Кирилл Партыка - Подземелье Страница 46

Удаляясь от машины, извлек из кобуры «пэзм», дослал в патронник патрон. Клацанье затвора показалось Логинову оглушительным. Да, определенно не та артиллерия.

Сюда бы «калашникова», «зсказс», или, на худой конец, хотя бы два ствола с «жаканами». В подстерегающей тишине гиблого места существование медвежьего логова не казалось таким уж невероятным, и Николай двигался осторожно, стараясь не ступать на каблуки, так как по опыту знал, что именно под ними чаще всего хрустит предательский сучок. Однако, знал он и то, что зверю совсем не обязательно слышать или видеть, чтобы обнаружить чужое присутствие. Среди гор прелой древесины воздух стоял почти неподвижно, и оставалось надеяться, что человеческий запах не разносится сейчас по всей округе.

Николай оглянулся, но габаритные огоньки «Москвича» уже исчезли из виду. Тумана на складе не было, но темнота вокруг стояла такая, что хоть глаз коли. В ней что-то тревожно шуршало и потрескивало, хоть, конечно, это просто вздыхало разрушающееся дерево, да возились в трухе грызуны. Логинов медленно продвигался по направлению, указанному племянником. Во все стороны ветвился лабиринт узких ущелий, образованных гигантскими поленницами. Наступив на осклизлую щепку, Николай едва не упал. В этот миг до него донеслось отдаленное басовое бормотание, с примесью скрипучих нот, окончившееся негромким, тяжелым ударом, словно какое-то громадное существо заворчало и заворочалось во сне. Николай замер, озираясь по сторонам и держа пистолет перед собой в обеих руках.

…Можно попытаться уцелить мише в глаз. Это теоретически. Но как тут уцелишь, в таких потемках! Так он тебе и подставится. Он хоть и туша тушей, а выпрыгнет — не успеешь глазом моргнуть. Медведь только в сказках косолапый, а по жизни — тот еще резвунчик. Обычный медведь. А этот? Черт его знает, на что он способен.

Пистолетиком ему, однозначно, не пригрозишь. Пистолетики ему — что слону дробина. Вот встрял!

Но тут до Логинова дошло, что встревожившие его звуки — всего лишь шум падения бревна с развалившегося штабеля. Выругавшись, он включил фонарик. Темнота действовала ему на нервы, а двигаться дальше в потемках стало невмоготу. Какая разница? Так ведь и так учует.

До второго поворота оставались считанные метры. Наконец, обогнув кривой угол штабеля, Логинов обнаружил за ним тесный лаз, уводящий в совсем уж непроглядную тьму. Даже луч фонаря мерк в этой крысиной норе. Точный маршрут обозначил племянничек, ничего не скажешь! Досконально знал дорогу, стервец. Черти его носят. Надо будет сестренке мозги вправить, чтоб за сыном смотрела, пока не долазился.

Протискиваться в щель Николаю не хотелось. Он предпочитал иметь пространство для маневра. Но какой может быть маневр, если тоги и гляди, заклинит тебя в этой западне.

Однако, делать нечего, и он, сжавшись в комок, принялся втискивать свое крупное тело в проход. Пацанам, понятно, это давалось легче. Наконец, с болью сердца думая о новой кожанке, которая нещадно скреблась о шершавые стены, Николай кое-как стал продвигаться вперед.

Щель оказалась не такой уж длинной. Вскоре он, насобирав в ладони заноз, выдрался из противоположного ее конца и ступил на край просторной площадки в окружении осевших штабелей. Логинов повел лучом фонаря. В стенах там и сям виднелись отверстия других лазов. У противоположного края просматривались очертания бесформенной кучи громоздящихся друг на друга бревен.

Николай осветил поваленный штабель. У самой земли стала видна черная, неправильной формы дыра, ход, ведущий под многотонную груду дерева, в глухой, скрытый от глаз тайник. Логинову почудилось, что оттуда вдруг потянуло звериным запахом.

Ничего не насочинял племянник, и теперь не хватало лишь, чтобы из берлоги пожаловал сам хозяин. Или из какого-нибудь прохода. Тогда оставалось бы только забиться обратно в щель и надеяться, что для зверя она окажется слишком узкой.

Впрочем, Логинов понимал, что спрятаться он не успеет.

Ладно, без паники. Не стоит каждому слову пацана верить. Не живут медведи на складах. Обычные медведи. А этот?.. Если он, черт его дери, тот самый и, действительно, обосновался здесь, то, как известно, охотится по ночам. Не время ему сейчас торчать в берлоге. Иначе непременно уже поздоровался бы с незваным гостем… Нора-то ничего не доказывает. Ну, нора! А в ней никого. Нет и не было.

Чего гадать? Раз до сих пор не напал…

Николай решил подойти и заглянуть в дыру под бревнами. Он посветил себе под ноги и замер. Совсем рядом на влажной трухе отчетливо выделялся след, отдаленно смахивающий на отпечаток уродливой человеческой ступни. Известные это были следы, много раз виденные в тайге, и если не специально за этим зверем ты собрался, лучше пятой дорогой обойти помеченные им тропы. Но этот отпечаток, странно искривленный и вытянутый, все же не вполне походил на медвежий.

Логинов пошарил по земле лучом фонаря разглядел поодаль еще одну такую же вмятину, только менее отчетливую, так как грунт там был плотнее. И опять показалось ему, что потянуло со стороны рухнувшего штабеля острой звериной вонью. Водя фонарем из стороны в сторону, Логинов вдруг понял, что следов на площадке много, они повсюду, где их могла сохранить почва. Николай всмотрелся внимательнее. Среди отпечатков были и старые, оплывшие, и совсем свежие.

Сегодняшние?

В следах он разбирался. Не составляло труда определить: все они оставлены задними лапами зверя. По крайней мере те, которые удалось разглядеть, не сходя с места. Но разгуливать здесь и осматриваться Логинов передумал. Он, пожалуй, впервые в жизни ощутил настоящий страх.

«Спокойно!» — скомандовал он сам себе, намереваясь без суеты покинуть это скверное место. Но тут его внимание привлек странный бугорок, неподалеку выпиравший из почвы. Что-то подозрительное было в том бугорке. Николай через силу сделал шаг. Теперь стало отчетливо видно, что это такое. Из древесного мусора, поблескивая ощеренными клыками, пялилась пустыми глазницами полуобглоданная собачья голова. В прыгающем пятне света мелькнуло что-то белесое, словно кто-то набросал тут обломков старого, долго болтавшегося в воде тальника с прилипшими к нему бурыми клочьями речных водорослей. Николай, сдерживая дрожь, остановил луч фонаря. Это был не тальник. Изломанные собачьи кости с остатками шерсти валялись там и сям, и странно, что Логинов не заметил их сразу.

Он попятился, сжимая вспотевшими пальцами рукоять пистолета, втиснулся обратно в щель и преодолел ее одним рывком под жалобный треск кожана. Оставив лаз позади, он ткнулся сперва в какие-то не те закоулки. Казалось, звериная вонь и приглушенное рычание несутся ему вслед.