Ричард Матесон - Адский дом Страница 49

Не надо брать трубку. И она не возьмет.

А телефон все звонил.

— Нет, — сказала Флоренс.

Звонок. Звонок. Звонок. Звонок.

Заплакав, она бросилась через комнату и, схватив трубку, швырнула ее на стол, а потом, вдруг ослабев, прислонилась к краю стола и прижала ладони к его поверхности.

Было трудно дышать. Полубессознательно пришла мысль, что сейчас она упадет в обморок.

Из трубки послышался еле различимый голос. Флоренс не расслышала, что он говорил, — повторялось одно и то же слово, — но она поняла, что это голос Дэниэла.

— Нет, — прошептала она.

Голос продолжал повторять все то же слово, снова и снова. Флоренс схватила трубку и в отчаянии сказала в микрофон:

— Нет!

— Пожалуйста, — повторил Дэниэл.

Флоренс закрыла глаза.

— Нет, — прошептала она.

— Пожалуйста, — жалобно повторил голос.

— Нет, Дэниэл.

— Пожалуйста.

— Нет, нет.

— Пожалуйста.

Никогда она не слышала в голосе такой муки.

— Пожалуйста.

— Нет, — еле выговорила она.

По щекам текли слезы, горло сжало.

— Пожалуйста,— умолял он.

— Нет, — шептала она. — Нет, нет.

— Пожалуйста.— Голос умолял о самом своем существовании. — Пожалуйста.

Она была его единственной надеждой.

— Пожалуйста.

Завтра доктор Барретт расправится с ним.

— Пожалуйста.

Остается лишь один способ.

— Пожалуйста.

Флоренс заплакала.

— Пожалуйста. Пожалуйста.

Мир исчез. Остались лишь они двое.

— Пожалуйста.

Она должна ему помочь.

— Пожалуйста,— рыдал он. — Пожалуйста!

Боже милостивый, ее сердце сейчас разорвется!

— Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!

Она вдруг повесила трубку, все ее тело содрогнулось. Ладно! Это единственный выход. Ее проводники-духи помогут ей и защитят ее, Бог поможет и защитит ее. Это единственный выход, единственный выход. Она верит в Дэниэла, верит в себя. Есть лишь один выход, и теперь она видит его со всей ясностью.

На дрожащих ногах подойдя к постели, Флоренс опустилась на колени, склонила голову и крепко сцепила руки. Закрыв глаза, она начала молитву:

— Боже милостивый, протяни свою руку и дай мне защиту. Помоги мне в эту ночь донести твою заботу до терзаемой души Дэниэла Беласко.

Пять минут она безостановочно молилась, а потом медленно встала и, сняв халат, положила его на вторую кровать. Стягивая через голову фланелевую ночную рубашку, Флоренс поежилась. Она посмотрела на свое тело и подумала: «Пусть оно будет храмом».

Откинув простыни, она легла на спину. В комнате стояла почти полная темнота, дверь в ванную была прикрыта. Флоренс закрыла глаза и начала глубоко дышать.

«Дэниэл, — позвала она в уме. — Я дарю тебе любовь, которой ты никогда не знал. Я делаю это по доброй воле, чтобы ты получил силу покинуть этот дом. С Божьей и моей любовью этой ночью ты обретешь покой в раю».

Она открыла глаза и сказала вслух:

— Дэниэл, твоя невеста ждет тебя.

У двери возникло какое-то шевеление. Чья-то фигура двинулась к ней.

— Дэниэл?

— Да, любовь моя.

Она раскрыла объятия.

Он пересек комнату, и Флоренс при его приближении ощутила томление во всем теле. Она лишь смогла различить его лицо — нежное, испуганное, полное нужды в ней. Он лег рядом на кровать, и она повернула к нему голову. Флоренс ощутила его дыхание и, придвинувшись ближе, подставила губы.

Его поцелуй был долгим и нежным.

