные сюда не вписывались. Тут уж либо щенки, либо мальчики. Жажда мучительства? Возможно, но, опять же, где тела, пусть и разделанные? И какой смысл в привязке к датам? Короче, крепло у меня нехорошее подозрение, что мы имеем дело с людоедом, который балует себя по праздникам. Остатки мяса консервирует, а мешочек с костями спрятать – большого ума не надо.

   Какое время, такие и маньяки…

   После второго эпизода правила поведения для детей резко ужесточились. Невозможно было представить, чтобы ребенок в одиночку шел по улице. Из садика, из школы, из квартиры – только со взрослым сопровождением. Дети были предупреждены и накачаны здоровым страхом. О любых попытках завязать контакт обязаны были тут же сообщать. А если бы некто попросил их держать что-то в тайне, особенно от родителей или воспитателей, – со всех ног бежать от этого злодея.

   И тогда пропал ученый из Института физиологии имени Павлова. Из лаборатории, занимавшейся мертвяками. Они там совместно с биологическим факультетом Университета пытались найти средство, уничтожающее тварей, желательно массово. Какой-нибудь микроб, вирус, ядохимикат и в таком духе. Дозорные таскали им трупы с убитым мозгом, привозили также функционирующих трансформантов (связанных) – этих держали в клетках, как когда-то павловских собак. Так вот, молодой кандидат наук, надежда островной военной биологии, утром 10 августа не явился в лабораторию. Коллеги сбегали к нему домой – пусто. А накануне он был болезненно возбужден, делал страшные намеки, мол, теперь-то он докажет скептикам свою правоту. Молодой человек, по словам сотрудников, был одержим идеей, что у мертвяков возможны зачатки социальности. Например, учуяв жертву, они с помощью звукового сигнала созывают других тварей. Что это, если не проявление инстинкта стаи? И если социальность удастся выявить и как-то стимулировать, это даст людям серьезную подвижку в тактике и стратегии военных действий.

   Об исчезновении заявили в комендатуру. Выяснилось, что соседи ученого видели, как тот поздно вечером куда-то уходил. Одетый по походному, с рюкзачком. И не вернулся… Очень все это мне напомнило случаи с детьми. Собственно, кто такой ученый? Тот же ребенок, только образованный. Помани блестящей побрякушкой – и бери.

   Но дата… Если верить календарю, 10-го августа ничего не празднуе тся. Дата в серию не ложилась. Правда, было у меня стойкое ощущение, что день этот все-таки что-то значит, причем, когда-то я хорошо знал, что именно, и забыл… Так и не вспомнил.

   8. Сентябрь. Второй год от Начала

   Живы ли дети? Наташа, Василий, думал Дмитрий… не опоздал ли я? Наташенька… лишь бы солнышко, лишь бы деточка жива была, заклинал он. Достаточно ее одной, пусть она выживет… это не цинизм, а разумный выбор, как сказал бы майор…

   Сегодня было 18 сентября. Календарь он посмотрел в штабе: опять никакого праздника. Не считать же за таковой день рождения матери Глухарева? С этим кошмаром он совсем забыл о любимой всеми маме и бабушке. Будь она жива, семья обязательно устроила бы посиделки с накрытым столом, с вином и тостами, а так… поминки разве что – вместо дня рождения.

   Он примчался к себе домой, полный лихорадочной энергии. Погнал Салтана вниз, приказал ждать на лавочке. Надо было работать, брать след, потому что пока нет следа, нет и надежды.

   – Ну что? – спросила Алена мертвым голосом; она уже не верила.

   – Найдем!

   Он отдал жене Натулькину «шкатулку с драгоценностями», подобранную в подворотне. Она, помедлив, сняла с коробочки жестяную крышку.

   Первым делом Дмитрий полез в игрушечный домик. Это были две склеенные картонные коробки, стоящие горизонтально, разгороженные на комнаты и даже на этажи. Этажей – два. Между коробками вырезаны двери. Он соорудил все это сам, сделал подарок дочери. Сначала пытался разыскать по брошенным квартирам дом для Барби – есть такие, специальные, – потом плюнул… Домик был полон кукол, целый набор. Натка обожала здесь играть, просиживала часами, постоянно делая какие-то перестановки, уборки. В домике шла довоенная жизнь – с приклеенными занавесочками, с ковриками, с маленькой фарфоровой пос удой. С мебелью розового цвета…

   – Настоящее богатство, – прошептала жена, перебирая дочкину бижутерию в жестяной коробке. Вытащила сломанную заколку. – Она это хранила, как воспоминание о длинных волосах, не могла забыть.

   В прошлой жизни у Натули были волшебные длинные волосы, которые пришлось снять из-за вшей. Ох, что это была за трагедия…

   Дмитрий выгреб все из «домика», пошарил рукой по углам. Вытряс на пол. Ничего, что представляло бы интерес. Тогда перекинулся на книги: Алена собрала прекрасную детскую библиотеку. Какие иллюстрации! Сутеев, Чарушин, Конашевич, Васнецов, Билибин… Листал, перетряхивал – пусто, пусто, пусто…

   – А помнишь, на нее свалились хоккейные ворота? – сказала вдруг жена. – Бровь разбила, шрам остался.

   Конечно, помнил. Во дворе залили лед – без хоккейной коробки, просто так, – но там почему-то стояли незакрепленные ворота. Наташа схватилась за перекладину , и коньки поехали. Стараясь удержаться, она опрокинула железную конструкцию на себя, упала и оказалась в этаком сачке. Самой не вылезти. Весь каток сбежался помогать…