Джанин Фрост - На полпути к могиле Страница 49

— Ладно, милая. Твоя взяла. Достанем его вместе, обещаю.

Первые лучи рассвета вонзились в небо. Я с огорчением взглянула на них:

— Солнце встает.

— Верно.

Он снова притянул меня к себе и поцеловал с таким пылом, что я задохнулась. Его губы, все его тело говорили яснее ясного.

— Но ведь уже утро! — изумилась я.

Кости негромко рассмеялся:

— Право, милая, не настолько уж я мертвый…

Попозже мы заказали завтрак в номер. На мой взгляд, эту услугу изобрел посланец Небес, не иначе. Правда, к тому времени когда мы вспомнили о еде, это уже больше походило на ланч, но я все равно попросила принести оладьи и яичницу. Кости забавлялся, глядя, как я умяла все, что было на тарелке, и потом начисто выскребла донышко.

— Всегда можно заказать еще. Нет нужды грызть тарелку.

— Могла бы и сгрызть. Думаю, тебя все равно больше не пустят в этот отель, — отозвалась я, многозначительно обводя глазами разбитую лампу, сломанный стол, запачканный кровью ковер, перевернутую кушетку и прочие следы нашего присутствия в номере.

Казалось, здесь отбушевало сражение. А в каком-то смысле так и было. Битва на полях любви, так сказать. Он усмехнулся, потягиваясь:

— Игра стоила свеч.

Мне попалась на глаза отметина на его левой руке. Я, конечно, заметила ее и в первую ночь, но тогда мне было не до разговоров. Теперь я обвела ее пальцем.

— Скрещенные кости. Очень подходящий значок. — Татуировка была не сплошной — просто контур костей. Чернила только подчеркивали белизну кожи. — Когда тебе это сделали?

— Шестьдесят лет назад. Получил от друга, морского пехотинца. Он погиб на Второй мировой.

Господи, а еще говорят о разрыве между поколениями. Эта татуировка оказалась втрое старше меня. От неловкости я перевела разговор на другое:

— Ты узнал что-нибудь новое о Чарли?

Он, пока я заказывала завтрак, занимался компьютером. Мне не хотелось спрашивать, каким образом он выяснял, полагается ли за Чарли награда. Может, выставил на электронную распродажу. Один труп, хорошо прожаренный. Первое предложение — тысяча долларов!

— Проверю, кто-нибудь мог уже клюнуть, — отозвался он, легко выбираясь из постели.

Он был совсем голый, и я глаз не могла оторвать от его зада. Два с лишним века, а все еще было на что посмотреть!

— Ага, е-мейл с приятным известием! Банковский трансфер завершен, сто тысяч долларов. Чарли задел кого-то, кого лучше было не трогать. Я сообщил ему, где можно найти тело для проверки. Хеннесси скоро об этом услышит. Тебе опять причитается двадцать кусков, Котенок, а ведь тебе даже целоваться с ним не пришлось.

— Я не возьму денег.

Я отозвалась не раздумывая, как бы возмущенно ни вопила мелкая алчная половина моих мозгов. Он с любопытством разглядывал меня:

— Почему бы нет? Ты их заработала. Я же сказал, что действую по плану, который составил, когда тебя в нем еще не было. Так в чем дело?

Я со вздохом попыталась связно изложить путаницу чувств и мыслей, из которых складывалась моя совесть:

— Потому что это неправильно. Одно дело, когда мы с тобой не спали, а содержанкой я быть не хочу. Не могу быть одновременно любовницей и партнером. В общем, выбирай сам. Если ты мне платишь, я больше с тобой не сплю. Оставляешь деньги себе, и постель продолжается.

Кости открыто расхохотался, шагнул ко мне:

— А ты еще удивляешься, за что я тебя люблю! Если хорошенько разобраться, ты мне платишь за то, что я тебя имею. Ведь стоит мне перестать, и я должен тебе двадцать процентов от каждого контракта. Черт побери, Котенок, ты снова делаешь из меня шлюху.

— Это… я не… Черт, ты же знаешь, что я имела в виду!

По правде сказать, так я об этом не думала. Я хотела вырваться, но у него руки были тверже стали. И в глазах, вместе с искорками смеха, мелькало что-то еще. Темно-карие кружки стали наливаться зеленым светом.

— Никуда не денешься. Я должен отработать двадцать тысяч и намерен приняться за дело, не откладывая…

Прежде чем пройти на посадку, мы уложили колья и ножи в коробки и передали в особую службу доставки. В наше время в аэропортах такие строгости. В графе «Содержимое» Кости вписал: «Столовый набор». Порой у него прорывалось нездоровое чувство юмора. Другой ручной клади у нас не было. Кости опять пустил меня к окну, и я с нетерпением дожидалась прилива энергии в миг, когда взревут двигатели. А он закрыл глаза, и, когда мы начали разбег, вцепился в подлокотники.

— Тебе что, не нравится летать? — удивилась я.

Никогда не замечала, чтобы его что-то пугало.

— Вообще-то, не слишком. Один из немногих способов, которым тип вроде меня может окончательно помереть.

Он так и не открыл глаз, когда нас вжало в сиденья при отрыве от земли. Когда перегрузка ослабла, я подняла ему веки, и он злобно уставился на мою усмешку.

— Ты что, не знаешь статистики? Самый безопасный вид транспорта, если подсчитать проценты.

— Только не для вампира. Мы можем уцелеть в автомобильной катастрофе, при крушении поезда или корабля, чуть ли не везде. Но в падающем самолете даже нам остается только молиться. Я семь лет назад потерял приятеля при крушении в Эверглейде. От бедняги нашли только коленную чашечку.

Вопреки его опасениям, самолет благополучно совершил посадку в четыре тридцать. Поймать такси для Кости было проще простого. Он всего лишь сверкал на водителя зеленым взором и принуждал того остановиться. Они останавливались, даже если уже везли пассажиров. Такое, к моему смущению, случилось дважды. Наконец мы поймали свободное такси и отправились ко мне домой.

Он с самой высадки из самолета был на удивление молчалив и нарушил молчание только за пять минут до конца дороги.

— Я так понимаю, ты не хочешь, чтобы я провожал тебя до дверей и целовал на прощание на глазах у мамочки?

— Ни в коем случае!

По глазам было видно, что ему не понравился мой решительный ответ.

— Все равно я хочу видеть тебя сегодня вечером.

Я вздохнула:

— Нет, Кости. Я и так почти не побуду дома. На следующей неделе перебираюсь на новую квартиру, так что у меня остается всего несколько дней с семьей. Почему-то мне кажется, что бабушка с дедушкой не часто будут наезжать в гости.

— Где эта квартира?

А, я и забыла сказать…

— В шести милях от кампуса.

— Стало быть, всего двадцать минут до пещеры.

Как удобно. Этого Кости не сказал. И так было ясно.

— Я позвоню тебе в пятницу, скажу адрес. Сможешь подъехать, когда мама уйдет. Но не раньше. Не раньше, Кости. Если не будет новостей о Хеннесси или о том насильнике в маске — дай мне немножко времени. Уже воскресенье.