Роберт Стайн - Оборотень из болот Страница 5

Он смотрел на нас с Эмили совершенно безумным взглядом. Глаза у него были черные-черные. И какие-то диковатые. Длинные серые волосы — то ли седые, то ли просто светлые, но давно не мытые — были собраны сзади в хвост.

Лицо у него было кирпично-красного цвета. Может быть, обгорело на солнце. Или побагровело от ярости. Во всяком случае, он смотрел на нас очень даже неприязненно. И выражение у него было самое что ни на есть угрожающее.

На нем были черные мешковатые джинсы, белая рубаха — вся замызганная и помятая — и старые стоптанные сандалии.

Он просто стоял в темном дверном проеме и таращился на нас своими черными глазищами. А потом он открыл рот, обнажив два ряда кривых желтых зубов.

Мы в страхе прижались друг к другу и отступили на пару шагов назад.

Вообще-то меня распирало от любопытства Мне хотелось спросить у него, кто он такой и почему живет на болоте. И самое главное не подскажет ли он нам дорогу к дому.

У меня в голове вертелось столько вопросов…

Но я сумел выдавить только:

— Э… извините.

И только тогда до меня дошло, что я стою перед хижиной один. Эмили уже со всех ног неслась к лесу. Ее длинный хвост мотался у нее за спиной из стороны в сторону. Сестра нырнула в заросли высокой травы, и я почти потерял ее из виду.

Я тоже пулей сорвался с места и побежал следом. Сердце колотилось так, словно готово было выскочить из груди. Ноги увязали в мягкой земле.

— Эмили, подожди! Подожди меня!

Я выбежал на тропинку, усыпанную сухими листьями.

Я очень старался не отставать от сестры.

Я оглянулся всего один раз… и завопил дурным голосом:

— Эмили, он за нами гонится!

7

Человек из хижины преследовал нас. Он не бежал — просто шел быстрым шагом, низко пригнувшись к земле. Но все равно он, кажется, нас догонял. Его руки болтались, как плети. Он тяжело дышал. И рот у него был открыт, так что были хорошо видны его страшные кривые зубы.

— Беги! — крикнула мне Эмили. — Грэди, беги!

Мы неслись по узкой тропинке, вьющейся сквозь заросли высокой — почти с меня ростом — травы. Деревья редели. Мы выбежали из сумрака на солнце, а потом снова нырнули во влажный сумрак.

— Эмили, подожди! — выкрикнул я, задыхаясь.

Но она продолжала мчаться вперед.

Слева возникло какое-то длинное, узкое озерцо. Посередине, прямо из воды, торчали какие-то странные деревья. Темные толстые корни оплетали их тоненькие стволы. Я даже вспомнил, как они называются: мангровые деревья. Мы проходили в школе… В другой ситуации я обязательно задержался бы здесь ненадолго, чтобы рассмотреть их как следует. Но сейчас мне было не до того.

Тропа шла по самому берегу озерца. Moи сандалии проваливались в мягкую заболоченную почву. Тропа огибала озерцо и опять сворачивала в лес. Я несся вперед, не обращая внимания на стеснение в груди.

Во рту у меня пересохло.

Дышать было нечем.

У меня вдруг кольнуло в боку так сильно что я заорал от боли. Мне пришлось остановиться.

Я стоял и ловил ртом воздух, как рыба, выброшенная из воды. И никак не мог отдышаться.

— Эй… его нет, — выдохнула Эмили. Она тоже остановилась и в изнеможении привалилась спиной к стволу дерева. — Кажется, мы от него убежали.

Она с трудом проглотила слюну.

Я согнулся пополам, держась обеими руками за бок. Постепенно боль проходила. А еще через пару минут мне удалось восстановить дыхание.

— Жуть какая, — прошептал я.

Я не мог сейчас думать ни о чем другом.

— Точно, жуть, — согласилась Эмили. Она подошла ко мне и помогла распрямиться. — Ты как? В порядке?

— Да вроде бы.

Боль наконец прошла. У меня всегда колет в правом боку, если я долго бегаю. Но на этот раз боль была просто адской. Гораздо сильней чем обычно. Хотя вообще-то мне еще не приходилось так бегать. Я имею в виду, что за мной еще никогда не гнались всякие страшные дядечки…

— Ладно, пойдем. — Эмили отпустила меня и быстро пошла вперед по тропинке.

— Слушай, мне кажется, мы здесь уже были.

Я огляделся по сторонам. Ну да. Мы точно были здесь раньше. Вот и наши следы на песчаной почве — следы, ведущие в противоположном направлении. Настроение у меня сразу улучшилось. Я побежал следом за Эмили. Не так быстро, конечно, как раньше. Но все равно…

Минут через десять впереди показался наш задний двор.

— Ура! — радостно завопил я. — Мы дома!

Мы с Эмили прибавили шагу.

Мама с папой возились на заднем дворе: расставляли садовую мебель. Папа как раз прилаживал зонтик от солнца посередине круглого пластикового стола. Мама протирала кресла, брызгая на них водой.

— А, привет, — улыбнулся нам папа. — Пришли, наконец. А то мы с мамой уже волновались.

— Мы думали, вы заблудились, — сказала мама.

— А мы заблудились, — выдохнул я.

Мама уставилась на меня:

— Что?!

— За нами гнался какой-то дядька, — принялась объяснять Эмили. — Такой странный… с длинными белыми волосами.

— Он живет в хижине. На болотах, — добавил я и повалился без сил в ближайшее пластиковое кресло. Оно было мокрым, но мне было уже все равно.

— Кто там за вами гнался? — встревожился папа. Потом помолчал и добавил: — В городе мне говорили, что на болотах живет какой-то отшельник.

— Наверное, это был он. И он гнался за нами, — повторила Эмили. Обычно бледная, сейчас она была вся красная. Хвост у нее растрепался, и длинные волосы в беспорядке рассыпались по плечам. — Это было так страшно.

— Мне про него рассказал один парень из хозяйственного магазина. — Папа задумчиво почесал подбородок. — Сказал, что этот отшельник немного странный, но мирный и безобидный. Никто не знает, как его зовут.

— Ничего себе безобидный! — воскликнула Эмили. — А тогда почему он за нами гнался?!

Папа пожал плечами:

— Я сам про него ничего не знаю. Повторяю, что мне рассказали. Он почти всю жизнь прожил на болотах. Совсем один. И даже в городе ни разу не появлялся.

Мама поставила на стол свою брызгалку, из которой поливала кресла. Подошла к Эмили и приобняла ее за плечи. Когда они стояли вот так, рядом, в ярком солнечном свете казалось, что это не мама с дочкой, а две сестры. Обе стройные и высокие, с длинными и прямыми светлыми волосами. Эмили у нас пошла в маму, а я — в отца. У меня волнистые каштановые волосы и темные глаза. В точности, как у папы. Я невысокий и крепко сбитый. Опять же, как папа.

— Может быть, им не стоит ходить на болота одним? — Мама задумчиво прикусила губу и принялась собирать растрепавшиеся волосы Эмили обратно в хвост.

— Мне все говорили, что этот отшельник — человек мирный и безобидный, — отозвался папа. Он все еще сражался с зонтиком, который никак не хотел входить в бетонную подставку. Каждый раз, когда папа его наклонял, конец шеста проходил мимо дырки.