Риданские истории II - Виктор Александрович Авдеев Страница 6

Совершенно обессиливший Сайрус с ужасом принял вердикт старейшины, но не мог сказать ничего в ответ. Язык онемел, а голова кружилась, будто в водовороте. В плече засела жгучая рана.

Его привели на деревенскую площадь, где рос высокий дуб. Через один из толстых суков мужчины перекинули прочную веревку и обвязали конец вокруг могучего ствола.

Когда Сайрусу одевали петлю на шею и затягивали узел перед собравшимися жителями Брантненда, Говард предъявил обвинение и предоставил Сайрусу последнее слово.

— Медведь… Медведь… Медведь… — словно околдованный шептал Сайрус и глядел на пень, на котором стоял обеими ногами.

Кто-то из собравшихся поднял с земли камень и запустил им в Сайруса. Еще несколько человек последовали его примеру. Один из камней попал ему в лоб, и Сайрус запрокинул назад голову. По седым волосам заструилась кровь, оставив красный след над левым ухом.

Говард тут же остановил беспорядок. Затем в последний раз взглянул на Сайруса, которого знал уже много лет. Поколебавшись одно мгновение, он отвел глаза в сторону и сделал взмах рукой. Двое мужчин выбили пень из-под ног Сайруса. Хрустнули сломанные позвонки. А над лесом пронесся звериный рев и утонул в порывах поднявшегося холодного ветра.

Рождественские шарики

Маленькому Бенни в этот поздний вечер совершенно не хотелось спать. Еще бы! В канун Рождества после съеденной сочной жареной индейки, которую каждый год готовила его любимая мамочка, и различных сладостей из кондитерского магазина добродушного мистера Брауна, душа восьмилетнего Бенни птицей вилась под потолком и требовала волшебства! Он во все голубые глаза таращился в пространство своей маленькой уютной комнатки, любуясь разноцветными фигурками животных, которые вырывались из формочек плафона крутящегося настольного светильника-проектора и плясали на стенах.

Он любил эти радужные яркие фигурки, но сегодня они выглядели совсем по-иному. Бенни хотелось резво вскочить на оранжевого барса в одной пижамке и промчаться на нем над крышами родного Ридана, поглядеть сверху на далекие огоньки дорожных фонарей и украшенные гирляндами крошечные домики, что горели, словно светлячки, укутанные со всех сторон тоненьким слоем белого снега. Помахать рукой бредущим по увешанным праздничной бутафорией улицам людям и взмыть еще выше в темное небо к самым звездам.

Бенни перевернулся на другой бок в своей кроватке и прислушался. В доме было тихо.

— Мама и папа легли спать, — прошептал он и заговорщицки улыбнулся. Его глаза заискрились, словно блестящая мишура из фольги, дождем сползающая по хвойным лапам Рождественской ели, которая застыла безмолвным стражем внизу в гостиной. — Никто не услышит, если я спущусь и еще чуть-чуть поглазею на елку.

Бенни еще с минуту лежал, навострив уши. Наконец он сдернул с себя теплое одеяло и ступил на пол босыми ногами. Подойдя к прикрытой двери, он остановился. Но не потому, что услышал какой-то звук, идущий из комнаты родителей. Нет. Он обернулся и посмотрел на Плюшку. Так звали его плюшевого зайца, с которым он практически не расставался. Только в младшей школе, чтобы его не засмеяли сверстники.

— Плюшка, — прошептал он, — хочешь вместе посмотреть на шарики и свечи? Конечно же хочешь!

Бенни вернулся к кровати и прижал к груди игрушку. Затем он вышел на лестницу, ступени которой были укрыты мягким ворсистым ковром до самого низа. Ни одна из ступеней не скрипела, и Бенни знал это, а мягкий ворс скрывал шум шагов от чужих ушей.

Мальчик спустился в гостиную, освещенную теплым желтоватым светом электрических свечей, что украшали елку. На каждой из пушистых ветвей красовались стеклянные шары всех расцветок и размеров. Одни были круглые и однотонные, другие — в разноцветную полоску, третьи — в виде машинок, гномов и птиц. Макушку традиционно украшала большая золотая звезда. Бенни и его папа всегда старательно наряжали Рождественскую елку, чтобы она была самой великолепной из всех, которые только бывают у людей.

— Гляди, Плюшка! — сказал Бенни своему зайцу. — Тебе нравится? Мне очень нравится. И папе. И маме. А звезду я сам надел. Что? — он поднес плюшку ближе к уху, будто тот что-то спросил. — Как смог дотянуться, если макушка под самым потолком? Меня папа подсадил к себе на плечи, и я достал до самого верха. Нет, не вру. Ах, дурень, ты в тот момент глядел в окно на падающий снег и не видел меня.

Бенни усадил Плюшку на удобный диван, прислонив к подушке, а сам устроился рядом, напротив елки. Дрова в камине еще не догорели и еле слышно потрескивали искорками. На каминном барельефе на боковой стене висели шерстяные носочки и ждали подарков от Санты. Бенни украдкой взглянул на них и невольно вздохнул, такими тощими они были, а, значит, совсем пустыми. Пол под елкой тоже был пуст.

— Наверное, еще слишком рано, — пояснил он Плюшке, стеклянные глазки которого отражали огоньки и загадочно блестели в полумраке гостиной. — Санта придет позднее, после полуночи. Хочешь, дождаться его? Да, знаю, — слегка насупился Бенни, — мы с тобой каждую Рождественскую ночь ждем доброго Санту, но почему-то все время засыпаем. Может быть он не желает, чтобы его видели и посыпает волшебным сонным порошком каминную трубу? Этот порошок попадает в нос, и усыпляет нас. И почему я раньше не понимал этого!

Бенни взволнованно вскочил на ноги и подбежал к елке. Оторвав кусочек от ваты, лежащей снегом на одной из хвойных лап, он разделил его на четыре части. Два кругляша он засунул себе в ноздри, а еще два поднес к носу Плюшки.

— Хм, — нахмурился Бенни, разглядывая зайца, будто видел его впервые. — У тебя же нет дырок в носу. Куда же я тебе вставлю кусочки ваты, Плюшка? Придумал!

Он выбросил остатки ваты на диван и стянул со стула мамин шелковый шарфик, который как нельзя кстати оказался поблизости.

— Фу, — скривился Бенни, почувствовав запах маминых духов, — какие кислые, жуть! Но ты потерпи, Плюшка, ради такого важного дела.

Бенни сложил шарфик в полоску и, обмотав мордочку зайца по кругу, завязал сзади на узелок.

— Ну вот, теперь и тебе не страшен сонный порошок Санты. Давай спрячемся за диван и будем ждать, когда он придет. Вот он удивится! Мы появимся в тот момент, когда он будет раскладывать подарки в носки! Что? Испугается и исчезнет? Нет, Санта не умеет становиться невидимым, глупый Плюшка, он спускается в дом по каминной трубе и так же уходит. Ой, ты прав, угли еще тлеют. И они горячие, — Бенни задумался на мгновение.

Он подошел к углям и пошевелил их кочергой.

— Осталось только дождаться, когда остынут угли, Плюшка. А пока будем ждать.