Г. Зотов - Апокалипсис Welcome: Страшный Суд 3D Страница 53

Иисус сидел на облачном диванчике в глубокой задумчивости. 3D-очки лежали рядом, на столике – понятно, сын Божий и без них способен смотреть шоу в любом формате. Телевизор украшал стену, но скорее в качестве дизайнерской мысли, нежели по необходимости.

– Прошу прощения, Господи, – буквально прошептал Ной, зная, что все равно будет услышан. – Неотложное дело… пришлось прекратить три-ди-трансляцию Страшного Суда, и мы полчаса развлекаем публику рекламными роликами. – Патриарх набрал полную грудь воздуха, сладко пахнущего карамелью. – Первосвященник Иудеи Иосиф Бар Каиафа, он… знаешь, он…

– Покаялся, – дружелюбно кивнул Иисус. – Эпохальное событие, я уже в курсе. Да, он сказал: «Каюсь, прости меня, Господи, за грехи мои». Бедный Искариот так растерялся, что пролепетал: «Суд удаляется на совещание» – и приказал срочно запускать рекламу. Я ожидал, Иуда в конце ляпнет: «Сникерс», утоли голод в пост», но он поспешно покинул сцену с престолом. К нестандартной ситуации мы редко бываем готовы, и это плохо. Ну, так в чем же дело? Опыт с да Винчи имеется. Даем Каиафе пропуск в небесный Иерусалим, благословляем, обнимаем, отпускаем… Чего тут сложного-то?

Ной ощутил страшную тяжесть. У него кружилась голова, тряслись руки и ноги. Язык не шевелился, рот наливался пустынной сухостью. Последний раз он чувствовал себя так, когда затаскивал на ковчег слона с ягуаром.

– Господи, да как же можно… – Ной слышал свой голос издалека, словно его транслировали по радио. – Он ведь что сделал-то, окаянный… Нет, твое прощение Иуды я пережил… все ж парень среди учеников пребывал, способный… да и финансовые гении нам нужны, а то в Рай даже бухгалтеры не попадают, не говоря уж про олигархов… НО ЭТОТ-ТО! Каиафа… он, как сволочь последняя, специально тебя под статью тащил, чтобы умертвить.

Иисус щелкнул пальцами, и ближайшее облако послушно трансформировалось в диван молочно-белого цвета. Он помнил вкусы Ноя – тот не любил особого разнообразия в оформлении рабочих мест.

– Присаживайся, – пригласил Иисус, и Ной бессильно утонул в бархатных подушках. – Я понимаю – гнев твой праведен и под классификацию смертного греха не подпадает. Абсолютно согласен – у Каиафы ужасный характер. Он лез везде, куда его не просят, – типичное поведение человека, который выгодно женился на дочери начальника, чтобы сделать карьеру. Даже если он классный работник, ему вечно требуется подтверждать свою нужность. У меня и сомнений не было, что мужик попытается на мне самоутвердиться. Вот явился в Иерусалим бродячий проповедник, у него уже двенадцать учеников, и, пока не стало двенадцать тысяч, давайте парня ликвидируем. Увы, мой дорогой, для многих религия – это бизнес, а бизнесу свойственно избавляться от конкурентов. Но тебе не приходит в голову, что Каиафа уже достаточно наказан? Ты помнишь, что произошло, когда он умер, попал в Ад и узнал, кто я такой? С ним истерика случилась. Человек после триста лет подряд психиатрическую реабилитацию проходил.

Ной немного успокоился. Он даже позволил себе горько улыбнуться.

– Боже Всемогущий, да это каждая собака скажет: «Я каюсь», чтоб озера огненного избежать, – сделал он мудрый вывод. – Иначе возьмут ангелы за загривок да опустят в жидкий огонь жариться на веки вечные. Я молюсь: пусть только остальные не догадаются сделать то же самое – кого ж мы тогда осудим? Представь, Господи, начнет апостол Павел судить, скажем, Гитлера. А тот, подлец с челкой, возьмет да и скажет «Каюсь!» и заплачет слезами крокодильими. И чего, ему тоже выдать пропуск в райские чертоги?

