Ричард Кнаак - Повелитель крыс Страница 50

— Понимаю, это обман, — прошептал Григорий и нежно поцеловал Терезу в лоб. — Но сон — единственное лекарство от воспоминаний о всяких пакостях. Когда ты проснешься утром, память о страшной ночи не будет столь яркой. Я не стану красть у тебя воспоминаний. Я просто делаю так, чтобы ты спала.

Григорий укрыл Терезу одеялом, а сам устроился в кресле рядом с диваном. Бессонная ночь — сущий пустяк в сравнении с тем, что он подарит отдых измученной женщине.

— Что со мной случилось?

Сквозь просвет между шторами пробивались солнечные лучи. Григорий, не вставая с кресла, спокойно отозвался:

— Ты уснула. А я пересел в кресло, чтобы тебе было удобнее спать.

Тереза села.

— Я уснула? — удивилась она и зевнула. — Вот глупый вопрос! Понятно, конечно же, я уснула. Просто не верится!

— Ты намучилась, так что ничего удивительного в этом нет.

— Наверное, — кивнула Тереза, встала и потянулась. Григорий тактично отвернулся, не желая, чтобы его сочли сластолюбцем. — О Господи!

Григорий вернулся к ней взглядом. Она смотрела на часы. Было без малого десять.

— Почему ты не разбудил меня пораньше?

— Тебе нужно было выспаться после всего, что ты пережила ночью.

Тереза подумала и согласно кивнула:

— Пожалуй, что так, но мы потеряли уйму времени. Ты говорил, что утром мы все обсудим.

Григорий сложил руки на груди.

— Я времени не терял. Я успел многое обдумать.

— Значит, ты не спал всю ночь.

— Мне это не вредно. Прошу тебя, за это не переживай, Тереза.

Тереза собралась было что-то возразить, но тут у нее заурчало в животе. Она смутилась, прижала руку к животу, улыбнулась и сказала:

— Похоже, мне надо перекусить. Наверное, потом я снова заберусь под душ. Я все еще чувствую себя как-то странно. А ты проголодался, Григорий?

Николау наконец поднялся с кресла.

— Перекусить было бы неплохо.

Тереза выпила кофе с тостом. Григорий предпочел фрукты и сладости, которые запил кока-колой.

Тереза, глядя на него, от души рассмеялась.

— Знаешь, нашлись бы люди, которые были бы готовы пойти на убийство ради того, чтобы питаться так, как ты, и при этом так выглядеть! Это надо же — хлестать кока-колу по утрам!

— Честно говоря, я ее пью гораздо чаще, чем кофе.

— У меня на работе кое-кто тоже придерживается такой диеты, но… — Тереза не договорила и выпучила глаза. — Работа! Что же мне делать?

Меньше всего ночью Григорий думал о том, что с утра Терезе нужно идти на службу или как-то оправдаться за свое отсутствие.

После вторжения грифона оставался единственный разумный выход:

— Позвони и скажи, что прихворнула.

Тереза встала из-за стола и вытерла руки бумажным полотенцем.

— Пойду позвоню прямо сейчас.

Григорий проводил ее взглядом. Она снова сумела развеять его опасения своей способностью адаптироваться к ситуации. Во многом Тереза Дворак напоминала Григорию его самого, и нельзя сказать, чтобы этому стоило так уж удивляться. Ночью Григорий, в частности, думал о том, что и они с Терезой, и остальные другие должны состоять друг с другом в некоем родстве. Связь эта наверняка уходила корнями в далекое прошлое, но она между тем существовала. Эта догадка, однако, ни в коей мере не охладила интереса Николау к Терезе. В конце концов, их кровное родство могло быть таким далеким, что их уже нельзя было назвать ни двоюродными братом и сестрой, ни (что еще менее предпочтительно) прадедушкой и правнучкой. Григорий не знал, были ли у него дети, но одно было ясно наверняка: между ним и этой миловидной светловолосой женщиной лежали века.

— Алло? Привет, Лорель! — Тереза облегченно вздохнула и продолжила разговор по телефону. — Да-да, я понимаю, что задержалась. Мне очень жаль, но я плоховато себя чувствую сегодня. Думаю, что я совсем не смогу выйти на работу. — Тереза умолкла. — Он не будет возражать. У меня накопилось много отгулов. Послушай, у меня там на сегодня назначено несколько встреч. Можешь передать Эрику, чтобы он взял моих клиентов на себя?

Григорий встревожился. Он рассказал Терезе о своих подозрениях относительно новоиспеченного агента и удивился, что она решила именно к нему обратиться с просьбой. Он попытался дать Терезе знак, но та с нескрываемым интересом слушала то, о чем ей говорила сотрудница.

— Его тоже нет? Заболел? — Пауза. — Не звонил? Может быть, еще спит. — Тут Тереза так многозначительно посмотрела на Григория, словно тот слышал все.

Григорий понимающе кивнул. Она постаралась разузнать о своем сотруднике, попавшем под его подозрения. Николау был благодарен ей за инициативу, но думал, что было бы лучше вообще не упоминать об Эрике. Тем не менее новость о том, что этот юнец тоже не вышел нынче на работу, показалась Григорию весьма любопытной.

— Спасибо, Лорель. Я понимаю, что отменять эти встречи уже поздно. Скажи Гэри, что я ему очень благодарна за то, что он согласился подменить меня. Думаю, что… как ты сказала?

Интонация голоса Терезы вновь изменилась — стала взволнованной. Она побледнела, а ее рука, державшая трубку, слегка задрожала. Прижав трубку к уху, она потянулась и придвинула к себе блокнот и ручку.

— Погоди, вот это я запишу. Если попозже мне станет лучше, я, пожалуй, позвоню этому клиенту сама. — Тереза снова стала слушать свою сотрудницу. — Понимаю, но мне бы так хотелось хоть что-то сделать, чтобы избавиться наконец от этого дома. И я не желаю упускать такого шанса, хотя мне и нездоровится.

Тереза наклонилась и принялась что-то записывать в блокноте, время от времени приговаривая: «Да-да», «хорошо».

Положив ручку рядом с блокнотом, Тереза выпрямилась и сказала:

— Спасибо, Лорель. Скорее всего я действительно сама возьмусь за это, так что ты передай Гэри, пусть этим клиентом не занимается. Я все записала. — Снова пауза. — Хорошо. Завтра увидимся, надеюсь. Пока.

Тереза вырвала из блокнота листок и обернулась к Григорию. Она была бледна как мел, руки сжала в кулаки.

— Ты не поверишь! — Тереза расправила скомканную страничку и взмахнула ею. — Сегодня утром был звонок!

Григорий насторожился:

— Звонок? Какой, расскажи!

— Зовут Вильям Абернати. Лорель, моя подруга и сотрудница, разговаривала с этим клиентом и записала все его данные. Он сказал, что разыскивает дом совершенно определенной постройки, и спросил, не найдется ли чего-нибудь в таком роде в Чикаго. Он даже не стал ждать, когда она его к кому-нибудь переадресует — сразу принялся описывать, что за дом он ищет, и…

Григорий закончил начатую фразу за нее: