Уильям Ходжсон - Путешествие шлюпок с «Глен Карриг» Страница 48

На сей раз я довольно быстро пришел в себя; первым делом стер с горла жгучую слизь, оставленную схватившим меня щупальцем, а потом стал перебегать от костра к костру, подбрасывая в огонь охапки водорослей. Некоторое временя мы могли считать себя в безопасности, ибо костры теперь горели по всей окружности площадки, а твари, как мы имели возможность убедиться, смертельно боялись огня. До рассвета оставалось, однако, еще около полутора часов, когда мы обнаружили, что наших запасов сухих водорослей может не хватить до утра, поскольку обстоятельства вынуждали нас слишком быстро их расходовать. Видя это, боцман распорядился погасить каждый второй костер, отдаляя, таким образом, момент, когда нам пришлось бы остаться один на один с ночной темнотой и с населявшими ее тварями. Но вот в огонь были брошены последняя охапка травы и последняя вязанка тростниковых стволов, и боцман призвал нас внимательнее наблюдать за обрывами и атаковать, как только оттуда что-нибудь появится; он также добавил, что по его сигналу мы должны отступить к единственному костру в центре лагеря и занять круговую оборону. Напоследок он последними словами обругал луну, которая как раз в это время зашла за большое облако.

Таково было наше положение, которое ни с какой стороны нельзя назвать безопасным: костры одним за другим догорали, и темнота на вершине утеса понемногу сгущалась. Потом я услышал чье-то громкое проклятье, донесшееся с обращенного к плавучему континенту края площадки; этот возглас услышали все, хотя ветер и относил все звуки прочь, и боцман снова призвал нас быть внимательнее — в следующее мгновение я с размаху вонзил тесак в нечто бесшумно появившееся передо мной из-за края обрыва.

Еще минуту длилась тишина, потом снова раздались крики и проклятия, свидетельствующие о том, что морские дьяволы атаковали нашу площадку сразу со всех сторон. Над краем обрыва передо мной стремительно и беззвучно возникли еще две ужасные тени. Первую я поразил ударом в шею, и тварь, отпрянув, свалилась вниз, зато вторая, хотя и пронзенная насквозь, ухитрилась вцепиться в клинок своими мерзкими щупальцами и уже собиралась вырвать оружие из моих рук, но я лягнул ее ногой в лицо, после чего — скорее потрясенная, чем серьезно раненная, — тварь выпустила мой тесак и все так же молча исчезла. Наша схватка продолжалась, думаю, не больше десяти секунд, однако за это время чуть правее на обрыв вскарабкались сразу четыре морских дьявола, и я невольно подумал, что гибель наша близка, ибо не представлял, как мы справимся с противником, который, превосходя нас численностью, действовал так дерзко и быстро. Тем не менее я без колебаний бросился на новых врагов; остерегаясь делать колющие выпады, я наносил рубящие удары, стараясь рассечь голову. Эта тактика оказалась весьма действенной — тремя ударами я поразил трех тварей, но четвертая успела вскарабкаться на площадку и подняться во весь рост на нижних щупальцах, подобно тем двум чудовищам, от которых меня избавило только своевременное вмешательство боцмана. При виде этой картины я отступил, охваченный страхом, но, слыша вокруг звуки сражения и понимая, что помощи ждать неоткуда, взял себя в руки и ринулся на врага. Чудовище тотчас остановилось, протягивая ко мне пучок извивающихся щупалец, но я отпрыгнул, ударил по ним тесаком и сразу же сделал выпад в раздутое чрево. Тварь упала и, свернувшись в корчащийся беловатый комок, некоторое время катилась в агонии, пока не сорвалась с края обрыва, оставив меня на поле брани совершенно одного — и это было весьма кстати, поскольку, оглушенный невыносимым запахом, я был практически беспомощен и вряд ли сумел бы оказать сопротивление, если бы на меня напали другие чудовища.

К этому времени уже все костры по периметру площадки превратились в груды тускло мерцающих углей; только у входа в палатку горело яркое, высокое пламя, но от него нам было мало проку, ибо мы сражались довольно далеко от него — почти за границей отбрасываемого им круга света. Луна же, на которую я в отчаянии бросил короткий взгляд, по-прежнему скрывалась за проплывавшими по небу облаками, так что расплывчатый, призрачный силуэт ее едва виднелся. Глядя вверх, я уловил краем глаза какое-то движение за своим левым плечом; это была еще одна тварь, бесшумно подкравшаяся ко мне во мраке. Я ощутил омерзительный, тошнотворный запах и в страхе отскочил в сторону, на лету разворачиваясь навстречу врагу. Этот наполовину инстинктивный прыжок спас мне жизнь, так как занесенные надо мной щупальца лишь скользнули сзади по моей шее; на это прикосновение я ответил двумя отчаянными ударами, которые по чистой случайности попали в цель, сразив тварь на месте.

И тут же заметил нечто, быстро пересекавшее затемненное пространство между двумя ближайшими ко мне кострищами, в которых едва тлели багровые угли. Мешкать было нельзя, и, побежав навстречу новому врагу, я дважды ударил тварь по голове, не давая ей встать на нижние конечности, поскольку уже знал, что в вертикальном положении морские дьяволы становятся вдвойне опасными. Но не успел я разделаться с одним противником, как на меня напало еще около десятка. Численное преимущество было на стороне чудовищ, и я поспешно отступил к ближайшей куче углей, однако твари преследовали меня почти с такой же скоростью; как бы там ни было, я первым достиг почти погасшего костра, и тут мне пришла в голову удачная идея. Погрузив в золу лезвие тесака, я, действуя им словно лопатой, швырнул в тварей изрядную порцию горячей золы и углей. Целый водопад ярких искр обрушился на чудовищ, и на мгновение я ясно увидел перед собой множество обращенных ко мне бледных, кошмарных лиц, огромные глаза, коричневатые щелкающие клювы, нижние половины которых, будучи короче верхних, загибались вверх жутковатым крючком, а также целый лес шевелящихся щупалец, покрытых отвратительной слизью. В следующее мгновение опять стало темно, но я снова принялся кидать в тварей пригоршни горячих, ярко вспыхивавших в воздухе углей. Этого оказалось достаточно, чтобы морские дьяволы дрогнули и обратились в бегство. Секунда — и они исчезли, а я получил возможность оглядеться. Тотчас я обнаружил, что товарищи переняли мой способ и теперь засыпали тварей углями и золой из костров, заставляя врага отступать.

Как уже говорил, бегство моих противников позволило мне перевести дух, ибо твари, напуганные огнем, не спешили возобновлять нападение, однако страх все еще не покинул меня, и я озирался в тревоге, не зная, откуда бросится на меня очередной враг. То и дело я поглядывал на небо, молясь Всевышнему, чтобы облака поскорее разошлись, ведь без лунного света мы все могли считать себя покойниками, однако не успел произнести свою молитву до конца, как вдруг один из матросов издал страшный крик; почти одновременно из-за края утеса передо мной поднялось нечто, но я нанес удар прежде, чем тварь успела взобраться на площадку. В ушах у меня все еще звучал пронзительный вопль кого-то из моих товарищей, раздавшийся слева от меня; что там случилось, я не знал, но не осмеливался покинуть свое место на обрыве: поступить так означало бы подвергнуть опасности всех и почти наверняка погибнуть. Вот почему я остался стоять, где стоял, терзаемый неизвестностью и собственными страхами.