Ирина Лобусова - Чёрная метка Страница 6

Внезапно все его тело заколотил озноб, а у глазам подступила тошнота. Чтобы удержаться на ногах, снова уцепился за стол, и не заметил, как в комнату вошла мать. Расширенными от ужаса глазами она смотрела на его попытки…

– Что это такое? Что у тебя с рукой?

С рукой? Странное замечание матери словно привело его в чувство. Он опустил глаза вниз – и увидел на полу жирные, обильные пятна крови. Из его ладони фонтаном текла кровь. Очевидно, он надавил на стол слишком сильно, и рана на ладони вновь начала кровоточить.

Воспоминание стало отчетливым: он поранил руку в спортзале, о ржавую цепь, держащую мешок с песком. Там, на цепи, разошлось одно звено, и, когда он бил по мешку, мешок вдруг сорвался с крюка и полетел прямо на него. Он попытался удержать его, схватил…. И острый конец тугой стальной проволоки, из которой была смотана цепь, пропорол кожу на его ладони. Конечно, кровь хлынула потоком, в зале началась паника. Его потащили в медпункт, где дежурная медсестра (толстая тетка в вечно линялом халате) обработала ему рану, щедро полив перекисью водорода, и замотала стерильным бинтом. Все это она делала с таким видом, словно оказывает ему высочайшее одолжение…. Неприятный момент. Ему даже стало противно. Кажется, он сказал ей что-то неприятное. Затем поехал домой.

Дома, конечно, он размотал руку. Царапина на ладони успела уже затянуться. Собственно, она была совсем не большой… И вот теперь он снова увидел кровь, текущую по руке.

– Да ничего страшного, – его раздражал ужас в глазах матери, – просто поранился в спортзале – и всё!

– И всё?! Да ты загонишь себя в гроб!

– Прекрати! У меня и так, без тебя, голова болит!

– Куда ты собрался ехать в таком состоянии?

– Ничего страшного. Пройдет.

Когда он приехал в клуб, в зале вовсю шла тренировка. Увидев его, тренер отвернулся. Конечно же, он уже знал про ночной клуб. Тренер показывал, что сыт по горло его выходками.

Джерри был в раздевалке. Он нервно расхаживал по узкому помещению, время от времени ударяя по металлическим шкафчикам кулаком.

– Ты извини, я опоздал, – на него вдруг накатила новая волна слабости. В горле пересохло, и даже язык ворочался с трудом, – зачем ты хотел меня видеть? – ему вдруг стало трудно дышать, – что ты хотел мне сказать?

Он замолчал, словно подавившись острым, неподвижным взглядом холодных, прямо-таки ледяных глаз Джерри. Затем все вокруг закружилось, и, не услышав ответа, он вытянул руки вперед, чтобы рухнуть в уже принявшую его темноту.

7

Он окинул критическим взором парад иномарок на дальней от входа стоянке, затем удовлетворенно кивнул. Ничего дешевле трехсот тысяч евро… Все, как положено. Как всегда.

Представительские и спортивные автомобили, новенькие модели из престижных салонов – крашенный металлолом для богатых бездельников, разборные игрушки для тех, кто ничего не собирал своими руками. Ведь если вдуматься – всего лишь куча железа: болты, гайки, провода, сидения, винты…. Все абсолютно бесполезно – само по себе. Но вместе – вместе почему-то позволяет чувствовать себя хозяином жизни тем уродам, которые стоял в целом намного меньше, чем половина самого дешевого винта. Он лично не дал бы за них и грош, но… Но этот парад дорогих автомобилей там, где заканчивался пустырь, где с одной стороны стояли вонючие мусорные контейнеры (в них сбрасывали пищевые отходы из двух закусочных – забегаловок, расположенных поблизости), а с другой – ржавая металлическая сетка, повранная сразу во многих местах, тянулась вдоль закопченной кирпичной стены брошенного железнодорожного склада, был его личным успехом.

