Алекс Джиллиан - Охота на ведьм Страница 46

Забравшись на кресло качалку, Валерия положила письма на колени. За окном уже опустились сумерки, и только садовник все никак не мог угомониться, превращая в щедрый участок суши для такой небольшой Венеции, каждый год уходящей на пол сантиметра под воду, в произведение искусства. В саду зажглись фонари, окутывая его золотистым таинственным светом. Многочисленные фонтаны, подсвечиваемые разными цветами, представляли собой завораживающее красивое зрелище. Тишина и покой. Поистине райский уголок.

Лера вернулась к письмам. Конверты не были подписаны. Вряд ли и передали собственноручно. Какой смысл обменивать письмами, если можно поговорить. Значит, у Анастасии были причины уничтожить конверты с адресатами и заменить на пустые.

Лера распечатала первое письмо. Подчерк был красивым, ровным, но явно мужским. Абсолютная четкость линий, одинаковые пробелы между словами, тот, кто это написал был человеком уверенным, грамотным и сильным, судя по тому, с каким нажимом выведена каждая буква. Лера начала читать.

«Извини, что без приветствия. Ты знаешь, как мне тяжело дается начало. Я не мастак писать письма. Но, что делать! Приходится. Ты ведь не отвечаешь на мои звонки, избегаешь меня, не хочешь приезжать. Я не вижу причины такого отношения. И это мучает меня. Целый год…. Целый год я не видел тебя. Скажи, зачем ты переехала? Неужели Юля и Ноэль надоели тебе? Мне всегда казалось, что ты любишь мальчика, как родного. Или я ошибся? Нет, не в том, что Ноэль дорог тебе. В этом я уверен. Я о том, что причина не в них, а во мне. Ты боишься, что я приеду? Что нам придется встретиться лицом к лицу? Настя, ты всегда была благоразумной и взрослой. Откуда эти детские капризы? Я все равно найду тебя. Уже нашел, раз ты читаешь это письмо. Юля сказала, что ты временно приостановила практику. Я не скажу, что очень огорчен этим или удивлен. Ты устала. Я понимаю. Но это ничего не изменит. Между нами всегда будут стоять и другие преграды. Ты сама их устанавливаешь. К чему эта скрытность? Уже целых пять лет мы скрываем наши отношения. Чего ты боишься? Юле давно безразлично, с кем я провожу свободное время. Мне надоела эта игра. Я не в силах играть в прятки. Мне давно не двадцать и нам итак остается слишком мало. Эти короткие встречи, которые причиняют мне и боль и радость. Каждый раз я ищу предлог, чтобы задержать тебя, но не нахожу. Ты не захочешь остаться. И я понимаю почему. «Волшебникам не позволяется иметь жен, но позволяется иметь родителей…» Но мы ведь даже не пробовали. Если раньше я и сомневался, то последний год совершенно иссушил меня. Я без сил. Я почти болен. Я безумно хочу увидеть тебя, прикоснуться. Ты и только ты держишь меня в этом сумасшедшем мире. И тебе я обязан тем, что еще не сошел с ума от одиночества и печали. Чужие лица, чужие слезы, чужая боль. Я не хочу ни кому помогать, потому что у меня свои слезы, своя боль. Я никогда не думал, что стану умолять. Прошу тебя. Давай просто поговорим. Ты должна мне все объяснить. Ответь мне.

Я люблю тебя.

Твой Д.Б.»

Письмо выпало из ослабевших пальцев Валерии. Грудь сдавило железным обручем, комок в горле не давал дышать. Д.Б. Дэвид Блэйд. В этом не может быть сомнения. Именно Дэвид Блэйд написал ее матери это письмо. Девушка до боли прикусила губу. Теперь стало понятно, почему Анастасия уничтожила настоящие конверты. Юлия или ее сын могли увидеть имя отправителя и прочитать. Настя не хотела, чтобы они знали, не желала кому-то причинять боль. Но любила она этого мужчину. В глазах Марининой потемнело от страшного предположения. Ей показалось, что сердце настолько замедлило свой ход, что она сейчас упадет бездыханная на пол. Желудок конвульсивно дернулся, ладони похолодели. Нет…. Этого просто не может быть. Валерия яростно схватила следующее письмо, чуть не порвав его, и принялась читать.

