Роберт Маккаммон - Глубина Страница 5

Он ни на секунду не задумался, что надо выбираться из бассейна. Тело сделало всё инстинктивно: он подтянулся, упал на бетон, лёг на живот и лежал так под дождём, дрожа от ужаса.

Без ружья у него нет шансов. «Можно взять ножницы», ‒ подумал он. Отрезать гаду голову! Но нет, нет, для этого понадобятся две руки, а ему нужна одна свободная рука, чтобы держать фонарь. Он подумал, что придётся вернуться в Бирмингем, купить ещё одно ружьё, но вдруг понял: если он сядет в машину и уедет из парка Парнелл, то начнёт сожалеть об этом уже в пути, а голос Нила будет преследовать его: «Ты же знаешь, что я не утонул, ведь знаешь, папа? Ты же знаешь, я не…»

Он мог бы сесть в машину, уехать и никогда не возвращаться сюда. Последний день лета, утром откроют люк стока, чудовище окажется на свободе и спрячется в озере в ожидании нового сезона и новых жертв.

Он знал, что ему придётся это сделать. Он должен это сделать. Должен. Он должен надеть маску, подобрать дыхательную трубку и нырнуть за ружьём. Он лежал, прижавшись щекой к бетону, и смотрел на тёмную воду. Сколько счастливых летних дней он провёл в этом бассейне? В детстве он не мог дождаться открытия очередного сезона, когда можно будет вернуться сюда. Но теперь всё изменилось. Абсолютно всё, и назад дороги нет.

Нил мёртв, убит чудовищем в этом бассейне. Гленн понимал, что часть его души умерла вместе с Нилом. Та часть души, для которой это место было воплощением беззаботной молодости, опорной точкой для приятных воспоминаний. А следующим летом чудовище вернётся, чтобы убить ещё чьи-нибудь мечты.

Он должен подобрать ружьё. Другого выхода нет.

Ему потребовалось ещё около минуты, чтобы тело, наконец, прислушалось к зову разума. По коже снова пробежал холод, когда он перевернулся и медленно, опасаясь поднять брызги, скользнул в воду. Он надел маску, осторожно дотянулся до трубки, пытаясь держаться как можно ближе к поверхности воды, вставил трубку в рот. В голове пронеслась мысль: что, если чудовище забралось в трубку? Тогда их обоих ждёт неприятный сюрприз. Но трубка оставалась трубкой, даже после того как Гленн дунул в неё, избавляясь от остатков воды.

Если здесь вообще было чудовище. Эта мысль обожгла его. Если. В том-то и дело. «Что, если Линда была права? ‒ спросил он сам себя. ‒ Что, если здесь ничего нет, и я пришёл сюда, чтобы просто мутить воду? Что, если все мои догадки неверны, и я на самом деле лишился рассудка? Нет, нет, я прав. Я знаю, что прав. Боже мой. Я просто не могу ошибаться».

Он глубоко вдохнул и с шумом выпустил воздух. Рваный зелёный надувной круг, казалось, медленно двигался по направлению к Гленну. Не стала ли шире улыбка на его морде? Не блеснули ли во рту зубы? Гленн смотрел, как круг покачивается на поверхности воды в свете фонаря, сделал ещё один глубокий вдох и нырнул за ружьём.

От этого движения со дна снова поднялся мусор. Вода казалась живой: тут и там метались тени, когда он двигался ко дну, скользя животом по плиткам. В свете фонаря блеснула ещё одна пивная банка, затем он увидел несколько монет, оставленных детьми, которые развлекались, ныряя за ними. На дне ему попалось что-то острое, и Гленн подумал, что это, должно быть, куриная кость: кто-то перебросил её через забор. Он продолжал двигаться, медленно поворачивая фонарь из стороны в сторону.

Он проводил рукой по дну, поднимая облака грязи, и снова что-то блеснуло. Ещё одна скомканная банка из-под пива… стоп, нет, это что-то другое. Его сердце замерло. Он смёл рукой грязь с этого предмета и увидел ствол ружья. Схватил его правой рукой и мгновенно почувствовал облегчение. «Ну слава богу!» ‒ подумал он. Теперь он снова чувствовал себя во всеоружии, перед ним опять сгустилась тень. Развернувшись, он посветил назад. Ничего. Абсолютно ничего. Справа от него со дна, будто скат, поднималась газетная страница, а слева в просвете между облаками грязи он разглядел сток. Он находился на глубине в двенадцать футов. На самой глубине, том самом месте, куда родители не пускали своих детей.

В трёх футах от стока промелькнуло что-то ещё. Что-то, от чего у Гленна перехватило дыхание, а из ноздрей вырвалась цепочка пузырьков воздуха.

В этот самый момент ружьё в его руке ‒ то, что он принял за ружьё, ‒ приняло свой настоящий облик, сбросило маскировку. Мертвенно бледные щупальца схватили Гленна за запястье, как только он разжал пальцы.

Гленн вскрикнул и из его рта вырвались пузыри, но он закрыл рот, прежде чем успел выпустить весь оставшийся в лёгких воздух. Гленн пытался вырваться из воды, но третье и четвёртое щупальца ‒ бледные, почти прозрачные, жёсткие и натянутые, будто струны рояля, ‒ обвились вокруг прутьев решётки стока и застыли намертво.

Гленн отчаянно сопротивлялся. Из призрачного тела чудовища показалась голова ‒ треугольная, как у кобры, с единственным ярко-красным горящим глазом с золотистым зрачком. Под ним был маленький круглый рот с присосками, как у морской звезды. Рот быстро пульсировал и менял цвет с белого на красный.

Единственный глаз холодно и беспристрастно смотрел на Гленна. Внезапно шея существа удлинилась, и оно попыталось присосаться ртом к его шее.

Он знал, куда оно метит, и успел замахнуться для удара левой рукой за секунду до того, как оно достигнет своей цели. Существо впилось ему в плечо, как в горячем поцелуе, но через пару секунд с явным отвращением отпрянуло. Голова чудовища качалась вперёд и назад, пока Гленн пытался защитить шею и позвоночник. Его лёгкие сжимались, в рот попала вода, трубка выпала изо рта. Вода стремительно наполняла маску, фонарь выскользнул из руки и лежал на дне, освещая клубы грязи, будто заходящее солнце в небе чужой планеты.

Голова существа дёрнулась вперёд, направляя рот прямо на лоб Гленна. Он рванулся в сторону так далеко, как только мог, и существо присосалось к стеклу его маски. Гленн почувствовал, как щупальца обвились вокруг тела, сжали его, будто пытаясь сломать рёбра и выжать из лёгких остатки воздуха. Левой рукой он закрыл шею под затылком. Глаз чудовища вращался в глазнице, пытаясь разглядеть то, чего оно так жаждало. Рот существа теперь был ярко-красным, и Гленн увидел глубоко внутри белого тела тёмно-красный сгусток, который пульсировал в том же ритме, что и рот чудовища.

«Его сердце, ‒ понял он. ‒ Сердце».

Кровь стучала у него в висках. Лёгкие сжимались, вот-вот готовые наполниться водой. Он посмотрел вниз, увидел в нескольких футах от себя настоящее ружьё. У него не было ни секунды для колебаний, и он понимал, что умрёт, если упустит этот шанс.

Он убрал руку с шеи и потянулся за ружьём, сердце стучало так, что казалось, будто голова вот-вот взорвётся.