Он довольно усмехнулся, кивая головой сам себе. Глядя на это изобилие богатых уродов, он вспоминал то, как он начинал. Тогда лишние три тысячи долларов за вечер казались ему огромным богатством, а, если за вечер выходило целых 4, он чувствовал себя королем, которому подвластен весь мир. Тогда на стоянке перед входом (правда, расположенной в чуть лучшем месте, более комфортабельной площадке центрального района – это, кстати, и погубило его в дальнейшем) стояли сплошь побитые бандитские «мерсы» и поддержанные «тойоты», которые в те годы считались настоящим шиком. Тогда кто-то из его конкурентов (а не мудрено было попасться, арендуя столь хорошее и престижное место как тот, первый его клуб), донес на него…Настучал о том, что он устраивает незаконные собачьи бои. Откупиться стоило слишком дорого. Он сел на год. И вышел из тюрьмы еще хуже, чем был.

Словом, то время было приятно вспомнить – и только… Из представительского автомобиля вылез какой-то богатый арабский шейх и неторопливо направился прямо к нему. Он пошел ему навстречу – так же неторопливо, степенно, подчеркивая свою значимость и понимая, как он много достиг.

– Мне хвалили… очень хвалили… – араб энергично кивал головой и тряс руками, на которых сверкали огромные бриллианты, – мне сказали, что нигде нельзя получить такой адреналин, как здесь.

– Это так, – он исподтишка подсматривал на его спутницу – красивую, загорелую, очень роскошную блондинку с тупым, скучающим лицом. Девица с роскошными модельными формами напоминала белую корову, неторопливо жующую сено на жирном лугу. Большинство мужчин, конечно же, остановили бы на ней взгляд… Но для него она с первого же взгляда была определена как белая корова – эта гордость престижного модельного агентства, стоящая для араба целое состояние. Глаза его явно не было затуманены – такую не жаль…

– да… вы должны поразить меня вашим зрелищем… – араб снова закивал головой, – за целое состояние…

– О, это не целое состояние! Напротив, – он жестко усмехнулся.

– Что вы имеете в виду? – хитрый араб насторожился.

– Когда вы захотите выйти отсюда на воздух, эта сумма покажется вам просто копейками, и вы будете готовы на все, чтобы выйти – даже ее утроить!

– Вы думаете? – это замечание явно не понравилось арабу, но позже араб вспомнил цель своего визита, и даже обрадовался, – знаете, а ведь мне действительно обещали самый крутой в мире адреналин… ну да… ну да…

Беседуя так, они подошли ко входу – простой крашенной двери в кирпичной стене, без каких-либо опознавательных знаков и вывесок. Они были не единственными, кто стремился попасть внутрь – люди постоянно сновали у стены, заходя в помещение.

Он прекрасно знал о том, что все они – приглашенные уроды, заплатившие столько же, сколько араб, за право войти внутрь. Он мог бы сопровождать любого из них – но сопровождал араба, который, во – первых, был новичком, пришедшим впервые, а во – вторых, чем-то уж очень его смешил.

Дверь только что пропустила парочку уже знакомых ему игроков. Один был известный политик, сделавший свое состояние на спекуляциях поддержанными и угнанными автомобилями, кражу престижных иномарок и незаконных ночных гонках. Второй был его любовником, и секретарем по совместительству: любовник явно был надоевший, кандидатурой в отставку – других не приводили сюда. На политике была военного типа экипировка цвета хаки, кожаные перчатки на руках, а на лице – окраска, как у американских коммандос. Он был опытен: без единой царапины выходил из игры в третий раз. Как человек опытный, он был вооружен: в его военной броне виднелись ножи, кастеты, полицейские электродубинки, парочка пистолетов и даже ручной израильский автомат, привезенный с Ближнего Востока. Его секретарь был в новеньком костюме от Бриони, и заметно нервничал, почему шеф его вырядился так странно.