Александр Варго - Кулинар Страница 51

Прозрачная свежесть огурца уравновешивала пряную восковую клейкость меда, окисляла матовую белизну сливок, которым мед, в свою очередь, придавал карамельно-игривый привкус детства. Корица своей коньячной терпкостью и густотой могла бы сдвинуть это шаткое равновесие в сторону большей сладости. Если корица и придает сладкому кофе тонкую кислинку, то только потому, думал Александр, что кофе сам по себе горький. Его горечь уравновешивается сахаром. И не просто уравновешивается, но приобретает переливчатый, неоднозначный вкус. В случае же с кисло-сладким огурцом, медом и сливками корица, взятая чуть в большем объеме, чем нужно, могла бы привести к утрате одного из лучей, образующих гармонию спектра. Поэтому Александр добавил корицы на острие ножа.

Потом Александр мысленно пожевал портулак. Слабо-кислый вкус его был столь же деликатным, как и восходящая к освежающей нейтральности аура огурца. Они могли не просто идеально дополнить друг друга, но и посоревноваться. Смешиваясь, огурец и портулак не уничтожали друг друга, перетекая в некое травянисто-кислое единство, а дивно мелькали, то заслоняемые, то приоткрываемые друг другом. И тогда молочная кислинка портулака по-новому озвучивала бледно-зеленый вкус огурца, выводя на первый план его скрытую сладкую сердцевину.

Язык и небо Александра были полем, на котором складывались калейдоскопические узоры вкусовых сочетаний. Они с восторгом приветствовали податливо-жирное, скользкое тепло растаявшего масла. На гребне нежного вкуса то и дело возникали прохладные искорки. И пока масло принимало в свое мягкое чрево зеленые брызги огурца и портулака, эти искорки, противящиеся всепоглощающей медовой ванили, очерченные слабым контуром фисташек, зажигали на кончике языка тонкие свечи свернутой в клейкий кокон листвы. Звенели бубенчики корицы, и ананасово-зеленые волны масла, меда, огурца и портулака осыпались окисленной медной стружкой. Язык преследовал растворяемую в слюне гармонию, в которой все ярче сияла сливочная основа. И чтобы напомнить заключительным штрихом о присутствии портулака, Александр решил влить в сотейник немного сока. Пресыщенное вибрацией прежнего вкуса, небо получало короткий капризный шлепок свежего портулака.

Александр зажмурился от наслаждения. Этот крем великолепно подойдет к сдобным коржам, куда он добавит фисташек.

Он так увлекся этим кремом, что, покупая портулак, забыл о том, что необходимо также купить и грейпфрут. Крем из цитрусовых пока ему не удавался, и Александр, погруженный в процесс извлечения из масла, фисташек, портулака и огурца идеального вкуса, пренебрег всем остальным.

Только теперь, когда зеленое чудо остывало в холодильнике, он вспомнил о грейпфруте и имбире. Надеясь, что пролитый луч откровения тронет отблеском и неудавшийся рецепт, он оделся и вышел на улицу.

Глава XXV

Разговор с Марией Митрофановной во многом разочаровал Чинарского. Он вернулся домой, чтобы снять непривычный для него прикид и облачиться в свое замызганное, но удобное тряпье. Ему ничего не оставалось, как скитаться по Коммунистической. Рано или поздно, рассуждал он, этот франт должен будет появиться. Это в воскресный день люди обычно не ходят на работу. Они могут пойти в кино, в театр, в парк, да просто выйти погулять. А что уж говорить об извращенце, который только и делает, что высматривает новую жертву, если, конечно, в это время не снимает скальп с уже найденной! Сегодня же был обычный будний день, поэтому он должен был рано или поздно выйти из дома.

Чинарский купил, как обычно, пиво и, хлебая его, вышел на Советскую. Купил в киоске газету. Потом дошел до пересечения Советской с Коммунистической и облюбовал уже знакомое ему местечко рядом с продуктовой палаткой. Устроившись на лавочке, закурил, развернул газету. В ней о маньяке ничего не сообщалось. Чинарский облегченно вздохнул. «Может, этот молодчик затих навсегда?» — с иронией подумал он.

Наступило время анализа. Что он имел? Запах мантауры, которой пропах этот пидор, улицу Коммунистическую, на которой он живет, и экс-домохозяйку, толком ничего не рассказавшую о своем ненаглядном мальчике. Чинарский качнул сокрушенно головой и закурил вторую сигарету. Нет, он слишком многого хочет! Разве мало — иметь такие данные о молодчике, который терроризирует весь город? Рано или поздно Саша пройдется по Коммунистической, а он, Чинарский, его увидит. Вот только доказательств вины этого франта у него не было. Запах есть запах, его к делу не пришьешь. Сколько еще времени придется выслеживать кулинара!

