Виктор Точинов - Графские развалины Страница 6

И тут рассуждения Стаса прервал крик. Громкий, надрывно-тоскливый. Донесся он слева, от Спасовского кладбища – настоящего кладбища, с крестами и оградками.

Лисичкин издал тонкий писк и присел на дно траншеи. Крик не повторился. Стояла прежняя тишина, кажущаяся сейчас зловещей и опасной.

– Ш-ш-што это? – прошипел Лисичкин еле слышно.

Его испуг, как ни странно, помог Стасу взять себя в руки.

– Козодой это, Лисаяма-сан, обычный козодой. Они любят жить на деревьях старых кладбищ…

Разве у нас они водятся? – хотел спросить Лисичкин. И не спросил. Козодой, конечно же козодой… Колька выпрямился и почувствовал, что трусы и брюки в районе ширинки немного мокры. Совсем чуть-чуть. Он смущенно повернулся боком, хотя в свете фонаря Стас едва ли мог разглядеть крохотное темное пятно.

– Ладно, вскрываем, – сказал Пинегин.

– Может, не надо? Днем бы, со Скобой… Ты же сам говорил…

– Вскрываем, – отрезал Стас. – Чует моя задница, что это не то. Не захоронка… – Он нагнулся над гробом, провел пальцем по поверхности. – Что-то не пойму, что за металл. И не свинец вроде и не цинк… «Болгарка» бы не помешала, да подключить не к чему…

Непонятный металл оказался весьма мягким сплавом. И не толстым. Нож Стаса легко пробил его. Раздался легкий свист воздуха – гроб был герметичным. За пару секунд наружное давление уравнялось с внутренним. Под ударами молотка нож быстро продвигался по периметру крышки. Через несколько минут шов достиг достаточной длины.

Стас откинул крышку и издал странный звук – не то поперхнулся, не то задавил на корню матерную тираду.

В гробу лежал не скелет в клочьях истлевшего тряпья, как того стоило ожидать. Мертвец, чей покой они потревожили, выглядел похороненным несколько дней назад – хотя Лисичкин, конечно, лишь умозрительно представлял, как мертвецы выглядят там спустя несколько дней после похорон… Но и живым – уснувшим – лежавший в гробу не казался. Желтоватое лицо – высокий лоб, шрам на щеке, щегольская ниточка усов, закрытые глаза – казалось принадлежащим не спящему человеку, но персонажу музея восковых фигур. Награды на груди поблескивали, словно последний раз их начищали отнюдь не полвека назад.

– Как живой, – констатировал Стае очевидное. – Забальзамировали так уж забальзамировали.

– И мундир забальзамировали, да?! – истерично выкрикнул Лисичкин. – И ордена?

И он сделал шажок по дну траншеи – от гроба. Потом еще один.

– Сам видел – штука герметичная. Может, этот мундир только тронешь – трухой и рассыплется. Меня больше цацки интересуют… Надо понимать, в Германии, на настоящих похоронах, их бы отвинтили – и на подушечки, чин по чину…

Стас слегка нагнулся над гробом и стал разглядывать награды и знаки, комментируя вслух:

– Это эсэсман, оберштурмбанфюрер – типа подполковника по-армейскому… Но с обычным подполковником никто бы так не стал возиться. Непростая была пташка. А иконостасик интересный… Железный крест, два Рыцарских, один из них с подвесками… Золотая булавка для галстука с монограммой фюрера… Так… Знак «Пятнадцать лет в НСДАП», а выглядит мужик моложаво… А это что? А-а, висюлька за Дюнкерк, давно уже воевал. Странно, в сороковом черных эсэсманов на фронт не больно-то гоняли… Но мне особо вот этот иностранный орденок глянулся…

– Какой? – спросил Лисичкин, не делая попыток приблизиться к гробу.

– А вот… – Стас кивнул на левую сторону груди мертвеца. – Если это не рыжье с брюликами, то я ничего не понимаю в цацках. Удачно мы копнули, Лисман! При деньгах будем! А если у него еще гайки на пальцах остались… Сейчас поглядим…

Лисичкин, вовсе не интересуясь наличием у покойника перстней и прочих украшений, медленно пятился по траншее. Взгляд его не отрывался от лица трупа. Фонарь в руке Стаса двигался, и казалось, что губы мертвого эсэсовца слегка шевелятся. Как будто он пытается сдержать ехидную усмешку. Сдержать до той поры, когда резким движением сядет в гробу, и…

От Спасовского кладбища вновь донесся крик козодоя – если, конечно, это был козодой.

Колька понял, что его не влечет карьера гробокопателя. Абсолютно. Сегодняшняя ночь последняя. И денег за золото с бриллиантами ему не надо. Есть другие способы заработать.

Пинегин склонился над мертвецом, протянул руку… И упал внутрь.

Кольке показалось – за долю секунды до падения что-то метнулось к Стасу оттуда. Снизу. ИЗ ГРОБА.

Лисичкин хотел закричать – и не смог, в горле засел липкий ком – ни проглотить, ни выплюнуть. Хотел развернуться и побежать – тоже не смог, ноги словно вросли в мягкую землю.

Все произошло за считанные секунды – но для Кольки они тянулись целую вечность. Вечность Стас ворочался в гробу, нелепо дергая торчащими наружу ногами. Вечность издавал хрипящие, задавленные звуки.

А потом вечность кончилась.

Стас выпрямился, стоя в гробу на коленях.

Глотки у него не стало. Просто не стало – рваная дыра, мешанина из кровавых ошметков. Кровь тугими толчками выплескивалась из разорванной артерии. Грудь Стаса бурно вздымалась, рот раскрывался широко, как при истошном паническом вопле – но звуков не было. Лишь в такт немым крикам из кровавого провала горла вылетали алые капельки.

Затем Стас тяжело рухнул обратно. В гроб.

Тогда Лисичкин заорал. И побежал.

Он несся по траншее – быстро, неимоверно быстро. Несмолкающий вопль Кольки рвал на части ночную тишину – и больше ничего он не слышал. Сейчас, сейчас проклятая траншея кончится, он кубарем скатится по обрыву, и так же стремительно понесется вверх, к людям. К живым людям.

Хрусткий удар в затылок швырнул Лисичкина вперед. Он рухнул, ударился лицом о землю – и та раздалась, расступилась, приняла его в себя, он погружался глубже и глубже, странно, но залепленные суглинком глаза все видели – вокруг белели мертвые кости, много костей, черепа глумливо скалились его появлению, в их глазницах копошились мерзкие скользкие черви, а между ребер болтались заветные солдатские медальоны; вот же она, захоронка! – зачем-то обрадовался Колька, проваливаясь ниже, в совсем непроглядную черноту…

Потом не стало ничего. Даже темноты.

Часть первая

КРОВАВЫЕ МАЛЬЧИКИ

Глава 1

26 мая, понедельник, утро, день

– Твой комп скоро можно будет продать как антиквариат, – сказал Пашка-Козырь, пристыковав разъем к засунутому под стол системному блоку. Без особого осуждения, впрочем, сказал. – Я-то думал, что у известного писателя что-нибудь этакое, навороченное…

– Ну уж, какой известный… Разве что в перспективе. Перевалю тираж в сто тысяч – куплю сразу последний «пентиум», – пообещал Кравцов. – Хотя в принципе ни к чему. В игрушки я не играю, даже стандартного виндовского «минера» стер. Траектории баллистических ракет не рассчитываю. А для функций текстового процессора 386-го вполне хватает.