Владислав Выставной - Z – значит Зомби (сборник) Страница 50

   Костик с искренней радостью принял рукопожатие Ройта. Ему нравился этот многословный, нескладный, но бесспорно добрый и безобидный человек.

   – Я, видите ли, никак не могу преодолеть бомбейскую защиту господина Бороды. – Ройт яростно вцепился в свои редеющие черные кудри, извлек из нагрудного кармана вторые очки, нацепил их поверх первых и принялся изучать шахматную доску, словно хотел таким образом разглядеть верную тактику.

   – Безнадежно, мой дорогой музыкант, безнадежно, – пророкотал книжник. – Вот если бы вы приобрели у м еня учебник по шахматам Франсуа Арманта инфолио, семьдесят третий год, в прекрасном состоянии…

   – Вы слышали? Этот человек желает меня разорить! – Черные глаза Ройта за стеклами двух очков казались огромнее и печальнее обычного. – Откуда, скажите на милость, откуда я возьму средства? Вот если бы вы дали мне почитать книгу на время…

   – Исключено, любезный друг, совершенно исключено. У меня, знаете ли, не библиотека. Но выход есть, у нас тут ожидается небольшое собрание книжников, вы могли бы поиграть нам на своем инструменте…

   За густой черной бородой Андрея нельзя было разглядеть улыбки, но он явно был доволен.

   – Что с вами делать? Я согласен, – сдался Ройт.

   – Вот и славно. Здорово, Лазарь. – Борода отчего-то ни с кем не здоровался за руку. Он был очень замкнутым человеком, и про него почти ничего не было известно. Знали только, что до эпидемии он жил где-то на острове и торговал книгами. Много пил. Теперь его социальный статус был значительно выше. Книги – да и любая печатная продукция – стали на Балчуге одними из основных предметов мена. Предприимчивые и смелые книжники дожидались, пока луна позовет зомби на северо-запад, и отправлялись в Большой город на поиски библиотек и других источников знания. Добывали они и просто полезные вещи, например, те же буквы для вывески заведения Рината.

   – Вы сегодня уходите в город, Андрей? – Костик пристегнул Ташкин поводок к стойке металлического забора, проверил длину – порядок. Ему не хотелось сразу идти домой. Погода стояла теплая, летняя, и на улице было очень хорошо. Избавленный от выхлопов автотранспорта воздух столицы стремительно очищался. Пахло сухой листвой, разогретым камнем и едва-едва дымом. Ароматы теплой осени. Лазарь на мгновение зажмурился и вспомнил, как они с Ташкой только познакомились и идут в кинотеатр «Ударник» мимо Третьяковской галереи, через Лужков мост и солнце весело играет на хромированных дужках сотен свадебных замков. «Хочешь замочек повесить?» – ехидно спрашивает Ташка, а Костик запальчиво отвечает: «Свадьбы – пережиток прошлого. Мы с тобой свободные люди», – и целует Ташку в губы. Она притворно сопротивляется, но почти сразу доверчиво приникает к нему своим маленьким ладным телом. У них на двоих один плейер. Один наушник – в левом ухе у Кости, второй – в левом у Ташки. И чтобы услышать хоть какое-то подобие стереозвука, нужно прижиматься как можно плотнее друг к другу. Вот наглядный пример того, как музыка сближает… А в наушниках – тоже про любовь:

   Он ревновал ее к дождю

   И укрывал джинсовой курткой

   Ее июневые кудри,

   А зонтик прижимал к локтю.

   День дожидался темноты,

   Жизнь начиналась с середины,

   И закрывали магазины

   Свои разнузданные рты…

   Это было с овсем недавно… Нет, уже невероятно давно.

   – Иду завтра, с самого со с ранья, – пророкотал книжник, – в первый день полнолуния еще опасно. Синяки тормозят, маршруты ищут. Я один раз видел, как они в завал уперлись. Там раньше проход был. Так вот они по старой памяти скреблись. Так и не отошли пока дырку не проковыряли.

   – Лазарь! Ройт! – из темной арки выдвинулся Боцман. Здоровенный, толстый, всегда готовый командовать. – Нужно помочь, пошли.

   Никакого отношения к флоту Боцман, конечно, не имел. Он всю жизнь проработал учителем географии в средней школе. На Балчуге вообще было много учителей. Однако желание властвовать у Боцмана было всегда. Он жил в большой «цековской» квартире на Котельниках вместе с пожилой и сварливой матерью. В день заражения старушка бросилась на сына с кухонным ножом в руках, но не добежала – остановилось сердце. На острове Боцман быстро освоился и взялся организовывать различные хозяйственные ра боты. Вскоре к нему привыкли.

   – Случилось что? Какая помощь? – Мансур хмуро глянул на Боцмана, и тот как-то сразу съежился. Стал ниже ростом.

   – Утром на набережной нашли труп. Нездешний. Нужно его в кочегарку. Вот я ребят и хотел попросить. Там дел-то, только до котельной дотащить. Пятнадцать минут.

   – Мы поможем, конечно, – Ройт поднялся из-за стола. – Правда, Костя?

   Лазарь растерянно глянул на привязанную к ограде Ташку. Та сидела прямо на земле и бесцельно водила ладонями в пыли.

   – Не волнуйся, мы за ней присмотрим, – махнул рукой Борода.

   – Ладно, пошли, – согласился Лазарь, – Таша, я ненадолго, веди себя хорошо.

   Девушка не ответила.

   Они миновали ветхий дом с выщербленным фасадом и вышли на набережную. В отдалении из тумана вставали шпили Кремля.

   – А знаете, Костик, я тут думал, вот ве дь как странно выходит… Вот ведь как выходит, а? – Ройт наклонил свою большую лысеющую голову и доверительно уставился на Лазаря грустными карими глазами.

   – О чем вы, Рабби? – Лазарю не хотелось философствовать. Его злил Боцман со своими приказами. И юноше хотелось посмаковать это ощущение. Хотя бы на миг поверить в то, что можно прямо сейчас броситься на этого толстого мерзавца и с упоением вмять кулаки в подушки его красных щек. Но при взгляде на Ройта Костя чувствовал, как злость немедленно улетучивалась.

   – О чем? А вот вы себе вообразите, кто мы такие есть?

   – Кто, мы? Беженцы, кто ж еще?

   – Это вначале, да, но теперь – вроде и нет. Мы просто живем здесь. Вокруг, конечно, да, – ужас! Но здесь… спокойно. Даже, позвольте мне, иногда сносно. Я, конечно, не говорю о вашей ситуации. Но если взять целокупно… Жаль, что это все иллюзорно, право, жаль.

   Костик кивнул. Он и сам часто ра змышлял о Балчуге и его обитателях. Могли встретиться все эти люди в прежней жизни? Сомнительно. Заметили бы друг друга? Точно нет. А теперь каждый из них был по-своему значим для общины. Кто-то в большей степени, кто-то – в меньшей. Сносно? Нет, пожалуй, они жили хорошо.

   В ровной линии ограды наметилась архитектурная синкопа – спуск. Выщербленные ступени вели к каменному причалу. На ступенях лицом вниз лежал обещанный мертвец.