Алексей Атеев - Тьма Страница 6

– И много ль за это дело платят? – поинтересовался русобородый.

– По-разному, Фрол, по-разному…

– Ну а все-таки? – не отставал любопытный Фрол.

– Тысчонок пять-десять.

– Не больно густо. У нас бабы столь на шишках кедровых выколачивают. Да и то – самые ленивые. А котора пошустрей, дак та и пятнашку вышулушиват, а то и двадцашку. Да и я… – Фрол замолчал, словно что-то обдумывая. – Я дак в ино время на охоте белкую, а сейчас… Сейчас вот с вами проводником топаю. И то лучше, чем груши околачивать. А вот скажи мне, друг Миша, – обратился он к темноглазому, – что в этих книгах такого написано, что вы за ними так носитесь?

– В основном эти книги религиозного содержания… – стал объяснять Миша, но запнулся. – Да ты вот лучше у Ивана спроси. Он – знаток, а я так… Сбоку припека…

Мужчина, которого назвали Иван, зевнул, потом поднялся, подошел к костру и веткой подцепил булькающий чайник. Потом он достал из рюкзака здоровенную чашку из толстого фаянса, расписанную парусными кораблями и коронами, отрезал громадный ломоть черного хлеба, намазал его маслом, сверху водрузил здоровенный кусок копченого мяса, потом бросил в чашку два пакетика чая «Lipton», насыпал на дно четыре ложки сахара и, наконец, налил в нее кипяток. Был он высок, широк в плечах и тоже черноволос, но выглядел совсем иначе, чем Миша. Если в том явственно проглядывали еврейские черты, то Иван был похож скорее на молдаванина или грека.

– Ну ты и здоров жрать, – с насмешливым уважением заметил Фрол, с интересом следивший за его манипуляциями.

– Советую и тебе эдак-то, – подсказал Иван.

– Нет, я наелся. Чайку похлебать можно, а это, – он кивнул на бутерброд, – лишнее.

– Ну, как знаешь.

– Ты лучше про книги расскажи.

– Да чего тут рассказывать. – Иван откусил от бутерброда, зажевал и запил чаем. – Книги эти старые. Большинство попало сюда вместе с первыми поселенцами. Весь здешний народ – староверы. Прибыли в Сибирь лет триста – триста пятьдесят назад. В эти места, конечно, позднее, но не намного. И чтобы молиться по-правильному, привезли с собой книги старопечатные. Удовлетворился объяснением? – И он снова откусил от бутерброда приличный кусок.

– Как понять, старопечатные? – не отставал Фрол.

– Рассказывать долго.

– Ну, так давай. Спешить-то некуда.

– Хорошо, расскажу. Ты про староверов слыхал?

– Про кержаков-то? Само собой. И батька, и матка у меня из них были. Только сгинули рано. На лодке весной через Енисей переправлялись, ну и потопли. Лодку льдиной перевернуло, они под воду ушли, и с концами. Ну, меня в город и определили, в детский дом… А там крестик сняли и надели пионерский галстук. Вот и вся моя религия.

– Понятно. Ну, слушай, если хочешь. Во времена царя Алексея Михайловича церковью управлял патриарх Никон. Сам он был простого рода, из мордвы, но характер имел сильный, вот и дошел до самого верха. Короче, с благословения царя решил он привести церковные книги к единому знаменателю.

– Это как?

– Вера православная происходит из Византии, и церковные книги оттуда. За века переписок, так сказать, «переизданий» в тексты вкралось много разночтений, неточностей, полученных в результате малограмотного перевода с греческого, разного рода «отсебятины» и так далее. Вот Никон и решил сделать все канонические тексты одинаковыми, а заодно привести некоторые элементы церковного обряда к греческому образцу. На первый взгляд это были ничего не значащие изменения, однако они сразу же раскололи тогдашнее общество.

– Какие изменения, например?

– Ну, скажем, креститься предписывалось не двумя пальцами, а тремя. Старое написание имени Сына Божьего Исус было переделано на греческий лад – Иисус. По-старому, во время крещения и венчания священнику нужно было обходить участников обряда по солнцу, а по-новому, – против солнца.

– И из-за этой канители и произошел раскол?!

– Представь себе! Люди, особенно простого звания, восприняли все эти изменения как введение новой веры. По тем временам это выглядело как вселенская катастрофа.

– Вроде развала СССР, – ввернул Миша.

– Похоже, только намного более впечатляюще. Поборники старой веры бросились в бега. На Белое море, в Заволжье, на Урал. Ну и в Сибирь тоже. Некоторые подались в Польшу, Прибалтику, Австрию…

– Даже в Австрию? – удивился Миша.

– Не в коронные земли, конечно, а на ее границы, скажем, в Буковину, входившую в ту пору в пределы Австро-Венгерской империи. Даже в Турции имелись староверы – «некрасовцы», донские казаки, ушедшие туда после поражения восстания Булавина, во главе со своим атаманом Игнатом Некрасой. Правительство преследовало старообрядцев, а те в знак протеста жгли себя…

– Как жгли? – недоуменно спросил Фрол.

– Самым натуральным образом. Так называемые гари устраивали. Подступят к скиту солдаты, а староверы соберутся в молельне, закроются изнутри и подожгут сами себя. Способ борьбы с Антихристом! Вообще говоря, царские власти прижимали старообрядцев во все времена. Облагали двойной подушной податью; давили, так сказать, налогом. Хотя среди них имелось много купцов и фабрикантов, подчас очень богатых. Рябушинские, например. Да и Морозовы – выходцы из старообрядцев. Они не жалели денег на поддержку истинно православной веры. В Москве, например, до сих пор существует Рогожское подворье, являющееся центром всего российского старообрядчества. Там же пребывает и Митрополия, то есть руководство Московской и Всея Руси Русской православной старообрядческой церкви. Нужно заметить: почти сразу же старообрядчество разделилось на три основные ветви или согласия: поповство, беспоповство и единоверчество. В свою очередь, эти согласия делятся на многочисленные толки. В здешних местах проживают беспоповцы-часовенники.

– Почему их зовут беспоповцы и часовенники? – не удержался от нового вопроса Фрол.

– Когда начался раскол, старообрядцы бежали от власти вместе со своими попами. Когда попы поумирали, новых ставить было некому, так как ни один архиепископ не являлся приверженцем старообрядства, а рукоположить в священники может только церковный иерарх, ну, начальник, другими словами. Поповцы с течением времени нашли в Австрии и склонили в старообрядство такого иерарха, митрополита Амвросия, а в среде беспоповцев из числа верующих выделились начетчики – руководители общин, знатоки Священного Писания, выполнявшие простейшие обряды, к примеру крещение. А часовенниками согласие называется потому, что моления у них проходят не в церквях, а в часовнях. Важнейшее отличие от других беспоповцев в том, что часовенники не перекрещивают тех, кто приходит к ним из других согласий. И крестятся они не в открытой воде, как иные согласия, а в деревянной бочке – купели. Теперь понятно?