Александр Белогоров - Большая книга ужасов – 45 Страница 47

Индюк чиркал спичками несколько раз. Но ничего интересного обнаружить никак не удавалось. Наконец под одной из досок ребята разглядели знакомый черный уголок, присыпанный пылью. Они одновременно кинулись к папке. Колька от волнения неловко взмахнул рукой, и горящая спичка упала на обрывок какой-то газеты. Та начала тлеть, но никто из ребят поначалу не обратил на это никакого внимания. Они были слишком поглощены судьбой последнего экземпляра рукописи. Валерка вытащил папку из-под доски и прижал ее к себе, но за нее тут же ухватился Индюк. Мальчишки молча, только тяжело сопя, тянули находку каждый на себя. Света пыталась помочь Валерке, но Колька вцепился в папку мертвой хваткой.

Остановить машину никак не получалось. Строитель в кабине бил по рычагам уже скорее по инерции, отчаявшись уже хоть как-то повлиять на взбесившуюся технику. Тяжелая гиря продолжала яростно крушить стены. Остальные рабочие суетились вокруг, но ничего путного в головы не приходило. Кто-то предлагал раздобыть оружие и стрелять по тросу. Кто-то хотел звонить в полицию или МЧС. Охрипший от криков бригадир побежал-таки к телефону, еще не зная, кому и как сообщать о происходящем. Но когда он уже поднял трубку, ситуация вдруг разрешилась сама собой. Трос, удерживавший гирю, неожиданно лопнул, и тяжелый снаряд, описав в воздухе дугу, по инерции врезался в дом, словно пушечное ядро. Дом в очередной раз застонал, но все-таки устоял. Рычаги управления в тот же момент стали нормально двигаться, а мотор, чихнув пару раз, спокойно заглох.

Раздался дружный вздох облегчения. Но он тут же сменился новыми возгласами тревоги. Из дома повалил дымок, который с каждой секундой становился все гуще.

— Пожар! — опомнился кто-то. — Сгорят ребята! — И мрачно добавил: — Если еще не придавлены!

Несколько человек, отдирая доски, которыми были заколочены окна и двери, бросились внутрь дома, уговаривая ребят откликнуться. И тут откуда-то снизу раздался страшный, пронзительный крик…

Увлеченные борьбой, ребята не замечали, что в погребе становится все светлее и жарче. Огонь же тем временем разгорался, находя себе среди мусора новую пищу. Он освещал красноватым светом общую картину разрушения и запустения и чумазые, напряженные лица ребят, которые сейчас походили на дикарей, исполняющих возле костра какой-то диковинный языческий танец.

Наконец, Света придумала, как помочь Валерке. Она просто подошла к Индюку сзади и пощекотала его. Выдержать такое Колька смог лишь несколько секунд.

— Так нечестно! Двое на одного! — только и успел крикнуть он, но руки его уже ослабли, и пальцы разжались.

Потеряв сопротивление, не ожидавший этого Валерка, упал на спину. Многострадальная папка при этом выпала у него из рук. Она упала недалеко от разгоравшегося пламени, и огонь, словно почуяв добычу, стал подбираться к ней все ближе. Индюк кинулся к папке. Ему достаточно было слегка подтолкнуть ее в огонь, и этот экземпляр постигла бы печальная участь первых двух, опровергающих известный афоризм о негорящих рукописях. Валерка преградил ему путь, попутно отшвырнув папку ногой в угол, подальше от костра. Он вовремя сообразил, что главное сейчас — помешать Индюку. А уж с находкой разберется Света. Ребята сцепились в схватке, как когда-то, много лет назад, писатель и доносчик.

— Светка! Хватай папку и беги отсюда! — крикнул Валерка растерявшейся девочке.

— Сейчас! — ответила она. — Прекращайте драться, спасайтесь сами! Сгорите! Скорей же, дураки!

Валерка и сам был бы рад прекратить схватку, но Колька его не отпускал. Он сражался с такой яростью и таким упорством, что становилось непонятно: откуда у него берется столько сил. Его глаза светились в отблесках пламени злобой и ненавистью. Валерке даже казалось, что перед ним не Колька Уткин, с которым вместе они проучились столько лет, а тот мужик из сна, столько угрожавший ему. В какой-то момент Валерке даже почудилось, что во рту у него сверкает золотой зуб.

— Я тебя предупреждал! — звучало у него в ушах, и мальчик не мог понять: то ли это ему только кажется, то ли Индюк вдруг заговорил чужим, взрослым голосом. — Теперь ты отсюда не выйдешь!

