Татьяна Форш - Цыганское проклятье Страница 46

Как ни странно, этой ночью в маленькой келье Алексей спал крепко и без сновидений. Первый раз за долгое время ему не снилась Мария. Наверное, потому что теперь она была совсем рядом, и не призраком из снов, а живою, из плоти и крови. Утром тело болело от непривычно жесткого ложа, он не обращал на это никакого внимания. Игнат чуть свет постучал в дверцу:

– Едем домой, барин?

– Нет, Игнат. – Алексей уже закончил одеваться. – Пока не увижу, пока не поговорю с Марьюшкой, нет мне возврата в отчий дом.

– Э-э-э… – Тот почесал голову. – Тогда, мож, я на стройке помогу? Сегодня как раз Илья-плотник захворал, вчера дровина на ногу упала. Мож, я за него побуду? Богоугодное дело, барин, стены святые возводить.

– Как хочешь! – отмахнулся Алексей, выходя вслед за ним. В голове билось только одно: а если она не приедет? Если испугалась?

Тогда и он останется здесь. Или поедет к ней в поместье!

Время тянулось мучительно долго. Солнце висело в зените, и, несмотря на мороз, Алексею было невыносимо душно. Он никак не мог дождаться ЕЕ появления. Чтобы хоть как-то себя занять, он наблюдал за строительством. По фундаменту заметно, что монастырь будет большим, словно туда собрались согнать целую деревню на служение Богу. Да пусть хоть две деревни, но Марию он в монашки не отдаст! Он любит ее и сможет убедить, что ей себя хоронить не надо!

Мария появилась только к вечеру, когда он уже потерял всяческое терпение и решился ехать в усадьбу Русаловых сам, но Павел отговорил:

– Силантий Матвеевич гостей не жалует. Даже собственную тещу на порог не пускает. Он всегда был нелюдимым, а после смерти жены и вовсе затворником стал. Дочка для него единственная отрада, бережет ее генерал пуще собственных глаз. А Марья обязательно придет. Вот увидишь. – И шептал в сторону, думая, что Алексей не слышит: – Прости, Господи, за грех, что на душу беру…

Девушка была одета все в тот же полушубок, шаль и длинную серую юбку в пол. Заметив Алексея, она вспугнутой ланью бросилась бежать прочь, только, видимо, высшие силы были на стороне Алексея, и девушка, запутавшись в длинной юбке, упала в снег.

Подбежав к ней, тот подал руку. Испуганно глядя на него, Мария попыталась поправить съехавшую шаль, отчего та упала ей на плечи, открыв короткие белокурые локоны.

– Что ты сделала со своими волосами? – вдруг спросил Алексей.

– Вас это волновать не должно! – фыркнула Мария и отказалась от предложенной руки. Попыталась встать, но снова рухнула в снег.

Склонившись, он обхватил ее за талию и поставил на ноги. Мария отпрянула от него, точно от больного проказой. Синие глазищи сверкали, глядя на него в упор. Оба молчали, не зная, что сказать.

– Барин, так вот она какая – твоя зазноба. Красивая!

Игнат подошел незаметно и теперь, улыбаясь, стоял рядом. От его слов Алексею захотелось провалиться сквозь землю.

– Ты вроде на строительстве подсобить собирался, – напомнил он Игнату, – чего вдруг взялся в хозяйские дела встревать? Иди вон, – он не знал что сказать, – да бревна таскай, без тебя не справляются.

– Так что же я, железный, что ли, барин? Вечер уже. Ужин у нас, вот пришел тебя пригласить, ты же за весь день и крошки в рот не положил.

– Не хочу я, Игнат. Ступай.

– Как знаешь. – Тот пожал плечами и, снова улыбнувшись молчавшей Марии, пошел прочь.

Разговор никак не складывался. Сунув руку в карман, Алексей достал колье и протянул его Марии:

– Вот, ты обронила тогда в саду. А я нашел и привез.

В ее взгляде читались облегчение и благодарность. Вещица явно была для нее дорога. Возможно, наследство или что-то памятное.

– Спасибо. – Она приняла украшение. От его взгляда не укрылась тоненькая голубая венка, бившаяся на хрупкой, точно фарфоровой, руке. – Это все? Тогда мне пора.

– Не все, – Алексей понимал, что если сейчас не скажет, то другого шанса у него не будет, – я за тобой приехал.

Сказал, и страх, даже не страх – сомнение накрыло его. Почему он решил, что она должна его ждать? Почему уверен, что рада сейчас видеть? Может быть, она и не помнит его, а счастлива оттого, что вернули ее побрякушку? С чего он решил, что она не такая, как все? В мечтах он видел их свадьбу, детишек и счастливую старость вместе, но хочет ли всего этого стоящая перед ним девушка с такими красивыми глазами?

– Я ждала тебя, Алешенька, – неожиданно вымолвила Мария. – Только поздно теперь, я больше не принадлежу этому миру. После Рождества поеду в Петербург, там приму постриг, а как построят монастырь, вернусь сюда.

Алешенька.

Собственное имя в ее устах звучало прекрасной песней, проливалось хмельным медом, пьянило и дурманило.

– Еще не поздно все поменять. – Алексей обнял ее плечи и заглянул в небесные глаза. – Я жениться на тебе хочу.

Щеки девушки вспыхнули еще ярче. Она высвободилась из его объятий и покачала головой:

– Я не могу. Дала обещание папеньке и перед иконами молилась. Теперь уже не поменять ничего! – Она взглянула на него, точно ища подмоги.

– Скажи, что не любишь меня, и я уйду. Сейчас же кучера позову, и больше никогда меня не увидишь.

– Я не могу этого сказать, потому как солгать придется. И отпустить тебя нет никаких сил. Что же мы натворили, Алешенька?

– Я все исправлю, – горячо пообещал он, – мы вместе исправим. Поедем к твоему отцу, руки твоей просить стану. – Он обернулся и зычно крикнул: – Игнат! Игнат, где ты?

Слуга появился так быстро, словно ждал, когда его позовут.

– Чего шумишь, барин? Здесь я.

– Готовь лошадей, мы уезжаем.

– Да куда мы поедем, темнеет уже. Давай до завтра отложим.

Алексей огляделся. Вот еще мгновение назад солнце садилось, а теперь уже и небеса потемнели, только тусклый свет луны, что заставлял пушистый снег вспыхивать мириадами блесток, да факелы, что пылали на столбах и прогоняли темноту, заставляли ночь отступать.

– Завтра, значит, завтра, – махнул рукой Алексей, – ступай, Игнат.

Его голос заметно повеселел. Всего одна ночь отделяла его от счастья. Еще одну ночь он переждет. Лишь бы матушка не стала волноваться.