Чинарский поднес горлышко бутылки ко рту, хлебнул пива и чуть не поперхнулся. На противоположной стороне улицы он узрел очкарика. Тот только что вышел из двора — чуть ли не напротив палатки, у которой сидел Чинарский.

На Александре была синяя короткая куртка и джинсы. Он шел быстро и сосредоточенно.

Чинарский встал и двинулся следом, не меняя тротуара. Так будет надежнее. Он даже не успел избавиться от бутылки. Но там еще оставалось пиво, поэтому он решил, что так будет даже лучше.

Чинарский шел, и сердце радостно трепетало у него в груди. Больше он не упустит этого извращенца!

Пройдя два квартала, Александр перешел через дорогу и вошел в помещение Центрального рынка. Чинарскому ничего не оставалось, как бегом преодолеть отделяющее его от торгового павильона расстояние.

Проникнув в гулкий полумрак помещения и заметив у фонтана Александра, он успокоился. Слава богу, народу на рынке было предостаточно! Чинарский ловко скользил меж суетящихся в агонии шопинга граждан. Он рулил и рулил, пока не увидел, что Александр остановился у прилавка с фруктами.

Чинарский затормозил, делая вид, что интересуется печеньем и конфетами. Когда же чрезмерно активная продавщица предложила ему помощь в выборе сладостей, он перешел к прилавку с куриной продукцией и стал лениво осматривать яичные ячейки.

Александр выбрал несколько апельсинов, потом взял в руку и как-то игриво взвесил в ладони грейпфрут. Смуглая девушка-продавец расписывала ему достоинства лежавших на ее прилавке фруктов, а он загадочно медлил. Наконец, отобрав три ровных, без единого изъяна грейпфрута, положил на чашу весов.

Чинарский тихо насвистывал, наблюдая за кулинаром.

Торговка опустила фрукты в пакет и передала его Александру. Тот быстро расплатился и пошел дальше. Чинарский как раз вовремя оторвался от яичных ячеек, потому что обслужившая ветхую бабулю продавщица заинтересовалась его скромной персоной. На ее вопрос он только разочарованно махнул рукой и поспешил вслед за Александром.

Тот миновал прилавки с корейскими закусками и салатами и остановился в отделе специй.

Чинарскому тоже пришлось остановиться, увеличив дистанцию, так как народу резко поубавилось. Он не видел, что покупал Александр. Как только тот отошел от прилавка и повернул к выходу, Чинарский подлетел к могучей кореянке.

— Извините, а что сейчас купил у вас парень в синей куртке?

Продавщица — сухая, как степная трава, брюнетка — с недоумением взглянула на слегка взволнованного (из-за того, что он и сам сознавал, насколько нелепо звучит его вопрос) Чинарского.

— Быстро скажи мне, что он купил? — Чинарский выхватил из кармана десятку и положил на ванночки со специями.

— Имбирь, — хлопая глазами, ответила продавщица.

— Где твой имбирь?

— Вот. — Девица ткнула пальцем в одну из ванночек.

Он сунул в ванночку руку и двумя пальцами схватил щепоть порошка светло-табачного цвета.

— Молодец, хорошая девочка, — кивнул Чинарский, глядя не на нее, а на очкарика, который уже выходил с рынка.

Девица по-детски зарделась, но про десятку не забыла, схватила ее и сунула в передник.

Чинарскому было уже не до нее. Стараясь не столкнуться с посетителями, он на повышенной передаче преодолел расстояние до выхода и выскочил наружу.

Синяя куртка Александра маячила шагах в пятидесяти впереди. Чинарский облегченно перевел дыхание и пошел следом. По всему выходило, что очкарик возвращается домой. Перейдя дорогу, тот не спеша двинулся в обратном направлении.

Чинарский был так увлечен преследованием, что даже забыл о бутылке, которую держал в руках. Он залпом допил содержимое, бросил тару на газон и двинулся за Александром.

Тот шел медленно и, казалось, по дороге рассуждал сам с собой. Он не оборачивался и не глядел по сторонам, так что следить за ним было даже скучновато. Идя за ним, Чинарский думал: не ошибся ли он? Неужели этот невзрачный человечек и есть тот самый маньяк, из-за которого трясет весь город? Невероятно. Он совсем не был похож на убийцу. Такой опрятный, ходит в магазин, покупает фрукты и специи. Что он там купил? Имбирь, кажется. Он вспомнил, что до сих пор сжимает пальцами порошок, который взял у брюнетки. На ходу понюхал, лизнул языком. Сперва ничего не почувствовал, а потом язык начало жечь. Чинарский сплюнул коричневатую слюну на асфальт. Какая гадость! Что-то среднее между перцем и… он никак не мог подобрать сравнение. А, черт с ним! Ну и что? Сотни людей покупают то же самое. Не зря же эта девица целыми днями торгует своими специями.