Ольга Горовая - Ночная мара Страница 49

Все больше и больше последних шагов…., все больше и больше тел…, все сильнее и мощнее поток силы…, и так много крови…

Что-то было не так во всем этом… они ошиблись, они где-то оступились — и пошли не тем путем.

Лана чувствовала, как пытается бороться с этим Кий, как сопротивляется Лекс, они пытались подчинить эту силу… а она не могла…

Чем больше высших гибло, тем сильнее ее сила контролировала саму мавку. Лана сопротивлялась, но у нее ничего не получалось.

Так сложно, так невыносимо трудно. Легче сдастся, плыть в этом водовороте энергии, и наслаждаться ею. Так проще, подчинись…

Казалось — это поток шепчет ей, но мавка старалась, она не хотела быть такой, нет — это не она…ведь правда?

Или, все же она? Ведь, это ее морок удерживал их, не давая убежать…

Но вот, уже и бежать некому, а сила, только нарастает. Лана открыла глаза, и с ужасом смотрела на все это. Она уже не понимала — реальность это, или нет. Она утратила связь с этим миром. Мавка смотрела на свои руки — и не могла кричать… По ее рукам текла кровь, настоящая, теплая, алая…только — это не был сон. Теперь — это была реальность.

Лана знала, теперь знала. Вот то, что она не смогла понять. Вот то, что она должна была сделать. Ей дали выбор — и она сделала его, именно тот, который они хотели.

Смех, громкий и звенящий, разливался вокруг, он издевался над ней. Этот смех стучал в ее ушах, разливался по ней с ручейками крови по ее коже…

Кий что-то кричал ей, но она не слышала его, ничего, кроме этого смеха, не пробивалось сквозь пелену силы. Мавка ничего не слышала и не видела вокруг…

Ничего…, кроме разливающегося зарева силы над местом, куда она положила монетку, несколько минут назад… над местом, куда текла вся разлитая по земле кровь, словно ее тянуло туда…

Ничего, кроме того, как вся сила, которая была вокруг них, устремляется к этому зареву…ничего, кроме лица, смотрящего на нее из этого зарева, все более и более материального… и десятков таких же лиц вокруг…

Лана кричала…, а сила вырывалась из нее, и устремлялась туда… к этому…., нет, уже не лицу и не зареву — уже к существу…

Поток силы рвался из нее, но все не иссякал, неужели, у нее столько силы, неужели — это все было в ней? Мавку рвало на части, казалось, что душа вырывается из нее вместе с этим потоком силы, который, даже не дошел еще до половины, она ощущала, что это только начало…но ей, уже, было все равно, разум девушки, давно, умолк, сокрушенный таким потоком энергии.

Кий пытался вырваться из кольца силы, и не мог, он чувствовал, что Лекс бьется с этим потоком, и, так же, как и он — держит поражение. Этот поток высасывал из них все, что они только могли бы дать ему, и было бы мало. Так не должно было произойти, что-то или кто-то вмешалось в их круг, все пошло не так, как должно было идти…

Обири, не отрываясь, смотрел на Лану — она, словно зависла в воздухе. Он видел, как из нее хлещет сила — не она контролировала ее. И он не мог сделать этого, кто-то другой контролировал всю их силу…

Обири слишком поздно понял это, он чувствовал, как воздух вокруг него уплотняется, и в нем, словно из пустоты, возникают силуэты…, но он не мог оторвать взгляд от Ланы — она умирала, и он не мог помешать этому, погибая сам. Кий кричал от бессилия и рвался из круга, но не мог побороть, ими же созданную силу… Смех звучал вокруг, он звенел в его ушах: " Не борись, обири, ты последуешь за ней, не бойся, ты догонишь ее". Но, он не обращал внимание на этот смех, и эти слова, он пытался вырваться.

Что-то, привлекло его внимание, что-то, заставило оторваться от Ланы — движение… Не призрачное мерцание неясных существ, не неподвижные раздавленные тела мертвых высших, что-то, или кто-то медленно шел между всем этим, шел к кругу — и смех, так громко звеневший вокруг них, внезапно смолк.

Все что мог Кий — это наблюдать, и он смотрел… смотрел, как слабая, шатающаяся женщина, спокойно пересекает границу круга. Меланья обхватила свою дочь и резко вытолкнула за границу их элемента, заняв ее место… Поток силы рванулся к ней, закручивая, вытягивая, пытаясь достать ее силу — но в Меланье больше не было ничего, она смеялась глядя в лицо все более уплотняющегося существа, уже было видно, что это мужчина. И он не был доволен таким положением. В его прозрачных глазах сверкал гнев. Но он молчал. Кий видел, что все существа, появившиеся из этого потока, становятся реальными, они обрели форму…. мары…

Это не могло быть реально, но вот она — их новая реальность.

Его хаотичные размышления были прерваны громким криком боли Меланьи, она кричала, уже лежа на земле, извиваясь, корчась от боли, из-за терзавшего ее потока… она не могла отдать ему силу, и, потому, отдавала себя…

Кий не испытывал ни жалость к ней, ни ужаса от ее боли, лишь облегчение… от того, что не Лана кричала там. Его мучила неизвестность, он не знал, что с девушкой…

Лана неподвижно лежала, словно сломанная кукла. Он не чувствовал ее.

Ему было все равно, что будет дальше, безразлично, что ждет его. Лишь бы он мог добраться до нее, прислушаться к ее сердцу, но у него не получалось. С отчаянным, почти безнадежным усилием, он рванулся снова, и, с удивлением, обнаружил, что опутывающий его поток, ослаб. Очевидно, без силы Ланы, круг был сломан. Обири начал прорываться сквозь кольца спирали, опутывающие его. Он потерял так много сил, поток тянул энергию из всех, но — Лана потеряла больше. Обири не мог стоять из-за слабости, но это не волновала его, он полз к девушке.

Меланья уже, почти, не кричала. Она умирала, но никому не было до этого дела, даже ей самой. Мавка еще чувствовала, но уже не осознавала этого. Она перестала различать свет и тьму, уже ничего не видели ее глаза, и не слышали уши. Она падала в пустоту, зная, что все же, смогла помешать марам, нарушить их план, впервые, за три тысячи лет, она решилась сделать самостоятельный выбор. Она не приняла предложенные варианты, нет, она нашла другой — и сделала свой выбор. Но и об этом она уже не думала. Она падала во тьму, и видела мертвые глаза, с застывшей болью, обидой и любовью…

Кий дополз до Ланы, наконец-то, он смог услышать ее тихое дыхание. Девушка была без сознания. Мужчина не обращал внимание ни на что — ни на кровь, разлитую по поляне, которая манила его, ни на неопределенность нынешней ситуации. Обири вымученно сел на землю, и подтянул мавку себе на колени. Он смотрел на тех, кто появился вокруг источника, на тела высших, которые еще минуты назад были самой опасной угрозой — и не знал, что их ждет теперь. Он почувствовал, что к нему, шатаясь, добрел Лекс, и сел, опираясь на его спину. Что ж, пока на них никто не нападал. Никто, кроме мужчины, занявшего место в элементе, даже не смотрел на них. Это было странным — очевидно, что они должны были умереть, ему об этом открыто сказали. Почему же, они еще живы? И не похоже, что кто-то собирается завершить начатое.