Роберт Джонсон - МЫ: Глубинные аспекты романтической любви Страница 45

Работая со сновидениями, с активным воображением и медитируя, мужчина последует за душой во времена Камелота и примет участие в рыцарских турнирах. Он отправится на поиски Чаши Грааля, будет сражаться с драконами и Мороль-дами, отстаивать честь прекрасных дам, исцелять недуги и залечивать свои раны. Он станет предавать, и его будут предавать, он станет грешить, каяться и мстить. Он проживет жизнь всех архетипов коллективного бессознательного, но сделает это в символической форме. Он сохранит содержащийся в символе смысл, ибо символ является единственным сосудом, который может существовать, не треснув и не разрушив личную жизнь.

В результате символического путешествия в бесконечность, следуя за своей душой в сновидении или активном воображении, мужчина может увидеть обратную дорогу в конкретный земной мир, где он найдет в целости и сохранности свой дом, жену и отношения с окружающими. Здесь он может сосредоточиться на решении конкретных вопросов, связанных с ограничениями повседневной жизни. Он может научиться не ссориться с женой, ибо его гнев связан с чем-то внутри него или вызван стремлением души к схватке с внутренними врагами. Он узнает, как распознавать в своей фантазии влияние внутреннего мира и переживать его соответствующим образом.

Мужчина, который допускает в брак аниму, фактически вселяет в него фантазию, воспроизводя ее в серии архетипических сцен и превращая ее в место действия безличных сил бессознательного. Если жена не присоединилась к его фантазиям, она постепенно начинает осознавать, что является не столько женой, сколько вспомогательной декорацией в постановке гигантской драмы, которая постоянно разыгрывается во внутреннем мире мужа.

В качестве функции, определяющей характер отношений, анима весьма далека от того, чтобы служить объективным индикатором их чистоты. Очень сомнительно, что анима вообще когда-либо может стать полезной в установлении и развитии отношений между людьми. В любой классической форме она представляет собой нечеловеческое или получеловеческое творение, поэтому ее влияние и воздействие уводит человека прочь от конкретной жизненной ситуации. Она создает настроения, искажения, иллюзии, которые влияют на отношения между людьми лишь там, где они готовы разделить соответствующее настроение или фантазию. Если мы хотим реальных "отношений", необходимо исключить аниму! Ничто не может больше помешать истинному, адекватному, возникающему в человеке чувству, чем анима...

Отношения Джорджа и Марии зависят от личностных качеств Джорджа и Марии. Их отношения отражают их чувственную жизнь и являются для них уникальными. Если на эти отношения влияет анима, они отражают не столько особенности их личности, сколько игру живущих в них архетипических фантазий. Люди превращаются в актеров, играющих коллективные роли в бессознательных фантазиях, в том числе роли любовников, скандалистов, воинов... ...Анима не вводит человека в пространство чувств, а, наоборот, выводит из него. Выполняя функцию связи сознания с бессознательным, она препятствует осознанию чувства, вытесняя его в бессознательное и превращая человеческое в обезличенное. Она привносит в сознание иные образы и суждения, не имеющие отношения к миру, в котором живут люди (НШтап, Атта,р. 111-112).

Когда человек "влюбляется", он выходит из пространства любви в жажде поклонения своей женщине-душе. Анима немедленно приступает к вытеснению земных отношений из человеческого измерения. Любовь - теперь уже не просто любовь, а божественный экстаз. Присутствие рядом любимого приносит не покой и счастье, а неземное блаженство. Но, как только душа устремляется к иной, негативной стороне архетипа, плохое настроение становится причиной ссоры или разрыва, недостаток внимания превращается в предательство, а любой взгляд на другого мужчину или женщину оказывается самым подходящим поводом для взрыва ревности. Каждое рядовое событие неизбежно превращается в часть драмы. Анима может только отвлечь человека от повседневной жизни, превратив его в участника вселенской драмы.

Удивительно, что в этот момент мужчина особенно остро чувствует свою уникальность и индивидуальность, несмотря на то что с окружающими людьми, за исключением его возлюбленной, ничего не происходит. Фактически именно тогда он расстается со своей индивидуальностью. Любовники теряют свою идентичность, превращаясь в Тристана и Изольду или в Ромео и Джульетту, то есть в актеров коллективного спектакля, сценарий которого давно предопределен, а все сцены заранее известны. Это сущая правда, ибо человек прекращает быть самим собой и становится действующим лицом всемирной драмы, где испытывает такой накал чувств, который так отличается от повседневных ощущений, что в первый момент наступает экстаз.

Но, подобно Семеле, настоявшей, чтобы Зевс появился перед ней в божественном облике, человеческие отношения просто сгорают, подверженные воздействию безликой божественной энергии, сосредоточенной в проекциях анимы и анимуса. Часто говорят, что чувства "перегорели". Это полная правда. Люди настолько измождены воздействием испепеляющего накала романтической любви, пытаясь жить среди присущих ей восторгов, баталий, расставаний и встреч, что в конце концов им становится абсолютно нечего терять, ибо не остается ни жизненных сил, ни доброй воли, ни эмоциональной связи - ничего, что свойственно любви и преданности в обычной человеческой жизни.

Нет ничего удивительного в том, что многие из нас чувствуют горечь, оказавшись вовлеченными в танец иллюзий. Тогда они обвиняют романтическую любовь в однообразии, считая ее бессмысленной симуляцией, и вообще отказываются от любви. Однако существует иной, более благоприятный выход из этого танца. У человека возникает потребность закончить танец, узнав скрытую за иллюзией правду. Если мы хорошо поищем скрытую правду, то, замкнув круг, вновь окажемся на корабле вместе с Тристаном, Изольдой и любовным зельем. И снова мы задаемся вопросом: почему божественное озарение пришло к нам не в религиозном переживании, а через любовь, проекции и иллюзии? Ответ приводит нас в изумление. Это произошло из-за отсутствия религиозной жизни, а пространство духа притягивает и захватывает нас, где придется. У нас существуют церкви, убеждения, догмы, мы имеем право на собственное мнение и массу возможностей для встреч и общения. При этом у нас отсутствует религиозная жизнь, ибо мы обращаем слишком мало внимания на душу, то есть на внутренний мир.

Тристан дает нам возможность посмотреть на себя со стороны, ибо он никогда сознательно не ищет Прекрасную Изольду, чтобы вместе с ней жить духовной жизнью. Ему никогда не приходит в голову уделять больше внимания душе. Но душа овладевает им против воли, в дурмане любовного зелья, а затем - в танце иллюзии. Подобно Тристану, мы игнорируем свою душу. Мы никогда не ищем ее и своих богов сознательно и добровольно, зато душа находит нас и овладевает нами через проекции и иллюзии. Мужчина, который выпил зелье и смотрит на Изольду, видит не Изольду, а Майю, не почувствовав и не поняв разницы, и тогда его ноги приходят в движение, и он включается в танец.