Г. Зотов - Апокалипсис Welcome: Страшный Суд 3D Страница 45

Поручив сникшего пиар-директора патрулю ангеловстражей, апостол вернулся в кабинет Ноя. Его ожидало дежа вю – праведник заново читал послание, жевал губами и, трагически вздыхая, поправлял очки на носу.

– Боже Всемогущий, я первый раз в такой ситуации, – признался Ной.

– А я что, во второй? – удивился Иоанн. – Сам не знаю, как поступить. Может, признаемся Господу? Озвучим послание? Он милостив, ты и сам говорил.

Ной помял бумагу пальцами, будто ожидая, что там проступят тайные письмена. Лист хрустел, буквы на нем были такие, словно их вывел дошкольник, – крупные, толстые, наползающие друг на друга.

– Не могу! – тяжело выдохнул Ной. – Что мы Ему скажем? Придем и заявим – вот тут невесть кто выдвигает условия: надо на них пойти, а то не вернут Диавола? Милостив-то Он милостив, но предел терпению даже у милостивцев существует. Мигом нас в порошок превратит, либо в зверей диких лесных, либо в то… что всплывает. У меня язык не повернется.

– И что прикажешь делать? – спросил Иоанн. – Бумага-то – вот она.

На этот раз вздох Ноя и вовсе весил не меньше, чем двадцать тонн.

– Я позвоню в службу уборки, срочно закажу елей и освящение. – Он с брезгливостью отодвинул пиалу, оскверненную пиар-директором. – Пока же они убираются, пойдем куда-нибудь на облако, где нет посторонних глаз. Попьем чайку, мирно поговорим о возможных вариантах. Время еще есть, пусть даже и немного. Тебе когда по плану вести заседание Страшного Суда?

– Сразу после Искариота, – посмотрел график апостол. – Поскольку Иуда задним числом опять включен в число апостолов, у него отдельный престол.

Ной еще раз бросил сердитый взгляд на бумагу. Послание от похитителей содержало абсурдное требование: включить в число праведников, которые войдут в небесный Иерусалим, ровно 12 душ.

Без указания их имен и рода занятий.

Отступление № 6 – Апостол Иуда/Каиафа/Леонардо да Винчи

Заседание Страшного Суда началось без ролика, что безмерно удивило ведущего Бартеросяна. Целкало ушел за сцену отдохнуть, на подмостках его сменил Урагант – радостный, но слегка поблекший.

– А где реклама-то? – тихо прошептал Гарик в ухо Ивану.

– Ной отменил, – последовал унылый ответ. – Сказал, с йогуртом перебор.

Бартеросян сочувственно вздохнул, но свет софитов заставил его улыбнуться.

– Внимание, внимание! – вскричал Бартеросян, сверкая пиджаком. – Сегодня вы увидите совершенно уникальное шоу. Прощенный Господом Всемогущим апостол Иуда Искариот (недоуменное молчание зрителей) и первосвященник иудейский, глава малого Синедриона… (в легкие набирается воздух) Иооосииииф Бааар Каиаааафааааа! (Редкие хлопки.)

Иуда выглядел мертвенно-бледным и не смотрел на скамью подсудимых. Престол казался ему жестким, воздух – горьким, звуки – громкими, в общем, все было плохо.

Толстый человек в одеянии первосвященника Иудеи – круглый, как купол, головной убор с маковкой и пышные одежды с синей окантовкой – тоже явно не испытывал счастья, созерцая Иуду.

– Так я и знал, – сквозь зубы прошептал Искариот. – Вот так я и знал.

Он поманил пальцем Ураганта: тот подбежал к престолу.

– Кто там еще на очереди? – официально осведомился Иуда.

Ведущий заглянул в список, водя пальцем по строчкам, и объявил:

– Леонардо да Винчи! Кстати, дедушка здесь.

– Отлично! – возрадовался Искариот. – Давай-ка гони его сюда. Нигде в Апокалипсисе не сказано, что нельзя судить сразу двоих. Может, мне еще «спасибо» скажут за изобретение конвейерного метода.

Древний старик с огромной бородой, чем-то напоминающей осьминога с мелкими щупальцами, в черном берете и лиловом камзоле, качаясь на ногах с раздувшимися венами, вскарабкался на помост. Не спрашивая у Каиафы разрешения, он сел рядом с ним на скамью и облегченно потер колено.

Ночной воздух разрезали звуки фанфар.

– Вау, теперь у нас сразу два грешника! – возопил в микрофон Урагант. – Тот, кто осудил на смерть сына Божьего, и автор знаменитой «Джоконды»! Как жаль, что на это шикарное шоу не продается VIP-билетов, да, Гарик?

– Сто пудов, Иванушка, – поддержал Гарик. – Будь у нас VIP-билеты, мы посадили бы тут Жириновского, Татьяну Толстую с Масляковым и имели бы такой зверский рейтинг, что… Впрочем, простите, дорогие телезрители.

Публика, надев 3D-очки, вовсю пялилась на Иуду и Каиафу. Оба мечтали провалиться сквозь землю, но Иуда первым взял себя в руки.

– «Старый мельник», – сказал он, облизнулся и подмигнул в камеру.

– Чего?! – не на шутку испугался Каиафа.

– Так надо, – успокоил его Искариот, кивнув рекламному менеджеру.

Каиафа замер. Он уже понял, что ничего хорошего от Иуды ожидать не приходится. Запустив руку в складки одежды, Иосиф искал шпаргалку с текстом защитной речи.

– В общем-то, Каиафа, с тобой и так все ясно, – быстро, скороговоркой выпалил Иуда в радиомикрофон. – Если брать «Страсти Христовы», так ты себя сам изобличаешь. «Первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили – что нам делать? Этот человек много чудес творит. Если оставим его так, то все уверуют в него, и придут римляне. И один из них, некто Каиафа, сказал им: не лучше ли нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб? С этого дня положили убить его». Признавайся: ты послал на смерть сына Божьего? Говори «да», и процесс закрыт.

Первосвященник небрежно смял прочитанную шпаргалку. За спиной Искариота, к вящей радости публики, в джунглях метнулись 3D-лемуры.

– И кто за это деньжат взял, а? – начал свою защиту Каиафа, предварив речь иезуитской улыбкой. – Кто предоплату требовал, как бизнесмен заправский? Тридцать сребреников – это не тридцать тетрадрахм[51], в то время как кувшин масла стоил семьдесят пять… а серебряные шекели, сумма, на которую можно купить рабыню. Ты учителя сдал за монету, а мне чужое дело шьешь? Неплохо устроился.

Искариот прикусил губу – так, что пошла кровь. Он ожидал от Каиафы подобного выпада и готовился к нему: но боль от его слов оказалась слишком резкой. Видно, что первосвященник не терял времени в ожидании Страшного Суда – даже сленг не поленился выучить, дабы расположить к себе зрителей. Паузы допустить было нельзя: проиграешь всю битву.

– Не я ли потом пришел к тебе? – Иуда взглянул прямо в черные глаза Каиафы. – И сказал: «Согрешил я, предав кровь невинную», и швырнул бабло твое на пол храма? Ты это помнишь или нет?

– Ну, как не помнить, – легко сознался Каиафа. – Я бабло потом и подобрал, едва ты убежал. А после всем остальным этот случай в пример приводил, как образец успешной экономической модели, даже семинары по данной теме вел. Приходит доносчик, ты ему платишь деньги. Потом парня мучает совесть – он возвращает монету. Доход сто процентов плюс бесплатная информация. Веришь или нет, у меня на выходе из храма даже автографы стали брать.