Тайна якутского шамана - Илья Игоревич Савич Страница 6

– Ага! – кивнул Андрей, тут же сунув в рот кусок понажористей. – Здоровенный должен быть зверюга! И недалеко – пару километров, думаю. Найдём без проблем!

━─━────༺༻────━─━

Оптимизм Андрея угасал с каждым часом. Казалось, добыча уже рядом, нужно подождать ещё совсем чуть-чуть, но каждый раз вместо желанного зверя они натыкались на очередной след. Медведь будто играл с ними, водил кругами по тайге, заставлял пересекать броды мелких речушек, взбираться на холмы и преодолевать овраги. И всё это держа наготове оружие, потому что охотник с таким зверем легко сам может стать добычей.

Троица шагала осторожно, вглядываясь между деревьев, надеясь увидеть там бурое пятно или хотя бы услышать гулкий раздирающий слух рёв. Даже Гена перестал обращать внимание на полчища комаров, круживших рядом. Он же первым и заметил нечто странное примерно в ста шагах, прямо по направлению взятого следа.

– Эй, мужики. Что это за хреновина там, между тех двух ёлок?

Будто вросший в землю, покрытый многолетним мхом перед ними предстал невысокий шалаш из множества палок, по кругу скреплённых на верхушке, и покрытых иссохшими, давно осыпавшимися ветками ели, когда-то выполнявшими роль кровли. Шалаш был слишком мал для того, чтобы там мог поместиться человек, но по затоптанной траве и не успевшему зарасти костровищу было понятно, что кто-то здесь останавливался, и не слишком давно.

– Странное место… – поделился мыслями Гена.

В носу застрял влажный воздух, впитавший в себя все окрестные запахи. Вдруг их накрыла огромная тень, отчего сразу стало заметно холоднее. Они подняли взгляды и увидели, как тучи закрывают небо.

– Ещё ж недавно ни облачка… – удивился Дима.

– Пап, смотри!

Андрей зацепился ногой за выступ, торчащий из земли, но то оказался не какой-нибудь булыжник или корень, вылезший из земли, а толстая ржавая цепь. Звенья опоясывали шалаш в три круга, а к концу была привязана длинная верёвка, зарытая в землю и ведущая к костровищу.

– Эй, ребят… Если вы вчера специально страшилки травили, чтобы надо мной пошутить, предупреждаю – идея очень хреновая. Я бы даже сказа ху…

– Я сейчас сам в ахере, Ген, – прервал его Дима. – Ни разу такой штуки не видел. А ведь в лесу с мелких лет шастаю.

Тучи полностью закрыли небо. Даже вдали всё окрасилось в тёмно-серый, а сзади приближались раскаты грома. Гена почувствовал, как зачесалась нога, потянулся, и только потом понял, что это шрам на бедре даёт о себе знать.

– Знаете, думаю, нам стоит вернуться, – он бросил цепь на землю. Та отозвалась глухим звоном, а следом посыпался дождь.

– Согласен, – кивнул Дима, накидывая капюшон. – Пошли отсюда… подобру-поздорову…

Двинулись обратно. Шли спешно, ноги сами несли по неровной земле, будто сзади их подгонял неведомый призрак. Они пересекали мелкую речушку, забурлившую от залпа падающих капель, когда сверкнула молния, ударившая в высокую лиственницу. Дерево мгновенно охватил огонь под раскат подоспевшего грома…

Который плавно перетёк в грозный медвежий рёв.

– Кажется, зверюга объявился, – констатировал Дима. – А ну-ка, поднажмём!

Они побежали. Чёрные тучи закрывали солнце, и темно стало, словно опустилась ночь. Очертания крон вырисовывались на мгновение при каждой вспышке молнии, а за спиной, словно маяк, горела лиственница. Даже ливень почему-то не мог сбить жадное пламя, охватывающее ветку за веткой.

Но они бежали, освещая путь налобными фонариками, спотыкаясь о выступы, торчавшие корни, поскальзываясь на разжиженной земле. А рёв становился всё ближе и ближе. Чавканье сапогов о влажную землю смешалось со свистом ветра, барабаном ливня, тресков сгибающихся деревьев. Мерещилась беспощадная поступь огромных лап, становившаяся отчётливее с каждой минутой.

Вдруг молния поразила дерево, стоящее совсем рядом. Вспышка ослепила, от неожиданности Гена споткнулся и покатился вниз по скользкому склону, пока его не остановил вросший в землю валежник. С трудом, перебарывая бешеный стук сердца, он поднялся на ноги, неизменно держа карабин – давняя привычка ни за что не выпускать оружие, иначе – смерть.

– Димон! Андре-е-ей! Вы где?!

Все инстинкты требовали бежать без оглядки, зубы колотились друг от друга то ли от страха, то ли от холода, но он пытался высмотреть в темноте своих спутников. Фонарь слетел с головы, валялся выше на холме, однако ноги отказывались шагать в ту сторону.

А шрам разразился дикой болью, крича об опасности.

Гена пересилил собственные инстинкты. Начал карабкаться вверх, к фонарю, чтобы потом вернуться к пылающему дереву – быть может, их задело сильнее, и требуется помощь!

То поднимаясь, то соскальзывая обратно, он наконец почти достиг фонаря. Нужно было всего лишь протянуть руку и…

Рёв пронёсся над головой. Гена взглянул на вершину холма и увидел огромный медвежий силуэт на фоне бушующего пламени.

Не успев даже подумать, он сделал первый выстрел. Руки действовали сами, без его собственного ведома, и пуля попала в цель, застряв в толстой шкуре чудовища. За ней последовало ещё три выстрела, но и они исчезли во тьме громадного силуэта.

Медведь заревел пуще прежнего, а Гена наконец вышел из оцепенения и поддался на уговоры всех своих инстинктов – побежал со всех ног.

Ветер задувал, свистел, гнул молодые ели и кроны вековых деревьев. Скрип и шелест заполонили округу, будто сам лес ожил и гнался за ним. Но Гена бежал без оглядки, хрипло вдыхая и выдыхая воздух. В руке всё также сидел карабин – единственный шанс выбраться из этой заварухи живым.

Сквозь вой ветра волной разлетелся низкий грозный рёв, заставивший бежать ещё быстрее, хотя такое, казалось, было невозможно.

Хотелось кричать, но лёгкие и без того работали выше своего предела. Ветви хлестали по лицу колючими иголками, трава будто извивалась, стараясь уцепиться за ноги. Но вдруг под подошвами стало пусто – Гена уже в полёте понял, что наткнулся на овраг, и теперь кубарем летел в огромную яму, натыкаясь на камни, валежники и торчавшие снаружи корешки.

Оказавшись на спине, он тут же подскочил, попытался взобраться наверх, но рыхлая земля проходила сквозь пальцы, скатывала его обратно. Боль в лёгких начала проступать как только бег прекратился, и теперь дыхание давалось всё тяжелее и тяжелее.

Снова раздался рёв – уже намного ближе. Донёсся жалобный хруст валежника, сдавленного тяжёлой тушей.

«Всё. Бежать некуда», – пронеслось в голове, после чего вдруг стало невероятно спокойно. Страх ушёл, дыхание выровнялось, а мысли устаканились. Давно он не пребывал в таком состоянии…

Сверху показался чёрный силуэт. Слишком узкий, чтобы принадлежать тому