Довольный своей речью, праведник облокотился на подушку – он не сомневался, что монолог произвел на Иисуса впечатление. Сын-то Божий по разуму любого за пояс заткнет, однако совет старших товарищей, умудренных тасканием на горбу всех видов земных животных, точно не будет лишним.

– Разумеется, выдадим, – пожал плечами Иисус. – А что ж с ним еще делать?

Ной потерял дар речи. Сквозь голову неслись виноградники, райские кущи, ангелы, толпящиеся в «аквариуме», и антилопа гну, чье тело, привязанное к самцу, он тащит на ковчег, согнувшись в три погибели. «Я умираю», – подумал праведник. Но умереть он не мог, хотя ему было очень плохо.

– Я же тебе сто раз объяснял, – мягко сказал Иисус, и на лоб Ноя легла прохладная ладонь. – Стиль Ветхого Завета мне не импонирует, и я не сторонник жестких методов, а-ля бомбардировка Содома и Гоморры. У каждого должен быть шанс. Разбойник Дисмас, висевший рядом со мной на кресте, раскаялся: «Помяни меня, Господи, когда придешь в царствие Твое». Я ему обещал: «Истину говорю тебе, ныне ты будешь со мной в Раю»[58].

– Да это-то я помню, – осторожно сказал Ной. – Твои поступки, Господи, не обсуждаются, так уж повелось. Но думаю, ты в курсе – Небесная Канцелярия переполнилась слухами. Отдельные херувимы утверждают – дескать, в Раю в то время почти никого не было, лишь святые патриархи Енох и Илия, коих ты взял на Небо живыми за надлежащее благочестие. А разбойник Дисмас, мол, пригодился сугубо для компании – что это за Рай такой, если даже чаю попить не с кем? Представляю, как святые старцы удивились визиту мужика в татуировках: открываются вдруг Врата Рая, и входит античный гопник.

Иисус усмехнулся, вспомнив этот забавный момент.

– Их появление разбойника, прямо скажем, не обрадовало, – признал он. – Но потом Илия с Енохом весьма быстро свыклись, ибо вдвоем среди райских яблок сидеть реально скучно – я постоянно в разъездах, а им чем заняться? Безгрешность друг друга обсуждать? Это потом я вывел Адама и Еву из Преисподней[59], а там уж и остальные праведники подтянулись. Относительно слухов… Мне что, на все надо обращать внимание? Тут принесли одну книжку прочитать, там смакуется шикарная версия: мол, на самом деле я – вампир. Меня распяли, как проповедника, но я был укушен римским легионером-носферату и, как следствие, потом ожил из мертвых, а мир ошибочно принял это за воскрешение. Ага, и вот почему народ, причащаясь, пьет кровь Христову. И как прикажешь реагировать на этот ярмарочный балаган? – Праведник захлебнулся запахом карамели – от возмущения.

– Молнией! Молнией небесной, Господи, ударь его, подлеца!

– Да вот прям уж и молнией, – махнул рукой Иисус. – Ты, старче, законов рынка не знаешь. Проведи я такую операцию, так завтра книга будет бестселлером, с нашлепкой сверху: «Прочтя пять страниц, Господь убил автора молнией», и все – полста миллионов продадут как минимум. Стану я своими руками издателям деньги в карманы совать: одного Дена Брауна уже с лихвой хватило. Однако мы ушли в сторону от темы. Если Гитлер покается – он будет прощен. Зачем тогда вообще нужен Страшный Суд, если ты предлагаешь всех взять и казнить? Ты хочешь судебный процесс провести просто для галочки? Смысл, дедушка, в другом. Человек услышит: нет его в Книге жизни, нет из-за грехов – он воззовет ко мне и покается. И вспомнит жизнь, которую прожил никудышно. Бросил любящую девушку. Обманул друга, выманив последние деньги. Не навещал больную мать, думая – «да чего там, авось так поправится». Пробьет ему эта мысль мозг, как гвоздь, – чего никогда не добиться адскому пламени. Ной, может, это вообще мечта моя – чтобы Гитлер встал на колени и прощения у всех попросил.