Дженнифер Макмахон - Люди зимы Страница 5

«Выброси его немедленно! – велела она. – Отнеси обратно и закопай!»

«Но почему?!»

«Обещай, что сделаешь именно так, как я сказала! – воскликнула Сара, схватив его за воротник рубашки. – Обещай, слышишь?!..»

Она выглядела не на шутку напуганной, но в ее глазах Мартин разглядел какое-то странное отчаяние и боль.

«Я… я сделаю, как ты сказала. – Он убрал кольцо обратно в мешочек и сунул в карман. – Обещаю. Ты, главное, успокойся…»

Но кольцо он не закопал и не выбросил. Оно стало его личным талисманом, амулетом, обещавшим удачу.

Убедившись, что кольцо по-прежнему надежно спрятано и не выпадет из кармана даже случайно, Мартин шагнул к окну. В неверном, зыбком свете раннего утра он увидел, что снег, начавшийся вчера вечером, шел всю ночь. Теперь, чтобы по дороге перед домом снова можно было пройти, придется как следует поработать, разгребая снег лопатой и укатывая тяжелым катком, прицепленным к лошадиной упряжи. А ведь если верить его разнывшейся ноге, на носу новый буран! С другой стороны, если сейчас он управится с уборкой двора достаточно быстро, можно будет взять ружье и отправиться на охоту. В лесу свежевыпавший снег ему даже поможет – во-первых, на нем будут видны все следы, а, во-вторых, по глубокому снегу преследовать оленей будет проще. Ну а если не повезет с оленем, быть может, ему удастся подстрелить индейку или куропатку. Или зайца… На мгновение Мартин представил, как обрадуется Сара, когда он принесет домой свежее мясо. Она улыбнется ему, поцелует, а потом наточит свой самый лучший нож и примется за работу, пританцовывая и мурлыча себе под нос песенку, которую Мартин хорошо знал. Он слышал ее много раз, и она казалась ему одновременно и веселой, и немного грустной, но что это за песня или мелодия Мартин сказать не мог. Ни от кого другого он ничего подобного не слышал. Однажды он спросил, откуда Сара знает эту песенку, и она ответила, что выучила ее еще когда была совсем маленькой девочкой.

По узкой, крутой лестнице Мартин неловко спустился в гостиную, выгреб из камина золу и разжег огонь. Потом он направился в кухню и растопил плиту, стараясь не греметь тяжелой железной заслонкой. Мартин знал – если Сара услышит, что он возится в кухне, она сразу спустится, а ему хотелось, чтобы она еще немного отдохнула, лежа под теплым одеялом рядом с маленькой Герти.

Пустой желудок Мартина скрутило голодным спазмом. Вчерашний ужин состоял из скудной порции картофельного пюре с крошечным кусочком зайчатины. Бо́льшую часть мяса он испортил, выпалив в зайца крупной дробью.

«Ты что, не мог целиться в голову?» – спросила его Сара.

«В следующий раз пойдешь на охоту сама», – отозвался Мартин и подмигнул жене. Он хорошо знал, что Сара стреляет лучше него. Кроме того, Сара умела отлично разделать любую добычу: ей достаточно было сделать всего несколько движений ножом, и шкура сама слезала с убитого зверька. Сам Мартин действовал куда менее ловко и почти всегда ухитрялся испортить шкуру.

Убедившись, что дрова в плите занялись, Мартин натянул теплую зимнюю куртку и кликнул собаку, свернувшуюся в углу на старом половичке.

– Идем, Шеп, – сказал он. – Идем, старина. Вставай.

Шеп приподнял крупную голову, недоуменно посмотрел на хозяина и снова уронил ее на передние лапы. Он был уже стар, и возможность поваляться в свежевыпавшем снегу его отнюдь не прельщала. В последнее время пес и вовсе слушался одну только Сару. Он был последним в длинной череде Шепов – отдаленным потомком самого первого Шепа, охранявшего ферму, когда Сара была еще девочкой. Как и все его предки, нынешний Шеп был крупным, поджарым псом с лобастой головой и мощными челюстями. Сара утверждала, что отцом самого первого Шепа был волк, и Мартин никогда в этом не сомневался: даже сейчас, через несколько поколений, волчья кровь давала о себе знать. Чтобы убедиться в этом, достаточно было посмотреть на пса повнимательнее.

В конце концов, Мартин вышел из дома один. Он направлялся в хлев, решив сначала покормить ту немногую домашнюю живность, которая у них еще осталась: двух ломовых лошадей, худую как смерть корову молочной породы и несколько кур-несушек. Заодно, подумал Мартин, можно будет собрать свежие яйца к завтраку. При условии, конечно, что в гнездах вообще отыщутся яйца – в это время года куры неслись крайне неохотно.

Солнце только-только поднялось над горой. Снег почти прекратился – теперь он падал редкими, мохнатыми хлопьями, но Мартин знал, что к вечеру опять разыграется метель.

Стоило ему сделать шаг с крыльца, как его ноги ушли в снег почти по колено. Значит, на охоту придется надеть снегоступы, понял Мартин. Увязая в глубоком снегу, он неловкой походкой пересек двор и, обогнув хлев, зашел с тыльной стороны, где находился пристроенный курятник. Мартин любил кормить кур – ему очень нравилось смотреть, как они с кудахтаньем толпятся у выдолбленной колоды, куда сыплется свежее зерно, нравилось вынимать из гнезд теплые, твердые яйца.

Кроме того, куры давали ему и его семье так много, а взамен требовали так мало!

У каждой курицы было даже собственное имя. Их придумала Герти. В курятнике жили Королева Вильгельмина, Флоренс Великая, Княгиня Реддингтонская и еще восемь других (до прошлого месяца у них была целая дюжина, но потом одну унесла лисица). У каждой курицы была и своя история, которую тоже сочинила Герти, но подробности Мартину запомнить никак не удавалось. Несколько месяцев назад – в ноябре – девочка сделала каждой несушке колпачок из цветной бумаги и даже испекла специальный куриный пирог из кукурузной муки. «У курочек будет званый ужин!» – сообщила она родителям, и Мартин с Сарой смеялись до слез, глядя, как их дочь гоняется за Флоренс и Вильгельминой, пытаясь надеть на них головные уборы.

Обогнув угол хлева, Мартин резко остановился и невольно ахнул. На снегу возле курятника среди разбросанных перьев алело кровавое пятно.

Лисица вернулась.

Тяжело припадая на искалеченную ногу, Мартин шагнул вперед. Для него не составляло труда понять, что здесь произошло. Цепочка лисьих следов вела от леса к курятнику. Второй след, отмеченный крошечными красными капельками, уходил к лесу.

Наклонившись, Мартин снял рукавицу и коснулся алого пятна кончиками пальцев. Кровь была свежей, она даже не успела замерзнуть. Потом он обследовал стену и обнаружил в самом низу подгнившее бревно. Лисица разрыла снег, расширила дыру и пробралась внутрь.

– Проклятье!.. – прошипел Мартин сквозь стиснутые зубы и открыл дверь курятника. Внутри он обнаружил еще двух загрызенных кур. Никаких яиц, конечно, не было и в помине. Уцелевшие несушки, испуганно кудахча, сгрудились в дальнем углу.