Степан Мазур - Изнанка Мира Страница 5

— О, нет. Ты не хочешь смотреть на палату? — хохотнул Саркон. — Ты хочешь посмотреть на своё вскрытие и на то, как поддатый санитар тебя обмывает? Знаю, ты хочешь вкусить всю прелесть ритуальных услуг. Будешь в лучшей одежде. Красавица такая, напомаженная и накрашенная. Тебе даже улыбку сделают, словно умерла в объятьях мужа. А черепушку поставят на место насколько возможно. Чем-нибудь заклеят. Гости на похоронах не увидят рваных швов на твоём теле. Красота, да?

Тане хотелось стошнить, вывернуться наизнанку, но духи, увы, не способны извергать из себя хоть что-то.

Таня хотела упасть в обморок, но духи не могут.

Таня хотела вонзить себе нож в сердце, но ДУХИ НЕ МОГУТ!

Только явь! Только самое жуткое из возможных ощущений реальности вокруг!

Вместе с красноречивым экзекутором они появились на новом кладбище. Пустырь с подтопленными дождями могилами и покосившимися крестами. Просто ещё одно место, выделенное муниципалитетом для города мёртвых.

— О, отличное местечко. Его как раз ещё не благоустроили, — любезно подсказал демон. — В соседях у тебя безымянные бомжи и алкашня. И мать будет вновь и вновь рыдать, терзая душу отцу, почему он не выбил для любимой дочери места получше? А он не мог, Танечка. Не смог! Хорошие места дорого стоят, а твои похороны и так основательно опустошили заначку семьи. Ах да, это были твои деньги на институт. Или на большой подарок, если поступишь на бюджет как отличница. Ты же была отличницей, Танечка? Да, умница ты моя?

Татьяну рвало на части. Демон издевался и подначивал, не прекращая пытку, не давая передохнуть и мгновения. Карусель пыток с единственным рубильником в его руке.

Незримые наблюдатели пристроились в конце скорбной процессии, и пошли сквозь провожающих самоубийцу. Никто не замечает её присутствия. А если и чувствует что-то, списывает на стресс.

Те, кого Татьяна касалась, передавали ей свои ощущения, мысли, чувства. «Такая молодая, вся жизнь ещё впереди», «Дура, так и родители скоро рядом лягут», «Жить бы ещё да жить», «Ещё же совсем ребёнок», «А такой милой девочкой была», «Такое будущее могло быть».

Много эмоций, много страданий, много мнений. Всех объединяет печаль. Каждый ощущает себя чуть ближе к могиле. Каждый пропитывается страхом смерти и проникается теми мыслями, что когда-то и его понесут в гробу закапывать в землю. Лично ЕГО в эту самую сырую землю. Чтобы стал прахом, тленом.

Демон посмеивался, и подталкивал к краю могилы. Туда уже положили гроб. Двое копателей ожидали, пока скорбящий народ отдаст дань уважения, покидав по горсти земли. Ждали, чтобы поскорее закопать самоубийцу и вернуться домой. Там принять горячую ванну, отужинать и посидеть в кругу семьи за телевизором, оставив весь этот ужас здесь, а горе — лишь её семье.

Человек ко всему привыкает. Работающие в индустрии смерти тоже люди. У них тоже есть семьи и другая жизнь. Другая, помимо работы.

У Тани не осталось эмоций. Демон выжег всё изнутри, выдоил до последней капли, осушил. Девушка просто вглядывалась в лица и впитывала всё эмоции присутствующих на своих похоронах, как губка. Им так будет проще, а ей уже всё равно. Хоть от кого-то откусить кусочек боли, убрать негатив, которым именно она всех пропитала. Сделать хоть что-то для живых. Может, когда-нибудь… хоть когда-нибудь простят.

Внезапно девушка-самоубийца заметила среди людей хмурого парня. Он не рыдал, стоял чуть вдали от всех, но на белом лице читалось столько боли и горечи, что казалось — парень лил слёзы внутри себя.

— Алексей? А что он здесь делает? Я бы никогда не подумала, что он может прийти ко мне на… похороны, — добавила после паузы Таня.

— А-а, этот? — протянул демон, почёсывая подбородок. — Это твой несостоявшийся муж. Пришел попрощаться с тобой.

— Алексей?! МУЖ?! Но почему? Почему он здесь??? Это… это невозможно! — Впала в истерику девушка.

— Потому что ты была ему дорога. Стал бы он так просто твоим мужем? А? Глупая ты. Разве завели бы вы двоих детей, если бы не любили друг друга? Брак по расчёту не для семей со средним достатком. Вы же не из «золотого миллиарда», так ведь, крошка? Значит, всё могло быть только по любви.

— Что?! — опешила Таня, срываясь на истерику: — Нет! Ты ошибаешься! Он не мог быть моим мужем. Он… слишком… красив… — непонятные слёзы задушили её, оборвав слова. Она и слёзами-то их называла лишь по инерции. Эта гамма ощущений за пределами тела была гораздо большего спектра. Рвало на части саму её душу.

— Ха-ха-ха! — веселился демон. — Красив и умён!

— Он ко мне ни разу не подошел даже! — выпалила Таня, находя в себе силы для хриплого голоса. — Я же даже не нравлюсь ему!

— Это не так, — спокойно ответил Саркон. — Человек не всегда способен понять другого человека. Более того, почти никогда не понимает. А когда думает, что понимает, то чаще всего ошибается. А здесь ошиблась ты. Не много ли ошибок для одной девочки, а, Танечка?

Самоубийца ощутила новую порцию боли. Она пришла из ниоткуда и была подобна второй смерти.

— Ты боялась с ним заговорить, — продолжил довольно демон. — А почему ты думаешь, что он не боялся? Ты делала вид, что не замечаешь его. Как он мог узнать, что нравится тебе? Его пугало то, что ты посмеешься над его чувствами, только и всего. Вы, люди, странные существа. Внешне часто не проявляете никаких ощущений, но внутри у вас творится то, чего и сами не признаёте, скрываете даже от себя. У меня просто слов не хватает, чтобы описать, насколько вы бываете неправы.

— Это не честно! Я не знала!!! — прокричала что есть сил Таня и вновь сокрушённо опустилась на холодную землю.

— Честно. Всё было в твоих руках, — напомнил Саркон. — Твой выбор. Или ты думала, что «чёрная полоса» никогда не заканчивается? А была ли она такой уж бесконечной? Или ты просто шла вдоль неё? Подумай. Времени у тебя будет много. Оно всё теперь для раздумий.

Ветер хлестал по лицу вполне ощутимо. Татьяна смотрела на одного лишь Алексея, который тихо стоял в окружении людей, не привлекая к себе и порции внимания. Стоял одинокий, поверженный. Как птица, у которой отняли крылья.

— Лёша… — тихо прошептала она. — Ну почему все так? Дура…

— О, первая разумная мысль за день, — добавил демон. — Устроим перекур или показать тебе, что случилось с Лёшиком вскоре после твоей смерти? Уверен, ты не устала. Ты же так любишь смотреть это кино. Ты наслаждаешься им… Это всё, что тебе осталось.

Омертвевшие листья плавно ложились под ноги. Только начало осени, а листья черные и безжизненные. И мир вокруг серый и жестокий. Хмурый и подавленный. Уничтоженный и обездушенный. В нём совсем нет жизни, как и в самой Татьяне. Её жизнь осталась на асфальте во дворе.