Кристиан Жак - Ночь скорпиона Страница 44

Головки быка, лягушки, гиппопотама, шакала… И все — необычайно красивые, тонко сработанные.

— Прекрасная работа!

Мастер улыбнулся:

— Ты похвалил меня! Вот так подарок!

— Я умею признавать чужие заслуги. Сколько таких ты уже сделал?

— Десятка три.

— Продолжай!

— Как прикажешь.

Скорпион прошелся по мастерской. Подмастерья были заняты изготовлением оружия. Он взял в руки дротик и поднес его к глазам. Он не ошибся: на древке имелась трещина, а кремневый наконечник был прикреплен к нему весьма небрежно.

Размахнувшись, Скорпион метнул его в стену.

Дротик просвистел мимо головы мастера.

— Ты… ты с ума сошел!

— Подбери обломки.

Ударившись о стену, наконечник дротика отвалился, а древко распалась.

Повелитель кремня не верил своим глазам.

— Быть не может…

— Этот дротик кто-то испортил нарочно.

Бородач с изумлением рассматривал обломки.

— Этот дротик изготовлен не в моей мастерской!

— К несчастью, именно в твоей! Кто его сделал?

— В моем окружении нет предателей!

— Тогда объясни!

— Кто-то старается мне навредить!

— Ты кого-то подозреваешь?

— Нет. Я…

— Не слишком убедительные оправдания, тебе не кажется? Гибель сотен чибисов не оставила тебя равнодушным. Не так-то просто забыть о своих корнях…

— Я сделал свой выбор, Скорпион, и дал слово служить тебе.

— Но я вижу обломки дротика, который кто-то нарочно сделал негодным!

— Как ты можешь меня обвинять?!

— Я искал доказательство. Вот оно!

— Разве ты не видишь, что кто-то пытается меня опорочить в твоих глазах? Отстранив меня от работы, ты дашь врагу больше шансов на победу!

— Не к этому ли стремишься ты сам?

— Не позволяй сбить тебя с толку, Скорпион! Наше оружие — залог успеха. И я горжусь тем, что сделал все возможное для победы.

Мастеру не удалось прочитать по глазам Скорпиона, о чем он думает.

— Не пытаешься ли ты выгородить сообщника?

— Да ты бредишь!

— Доказательства против тебя.

— А что, если это ты — притворщик и предатель? Ты сам только что ловко испортил дротик, а теперь пытаешься убрать меня из мастерской и корчишь из себя поборника справедливости!

Руки молодого воина сжали шею бородача так крепко, что, несмотря на недюжинную силу, он не мог освободиться.

В глазах Скорпиона он прочел свой смертный приговор.

Перепуганные подмастерья подбежали, чтобы помочь своему наставнику, однако напрасно они пытались оттащить от него Скорпиона. Повелитель кремня уже начал задыхаться.

— Хватит! — послышался повелительный окрик Нармера.

Скорпион разжал пальцы, и мастер повалился на пол.

— Этот мерзавец нас предал. Он на стороне чибисов.

— У тебя есть доказательства?

— Он делает для наших солдат дрянное оружие.

Повелитель кремня отрицательно помотал головой. Дрожа всем телом, он пытался встать.

— Вас обоих выслушает военный совет, — сказал Нармер.

— Мы только потеряем время, — отозвался Скорпион. — Позволь мне разделаться с этим предателем.

— Мы сражались вместе. Зачем ему нас предавать?

— Потому что он желает победы своему народу! Не будь слепым, Нармер! Нельзя щадить эту змею!

— Скорпион заблуждается! — возразил Повелитель кремня едва слышно. — Настоящий предатель пытается посеять вражду между нами и ослабить наши ряды.

Нармер вовремя встал между ними, предотвратив потасовку.

— Военный совет рассмотрит это дело и вынесет решение. Разочарованный Скорпион отвернулся.

— Ну что ж, если ты так хочешь, брат мой…

35

Река вернулась в свои берега, и зеленеющие просторы дельты сверкали на солнце.

— Какая красота! — воскликнул верховный военачальник.

Уаш не скучал по ливийским пустыням, безводным и малонаселенным. Отдыхая в тени пальмовой рощи, он предавался приятным размышлениям о своих достижениях. Бык совершил большую ошибку, покинув свои земли ради бесцельной войны, оставив без защиты такие богатства. Но откуда ему было знать, что враг готовится нанести удар? Ведь он даже не подозревал о существовании ливийской армии.

Уаш не собирался повторять чужие ошибки. Своей первоочередной задачей вождь ливийцев считал закрепление своего господства на захваченных землях. Разрушив лагерь Быка, разлив оказал ему большую услугу. Оставалось лишь одно препятствие — священный город Буто.

— Я собрал наших лучших солдат, — сказал Икеш. — Они ждут вашей команды.

— Буто очень далеко и не представляет для нас стратегического интереса, — напомнил своему господину Пити. — Не лучше ли забыть о его существовании?

— Все земли Севера принадлежат мне, и я не потерплю, чтобы кто-то не признал моего авторитета! — заявил верховный военачальник. — Этот кто-то посмел напасть на ливийцев, и он будет найден и казнен.

— Но, мой господин, подвергать вашу жизнь опасности…

— Я отвечаю за безопасность верховного военачальника! — прервал Пити Икеш.

Чернокожий великан и Пити обменялись ненавидящими взглядами. С тех пор как колдунья сбежала, Пити больше не опасался нубийца. Его попытка убить Нейт в свете последних событий была скорее доказательством его проницательности. Если бы даже Икеш и рассказал верховному военачальнику о его проступке, тот наверняка оправдал бы действия своего советника.

— В путь! — приказал Уаш.

В Буто Нейт жила удивительной жизнью. Поклоняясь пламени и богине-кобре, она приобщалась к силам, расширявшим ее сознание и дававшим ей возможность лучше понять процесс творения, осуществлявшийся богами каждую секунду. Вознося хвалу вечному огню, повторяя его бесконечные движения, жрица танцевала в нем, и тайны его метаморфоз открывались перед ней. Благодаря богине-кобре она поняла, что жизнь и смерть неразделимы и что из этого невероятного единения рождается всякое процветание.

В Буто она ни в чем не испытывала нужды: в пристройках к храму было вдоволь пищи, предметов мебели, посуды и тканей. Утром Души исчезали, сливаясь с лучами восходящего солнца. На закате они возвращались в свой город. Нейт не забывала воздавать должные почести своей богине, завязывая магические узлы и раскладывая их вокруг обоих святилищ.

Она со страхом ждала окончания паводка. Кланы Льва и Крокодила снова начнут боевые действия, и Нармер окажется в первых рядах сражающихся. Подпитываемая энергией Буто, молодая женщина по-прежнему стремилась во что бы то ни стало воссоединиться с любимым, даже если ради этого ей пришлось бы оставить свое временное пристанище.