Александр Мазин - Я – инквизитор Страница 56

«Гаваа Бордо, председатель Западной международной ассоциации тибетских магов. Чудеса, целительство, древние снадобья, возжигание волшебного огня…» и т. д. Здесь же была и фотография. «Тибетский маг», в высокой шляпе и чем-то среднем между халатом и кимоно, с соединенными перед грудью ладонями, строго взирал на читателей. Тут же сообщалось, что сеансы «мага» состоятся в течение трех дней в 18 часов в кинотеатре «Москва». Билеты только в кассах кинотеатра. Телефон для справок — такой-то.

— Ну как? — спросил Ласковин.

Игорь Саввич внимательно изучил фотографию «мага», но, когда отложил газету, ничего определенного сказать не мог.

— Надо живьем на него посмотреть, — сказал он.

— Нет проблем, — отозвался Ласковин. — Сеанс как раз сегодня вечером. Я приглашаю, отец Егорий! — Он засмеялся. — Давайте я прямо сейчас съезжу за билетами, а то, не дай Бог, на аншлаг нарвемся!

— Давай, — согласился отец Егорий. — В два у меня лекция в Педагогическом, а в четыре Степаныч меня в какой-то банк везет. До шести управлюсь. Скажи Пете, чтобы тебя отвез.

— Я лучше так, — отказался Андрей. — А потом по городу поброжу, погода хорошая.

— Как знаешь, — ответил Игорь Саввич.

Когда без десяти шесть его «Волга» подъехала к кинотеатру, расположившемуся на углу Рижского и Старопетергофского проспектов, отца Егория обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, он был доволен, что наконец дело тронулось. С другой стороны, не испытывал уверенности в своем праве решать судьбу живого человека. Да и как он будет ее решать? Предположим, окажется, что этот «тибетский маг» — слуга злых сил. Предположим, отец Егорий будет знать это наверняка, что тогда? Попытаться спасти его душу? Каким образом? Убить? Физически? Но сам он вряд ли сможет это сделать (об уголовном аспекте отец Егорий просто не думал), а поручить подобное другому — разве не грех? Да и можно ли победить диавола, физически уничтожив продавшегося ему? Господь наш Иисус говорил с диаволом и победил его. Но не физической силой, а силой духа. Человек может защищаться от зла физической силой, как защищался он сам, Игорь Саввич, в ту роковую ночь. Защищаться и с Божьей помощью уберечь себя. Но не победить. Хотя о победе ли идет речь? «Нет, — сказал себе отец Егорий, — не о победе, а об одном лишь сбережении от нападающего Врага. Когда Зло знает, что оно сильней, то не станет вступать в диалог: набросится и растопчет. Искушают сильных духом, слабых сатана просто берет. И будет ли грехом окоротить того, кто стал его орудием? Спасти сотни душ, погубив одну, свою собственную?»

Так ничего и не решив, Игорь Саввич выбрался из машины, попросив Сарычева никуда не уезжать.

— Не заскучаешь? — спросил отец Егорий.

— Не беспокойтесь! — ответил Петр. — У меня тут историческая книжка с собой, жена дала. О падении Рима.

— Ну хорошо, — отец Егорий увидел Ласковина.

— Купил, — сказал Андрей. — Пойдемте!

Кинотеатр «Москва» нынче именовался «Лас-Вегас», о чем и сообщала реклама над входом.

В иное время Игорь Саввич усмотрел бы в этом нечто особое, но не сегодня.

— Зеленый зал, — сообщила им билетерша. Поднявшись по лестнице под хриплый шум магнитофона из кафе с одной стороны и звяканье игровых автоматов — с другой, они задержались в холле, потому что в зал еще не впускали, хотя время подошло.

Ласковин вспомнил, как несколько дней назад он был поблизости от этого места и машинально потрогал ухо. Ухо было в порядке. И он сам — тоже в порядке. Даже город стал другим. Словно ожил.

В отличие от отца Егория Ласковин к предстоящему относился легко. Как к приключению с гарантированным счастливым концом. Никакие «тибетские маги», по его мнению, не могли сравниться с Крепленым. Да и любопытно ему было.

Раз в жизни он видел то, что можно было назвать чудом. Когда приехавший из Судана мастер кунг-фу разорвал лист ватмана, прочертив рукой волнистую линию в полуметре от его поверхности.

«Сила ци», — сказал потом Зимородинский.

Сэнсэй рассчитывал этой демонстрацией сломать «барьер неверия» в сознании учеников, воспитанных в духе атеистического невежества. Но в отношении Ласковина опыт не удался. Может быть, потому, что суданец был черным, как эбонит, и показался Андрею кем-то потусторонним.

Двери открылась, и толпа хлынула в зал. Желающих поглядеть на «тибетского мага» было вдоволь. Места отца Егория и Андрея располагались у правого края семнадцатого ряда. Последние места в ряду. Ласковин сознательно попросил именно их, чтобы в стучае необходимости уйти, никого не потревожив.

«Тибетский маг» появился не сразу. Но появился эффектно. Сначала угас свет, потом из динамиков забормотали басом мужские голоса под позвякивание колокольчиков и глухое «бум-бум» барабанов. Затем вспыхнул прожектор, и председатель Западной ассоциации тибетских магов Гаваа Бордо предстал перед почитателями во всем великолепии. Был он высок ростом, а из-за шапки и нижней подсветки казался еще выше. Плащ у него был желтый с алой подкладкой, вспыхнувшей огненными крыльями, когда «маг» развел руки, приветствуя-благословляя зрителей. Отец Егорий нахмурился: корона-полумесяц, венчавшая заостренную маковку шапки Бордо, ему совсем не понравилась.

Бордо пропел в микрофон не по-русски, но завораживающе. Затем совершил руками несколько пассов.

Андрей прищелкнул языком. Игорь Саввич покосился на своего спутника и пробормотал охранительную молитву. Но Ласковина привлекла не «магическая» сторона, а то, что пассы Бордо были один к одному движениями тай-чи.

Закончив то, что можно назвать приветствием или вступлением (в зависимости от того, определить сие действо как шоу или как религиозную церемонию), Гаваа Бордо сбросил с себя плащ, затем рубашку из черного шелка и продемонстрировал публике мускулистый торс. Затем помощник с подобающим поклоном подал «магу» нечто вроде казацкой шашки, и из зала был приглашен доброволец.

Ласковин подавил в себе желание стать этим добровольцем: немалое искушение — поработать руками против настоящего оружия.

Зал проявлял нерешительность. Только тогда, когда Бордо объяснил, что не собирается пробовать на зрителе клинок, а всего лишь просит удостоверить, что оружие — без подвоха и действительно острое, некий молодой человек взобрался на сцену и спустя полминуты подтвердил: да, все настоящее.

Далее Бордо приступил к делу. Взявши шашку обратным хватом, он очень медленно начал вдвигать (иного слова не подберешь) клинок в собственное предплечье.

Зрелище было жутковатое, даже без стараний оператора, уменьшившего общий свет на подиуме и запустившего мрачный барабанный бой.