Виктор Гламаздин - Одна против зомби Страница 5

Страшно? А рано еще страшиться. Я ведь не все дорассказала.

Самое важное, что пока вокруг этих тварей живая природа, он могут наращивать свои некроресурсы до бесконечности. Более того, колонии некробионтов, естественно, не будут чужды естественному отбору и видовой изменчивости.

Соответственно начнут мутировать в разных чудовищ и носители некробионтов. И тогда на Земле появится великое множество сверхопасных тварей. И не всех их можно будет уничтожить мегатонными плутониевыми боеголовками.

К чему это я? А к тому, что источником возникновения зомби на Земле, кроме Umbrella corporation, космических симбионтов, могут быть причастны еще и мистические некробионты, про биологию которых без вскрытия низших демонов и исследования их хромосом, анатомии и физиологии совершенно бесполезно разговаривать.

Я несколько раз задавала себе вопрос: а можно ли использовать в себе некробионтов, но не стать зомби? Но весь мой организм тут же передергивало от отвращения. Даже за все плюшки на планете я ни за что не заимею сродство с ходячими мертвецами. Такова моя карма. И мой принцип: заметил зомби — убегай.

Глава 5. И закопают тебя на свалке

Через пару лет детские кошмары стали ослабевать. Я справила свое десятилетия, спрыснув его детским шампанским и пожелав себе больше никогда не думать о зомби.

Однако чем больше я гнала от себя мысли о живых мертвецах, тем больше о них думала и говорила. А через месяц случилось страшное.

Мы с мамой шли из продуктового магазина домой вдоль липовой аллеи. И нам на глаза попались, сидящие на скамейках пенсионерки.

— Мама, а почему эти бабушки сидят без дела? — спросила я. — У них, наверное, много денег, раз работать не хотят.

— Они долго трудились и теперь заслуженно отдыхают, а государство им платит пенсию, — ответила мать.

— А почему они похожи на зомбиков?

— Они старые. У них мало сил. Ты тоже станешь со временем старой и немощной. Так что, когда станешь взрослой, заботься о трудовом стаже и высокой пенсии.

Мама погладила меня по волосам и добавила:

— Опасайся в будущем таких работодателей, которые будут пытаться тебя надуть. Есть такие нехорошие начальники, которые все соки высасывают из подчиненных, а потом выбрасывают их на улицу — больными и бессильными. И те уже не смогут добиться достаточного трудового стажа и получить достойную пенсию.

— И что тогда со мной случится? — заволновалась я.

Мать указала на спящих у помойного бака местных клошаров, укрытых грязным рваньем.

— Умрешь нищей: в прокуренной ночлежке — на вонючем, набитым клопами матрасе. И закопают твой труп черной-черной ночью в черном-черном мешке в черной-черной земле городской свалки.

— А почему вон те трупы не суют в черные-черные мешки и не закапывают черной-черной земле? — указала я на бомжей, посчитав их мертвецами.

Вдруг куча рванья зашевелилась. Из-под нее показалась опухшая от побоев и битв с зеленым змием рожа бомжа.

Он открыл мутные глаза. Увидел меня. И приглашающе замахал мне грязными руками: мол, иди к нам, подружка, у нас веселей, чем в школе — будем вместе по помойкам шастать, пить водку и искать приключения.

Тут же проснулась еще пара бомжей. Они начали чесаться и что-то бухтеть себе под нос.

— Зо-о-о-мбики! — вскрикнула я, видя, как оживают «трупы». — Это зомбики!

— Останешься без работы, превратишься в такого же «зомбика», — сообщила мне мать, указывая на бродяг.

Я ужаснулась такой перспективе и разрыдалась во весь голос…

Вдруг бомжи направились к маме. Они, вероятно, надеялись стрельнуть у нее денег на выпивку. Но я подумала, что «зомби» хотят покусать ее, и загородила маму собой.

— Идите прочь, проклятые зомби! — сквозь слезы закричала я. — Я сейчас сама вас всех покусаю!

Я достала из переполненной урны пустую банку из-под пива и бросила ее под ноги бомжарам, дабы те не усомнились в серьезности моих намерений принять бой, даже если он станет для меня последним.

Московские клошары отличаются от своих парижских коллег умом и сообразительностью. Поэтому они сразу смекнули, что мы не желаем с ними общаться и, а желаем вызвать сюда полицаев с дубинками, и быстренько свалили от нас по своим важным делам.

Мать с открытым от изумления ртом смотрела спектакль, в котором я громко ругалась и грозила кулачком бомжам.

— Процесс зашел слишком далеко, — наконец пришла в себя мама. — Думаю, Ника, тебя надо сводить к врачу.

Вечером этого злополучного дня мы с мамой сидели в кабинете детского врача.

Желтовато-фиолетовые круги под его глазами лучше всех учебных пособий и научно-популярных фильмов доказывали простую научную истину о том, что неправильный опохмел приводит к неконтролируемому запою.

Сей гиппократ микрорайонного розлива начал беседу с нами с более чем странного пассажа:

— Каждый высококвалифицированный специалист достоин того материального достатка, которым соответствует его способностям и прилагаемым к труду способностям.

То есть такое начало было странным для меня — десятилетней девчушки. А вот маму столь замысловатое изречение эскулапа (наверняка домашняя заготовка) ничуть не удивило.

Она достала из сумочки конверт с деньгами и положила на стол перед бескорыстным бойцом с коварным зеленым змием и бесстрашным борцом с отечественной системы бесплатной медицины.

Трясущимися с бодуна лапками врач быстренько сгреб конверт в ящик стола и, удовлетворенно хлюпнув носом, изрек:

— Маленькие деньги всегда стоят большого труда.

После этого медикус вышел из кабинета.

— Мама, а чему дядю доктора так колбасит? — спросила я у матери.

— А кого сейчас не колбасит? — ответила вопросом на вопрос мать, и я заподозрила, что в роду у нас были евреи…

Через пять минут врач вернулся — раскрасневшийся, помолодевший лет на сто и пахнущий дешевым коньяком.

— Значит, Мика, ты настаиваешь, что зомби существуют? — не стал ходить вдоль и около темы врач, усаживаясь в кресло.

— Я не Мика, а Ника, и ни на чем не настаиваю, — заявила я. — Хотите ничего не знать о зомби, не знайте. И можете даже не носить с собой микстуру от них. Только не жалуйтесь, когда покусают. Я Вас предупредила, и теперь моя совесть чиста.

— Ты всем рассказываешь про зомби? — спросил меня врач.

— Нет, конечно, — фыркнула я. — Я же не сумасшедшая. Это попы в церкви могут спокойно говорить, что черти и бесы повсюду шныряют. Их в дурку не упекут, потому что Конституция религию защищает. А вот я, чтобы про зомби рассказывать, должна сначала культ соответствующий организовать и зарегистрировать его, а потом уже трепаться о том, что кругом зомби и весь мир в опасности.