Роберт Стайн - Лагерь призраков Страница 5

Мне вдруг стало жарко.

Сначала я думал, что это от костра, а потом вдруг понял, что краснею.

Мне было стыдно за Алекса: с какой стати он выпендривается в первый же день?

Но дядя Марв не обращал на него внимания. Не переставая петь, он направился туда, где сидели девочки.

Я незаметно отступил подальше от огня, решив вернуться на прежнее место, как только кончится песня.

Я просто не мог спокойно стоять и смотреть, как мой брат выставляет себя на посмешище.

Песня продолжалась. «У нас есть дух, и все мы — духи», — пели все.

Да когда же она кончится?

Я отступил к деревьям, где было гораздо прохладнее.

И здесь было слышно, как надрывается Алекс.

«Надо поговорить с ним, — решил я, — и объяснить, что он ведёт себя глупо».

— Ой! — Я вскрикнул: кто-то неожиданно похлопал меня по плечу и схватил за руку.

Мгновенно обернувшись, я вгляделся в темноту. — Люси! Что ты здесь делаешь? — ахнул я.

— Помоги мне, Гарри, — шёпотом произнесла она. — Мне нужна твоя помощь.

6

По моей спине пробежали мурашки.

— Что случилось, Люси? — прошептал я.

Она открыла рот, чтобы ответить, но её прервал бухающий голос дяди Марва.

— Эй, вы двое! — крикнул он на весь лагерь. — Гарри, Люси, куда это вы собрались?

Ребята захохотали, а я вновь почувствовал, как лицо заливает жар. Я из тех, кто краснеет от любого пустяка. Досадно, но тут уж ничего не поделаешь.

Под пристальным взглядом всех обитателей лагеря мы с Люси вернулись к костру. Алекс и Элвис хлопнули друг друга по ладоням и засмеялись.

Дядя Марв сверлил меня взглядом.

— Хорошо, что ты легко заводишь друзей, Гарри, — прогрохотал он, и ребята вновь засмеялись.

От смущения мне хотелось провалиться сквозь землю.

Но слова Люси не давали мне покоя.

Зачем она направилась вслед за мной в лес? Почему попросила помощи?

Я уселся между Люси и Элвисом.

— Люси, в чём дело? — прошептал я, но она лишь покачала головой не оборачиваясь.

— А теперь я расскажу вам две страшные истории, — объявил дядя Марв.

К моему удивлению, кое-кто из ребят ахнул, а остальные вдруг притихли. Кострё затрещал громче. Сквозь треск и шипение пламени я услышал негромкий шёпот ветра в ветвях сосен.

У меня по спине пробежал холодок.

«Просто налетел холодный ветер», — успокоил я самого себя. Почему же вдруг все посерьёзнели? Неужели испугались?

— Эти истории о лагере «Волшебная луна» передаются из поколения в поколении, — начал дядя Марв. — Их будут рассказывать до конца времён…

Кто-то из ребят поёжился.

Все смотрели на огонь. Лица были застывшими, угрюмыми, испуганными. Подумаешь, страшная история! Чего тут пугаться?

Наверное, за лето ребята успели наслушаться всяких историй о призраках и привидениях. Неужели им не надоело?

Я усмехнулся.

Кому в голову придёт бояться глупых сказок, которые всегда рассказывают в лагерях?

Я повернулся к Люси.

— Что это с ними? — спросил я.

Она прищурилась.

— Разве ты не боишься призраков? — прошептала она.

— Призраков? — пренебрежительно повторил я. — Мы с Алексом не верим в них. И не боимся страшных историй.

Она придвинулась ближе и прошептала мне в ухо:

— И всё-таки сейчас тебе станет жутко. Вот посмотришь.

7

Пламя потрескивало, искры взвивались в тёмное звёздное небо. Дядю Марва освещал оранжевый отблеск. Его крохотные круглые глазки поблёскивали.

В лесу вдруг воцарилась пугающая тишина. Даже ветер перестал шептаться с ветвями.

Мне стало холодно, я придвинулся к костру и увидел, что ребята тоже садятся поближе к нему. Все молчали, не сводя глаз с улыбающегося дяди Марва.

Приглушённым, таинственным голосом он начал рассказывать первую историю.

Однажды ребята из лагеря решили устроить поход с ночевкой. Они взяли с собой палатки и спальные мешки, построились и зашагали по узкой тропе, петляющей среди деревьев.

Вожатый Джон вёл отряд всё дальше и дальше в лес.

Над головой плыли серые тучи. Наконец они закрыли полную луну, в лесу стало совсем темно. Ребята взялись за руки, чтобы не сбиться с неприметной тропки.

Иногда луна выглядывала в прорехи между тучами и заливала серебристым светом стволы деревьев, похожих на молчаливые призраки.

Сначала ребята пели лагерные песни, но чем дальше в лес они заходили, тем слабее слышались их голоса: лес словно прикрывал им рты.

Наконец ребята перестали петь и стали прислушиваться к постукиванию шагов и шороху ночных зверюшек в опавших листьях.

— Когда же мы устроим привал? — спросила у Джона одна из девочек.

— Как только зайдём поглубже в лес, — ответил Джон.

Отряд продолжал идти. Воздух становился всё холоднее. Деревья качали ветками, по спинам ребят пробегала дрожь.

— Может, поставим палатки прямо здесь, Джон? — спросил один из ребят.

— Нет, подальше, — ответил вожатый. — В самой чаще леса.

Тропинка оборвалась. Ребятам пришлось пробираться сквозь кусты. Под ногами хрустели сухие листья и ветки.

Над головой ухали совы, слышался трепет крыльев летучих мышей. Какие-то зверьки разбегались из-под ног, задевая их пушистыми боками.

— Мы уже устали, Джон, — хныкали ребята. — Может, остановимся и поставим палатки?

— Зайдём ещё поглубже, — непреклонно отвечал Джон. — Какой же это поход, если мы устроим привал возле самого лагеря?

И они продолжали идти вперёд, прислушиваясь к шороху и голосам ночных обитателей леса, глядя, как деревья обступают их со всех сторон.

Наконец Джон вывел их на большую поляну.

— Давай устроим привал прямо здесь, Джон! — взмолились ребята.

— Хорошо, — согласился Джон. — Теперь мы в самой чаще. И поляна отличная.

Ребята сложили рюкзаки в середине поляны. Освещённая серебристым лунным светом, земля казалась призрачной.

Распаковав палатки, ребята начали расправлять их.

Но странный звук заставил прервать работу.

Тук-тук. Тук-тук.

— Что это? — кто-то из ребят.

Джон пожал плечами:

— Наверное, ветер.

Ребята принялись вбивать колышки в рыхлую землю и устанавливать палатки.

Но странные звуки не умолкали.

Тук-тук. Тук-тук.

По спине пробежали мурашки.

— Что это за звук? — спрашивали ребята друг у друга.

— Не знаю. Наверное, шуршит какой-нибудь зверёк, — отвечал Джон.

Тук-тук. Тук-тук.

— Но он слышится совсем рядом! — воскликнул один из мальчиков.

— Будто доносится сверху, — поддержал второй. — Или из-под ног.