Света тем временем бросилась к папке и тут же отпрянула назад, взвизгнув от неожиданности и отвращения. Там, сверкая красными глазками, копошились десятки крыс. Одни из них были совсем маленькими, а другие достигали размеров котенка. А изо всех щелей вылезали все новые их сородичи, спасаясь от пожара и разрушений. Из-под этой копошащейся серой массы папки уже почти что не было видно. Света с ужасом заметила, что запах кожи и бумаги чем-то привлек грызунов, решивших, видимо, подкрепить силы. И вот уже маленькие острые зубки со всех сторон стали вонзаться в последний экземпляр рукописи.

В отчаянии Света попыталась отпугнуть грызунов, швыряя в них камешками и всем, что попадалось под руку. Крысы в ответ злобно пищали, но не разбегались, не обращая внимания на раненых товарищей. Они продолжали свое дело. Света понимала, что еще чуть-чуть, и от рукописи ничего не останется: книга просто исчезнет в желудках мерзких созданий. Если она немедленно не сможет побороть в себе страх и отвращение, то будет уже поздно что-то предпринимать. Неужели, все, что они делали, будет зря? И Борис, как он выразился в Валеркином сне, «погибнет окончательно», а восторжествует через столько лет его противник? С надеждой она обернулась к Валерке, но там борьба была в самом разгаре, и быстрой помощи от него ждать не приходилось.

Света сделала маленький шажок вперед, затем еще один. Она представляла себе прикосновения крыс и заранее вздрагивала от этого. Наконец Света, почему-то зажмурившись и издав, чтобы подбодрить себя, какой-то странный и очень громкий вопль, напоминающий боевой клич индейцев, резко шагнула вперед и, решительно стряхнув грызунов, схватила папку и прижала ее к груди.

— Ну что, съели?! — торжествующе закричала она на крыс, а больше на свои собственные, теперь побежденные страхи. Света схватила какую-то доску и пару раз махнула ею прямо над серой массой крыс. Те, испуганно пища, бросились врассыпную.

Девчонка обернулась на ребят. Они уже прекратили драку и только сидели на земле, тяжело дыша. Индюк выглядел совершенно ошарашенным. Он недоуменно вертел головой, словно спрашивая у себя, зачем он здесь и как он очутился в этом месте. Валерка заметил, что как раз в тот момент, когда Светка испустила свой жуткий вопль, жестокий огонь в глазах противника исчез, и он снова увидел нормального Кольку, которого знал много лет. Все ожесточение борьбы сразу прошло, и ребята разжали объятия.

— Она у меня! — крикнула Света, помахав в воздухе папкой. — Давайте отсюда выбираться!

Валерка подозрительно посматривал на Индюка, готовый в случае чего в любую секунду продолжить борьбу, но Колька реагировал на вид папки вяло, совершенно не пытаясь завладеть ею. Он внезапно потерял к документу, который еще недавно так страстно хотел уничтожить, всякий интерес. Колька вообще сейчас напоминал человека, внезапно проснувшегося в незнакомом месте и недоумевающего, что он здесь делает.

И тут ребята с ужасом обнаружили, что огонь уже бушует перед самым выходом наверх. Помещение постепенно начал заполнять дым. Он ел глаза, становилось трудно дышать.

— Брось папку в огонь! — послышался Валерке знакомый голос. — И тогда вы сможете отсюда выйти!

Ребята беспомощно озирались по сторонам. Тушить пламя было нечем. Они потеряли слишком много времени. Валерка решил все-таки попробовать. Если оставить все как есть, то они просто сгорят вместе со своей находкой. А если бросить ее в огонь? Валерка не понимал, каким образом это может помочь, но ведь утопающий хватается за соломинку. Он подошел к Свете, но тут же услышал другой голос.

— Оставь, это не поможет! Подожди еще минуту!

Валерка замер в нерешительности. И тут наверху послышались шаги. Раздались встревоженные голоса рабочих. В пламя удалили струи пены из огнетушителей, их принесли из строительных машин. Где-то вдалеке заверещали пожарные сирены. Огонь шипел, дымил изо всех сил, но все-таки отступал.

И тогда Валерка в последний раз в жизни увидел этих призраков. Он смотрел на огонь, а перед глазами у него стояла все та же схватка, продолжающаяся в языках пламени. Только соотношение сил в ней теперь изменилось. Борис креп на глазах, и в его взгляде теперь светилось не отчаяние, а торжество, радость человека, который достиг после долгих и тяжелых усилий той цели, к которой столько стремился. А его противник, наоборот, терял последние силы и был обречен на поражение. Он еще упорствовал, но ясно было, что поединок, длившийся много десятков лет, завершается.

— Мы выиграли! Мы победили! — услышал Валерка радостный голос. — Я буду жить! — А потом вдруг видение резко исчезло и вместе с ним последние языки пламени…