— Я люблю тебя, — прошептал Дэниэл.

— И я люблю тебя.

Она закрыла глаза и снова легла на спину, ощущая, как его вес перемещается на нее.

— С любовью, — прошептала Флоренс. — Пожалуйста, с любовью.

Она открыла глаза и на мгновение окаменела с колотящимся сердцем, не в силах сделать вдох при виде того, что лежало на ней.

Это была фигура трупа с разлагающимся лицом. Синевато-серая слоистая плоть осыпалась с костей, на прогнивших губах змеилась плотоядная улыбка, открывая бесцветные искрошившиеся гнилые зубы. Только косящие желтые глаза оставались живыми и смотрели на нее с демоническим весельем. Все тело мертвеца обволакивал свинцовый синеватый свет, и вокруг пузырились гнилостные газы.

Крик ужаса вырвался из горла Флоренс, когда разлагающаяся плоть проникла в нее.

23 ч. 43 мин.

Фишер дернулся и вскрикнул, услышав вопль из соседней комнаты.

Несколько мгновений он сидел неподвижно, скованный страхом. Потом как будто кто-то вздернул его на ноги и провел через комнату. Распахнув дверь, он бросился в коридор, повернул ручку двери в комнату Флоренс и толкнул.

Дверь была заперта.

— О Боже!

Он в панике огляделся, безумные вопли Флоренс выкачали из него все силы. Фишер взглянул на дверь в комнату Барретта. Она вдруг открылась, и выглянула Эдит с напряженным и тревожным выражением на лице.

Бросившись по коридору, Фишер приволок тяжелое деревянное кресло и начал колотить им в дверь. Вопли прекратились. Он продолжал колотить креслом в дверь. Одна ножка подломилась.

— Черт!

Как сумасшедший колотя в дверь, он краем глаза увидел, что Барретт и Эдит спешат к нему.

И вдруг косяк отлетел и дверь распахнулась. Отбросив сломанное кресло, Фишер включил свет и ворвался внутрь.

При виде Флоренс он потерял дар речи. Эдит упала в обморок.

— Боже мой, — пробормотал Барретт.

Она голая, раскинув ноги, лежала на спине с широко раскрытыми глазами, уставившись в потолок в совершенном потрясении.

Ее тело было все в синяках, исцарапано, истерзано и кровоточило.

Фишер снова взглянул ей в лицо — лицо женщины, только что сошедшей с ума. Ее губы слабо шевелились. Он заставил себя нагнуться и прислушаться. Сначала слышалось лишь горловое хрипение, а потом она прошептала:

— Заполнена.

Флоренс уставилась на него широко раскрытыми немигающими глазами.

— Заполнена.

— Чем? — не удержался от вопроса Фишер.

И с ужасающей неожиданностью она заулыбалась.

24 декабря 1970 г.

7 ч. 19 мин.

Фишер сгорбился в кресле, глядя на Флоренс. Он всю ночь не сомкнул глаз. Когда таблетки Барретта наконец усыпили ее, он подтащил к ее кровати тяжелое кресло, а Барретт и Эдит удалились в свою комнату — Барретт обещал через несколько часов вернуться, чтобы осмотреть Флоренс, но так и не пришел. Фишер и не ожидал его возвращения, зная, насколько Барретт измучился, физически и душевно, за два дня пребывания в Адском доме.

Поежившись от озноба, он выпрямился, потер глаза и зевнул. Интересно, сколько сейчас времени? Хорошо бы выпить кофе. С усилием встав на ноги, Фишер побрел в ванную, открыл кран с холодной водой и подставил правую ладонь под ледяную струю. Нагнувшись, он плеснул водой в лицо и поморщился от жгучего холода, потом выпрямился и посмотрел на свое отражение в зеркале на шкафу. С подбородка капала вода. Фишер подул на зеркало, оставив на нем туманное пятно, потом снял с вешалки полотенце и прижал к лицу.