«Настя!!! Ну, почему ты молчишь!!! Целый месяц я жду ответа. Я замучил Юлию вопросами о тебе. Боюсь, что она скоро догадается. Нет, это не шантаж. Это просто необходимость. Видеть тебя, слышать…. Это все, о чем я прошу. Я понимаю, какую трагедию ты пережила, какой выбор тебе пришлось сделать. Принесенная тобой жертва сделала тебя такой жестокой? Мы могли бы вместе это пережить. Приезжай в Венецию. Я помогу тебе забыться. Этот замок я купил для тебя и для…. Прости, я не хотел напоминать. Но если решение принято, то зачем снова и снова изводить себя. Так ты не поможешь себе забыть. Боль только усилится, если ты будешь рядом, в одном городе с ней. Хочешь, мы заберем ее. Вместе мы защитим малышку. Юля никогда не отдаст мне сына, но мы могли бы уехать втроем. Жить, как одна семья. Почему ты решаешь все за других? Да, я не имею права вмешиваться в твою жизнь, но, пойми, без тебя меня нет. Просто нет. Я приму любое твое решение.

Ты знаешь, у нас сегодня выпал снег. В Нью-Йорке снег большая редкость. И я сразу вспомнил о России, о Москве и о тебе. Точнее, о тебе в первую очередь. И я решил, что это знак. Что сегодня ты позвонишь. Я ждал целый день. Сейчас половина двенадцатого ночи. Я ошибся. Ты решила вычеркнуть меня из своей жизни. Но я не допущу этого. Если ты думаешь, что я смею осуждать тебя, то это не так. Я могу принять все, но не равнодушие.

Я весь день вспоминал о тебе, о нашей первой встрече. Ты помнишь? Я знаю, что ты не забыла. Мы были предназначены друг другу. Да, ты не знала, что я появлюсь в твоей жизни, но я ждал только тебя. Я узнал тебя сразу, как только ты вышла из своей комнаты. Сонная, лохматая, совсем юная. Ноэль бросился к тебе и, взяв за руку, притащил ко мне почти волоком. Он уже тогда был очень сильным. Он сказал: Папа, это моя подружка. Ее зовут Настя. Можно, мы поженимся. Ты так смеялась. А я ответил: Нет, сын, это не твоя невеста. Уже тогда ты была моей. Только не думай, что я пытаюсь давить на тебя. Я просто вспоминаю и хочу понять, почему ты решила сбежать от всего, что было между нами. Я не верю, что ты любишь другого. В твоем сердце есть только я.

Я жду, все еще жду ответа. Еще месяц. И я приеду.

Люблю тебя. Дэвид. Б.»

Лера снова и снова перечитывала ровные строчки, пока они не стали расплываться. Пальцы мелко дрожали, крупная капля упала на листок, чернила расплылись. Автоматически сложив письмо, она убрала его в конверт. Остальные письма читать не было смысла. Ей были безразличны дальнейшие перипетии отношений между ее матерью и отцом Ноэля. В этом не было для нее никакого смысла. Резко встав, так что конверты повалились на пол, а кресло жалобно и сильно закачалось, Лера выскочила из комнаты. Дверь в спальню Ноэля была не заперта. Она ворвалась в нее, как ураган, быстро оглядываясь и выискивая то, что ей сейчас было необходимо увидеть. И она увидела. На антикварном комоде у стены среди разных фигурок и прочей дребедени в простой рамке стояла фотография его отца. Ее просто не могло не быть. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы подтвердились худшие опасения девушки. Жесткие синие глаза смотрели на нее со старого снимка с той же затаенной печалью, которая пряталась в серых глазах ее матери. Мозаика в голове Валерии начала складываться, но она была совсем не рада тому, что получалось.