Далия Трускиновская - Монах и кошка (Кайдан) Страница 6

Несколько раз хлопнув крыльями, тэнгу снялся с нижней ветки и перебрался повыше. Бенкея он усадил в развилку, не размыкая когтей, пока тот не устроился вполне безопасно.

– Однако и растолстел же ты, благочестивый наставник! – ехидно заметил Остронос. – А я-то думаю, с чего монахов в народе зовут жирными бездельниками… Ну, любуйся!

С высокой сосны действительно была видна странная суета вокруг повозки и носилок.

Кэраи спешились и окружили брошенные в снегу носилки, выставив перед собой обнаженные мечи и прицеливаясь в носилки из луков. Судя по движениям, они ударяли о мечи лезвиями своих ножей, хотя звон до сосны, понятное дело, не долетал. Кое-кто просто дергал тетиву, что обычно помогает против нечисти. Нарядная свита Фудзивара Нарихира улепетывала в одну сторону, носильщики Норико – в другую. Юкинари не мог сладить с перепуганным конем. А из покинутой всеми повозки выглядывал Нарихира и что-то кричал, только ветер не доносил его криков до ушей монаха и тэнгу.

– Что бы это значило? – спросил Бэнкей. – Они так перепугались, будто там, в носилках, по меньшей мере стая тэнгу!

– Стая не поместится, – возразил Остронос, – да и никто из наших в носилки не полезет. Потому что незачем. Гляди, гляди, отступают!

Очевидно, Нарихира взял власть в свои руки. Кэраи, пятясь, отходили к его повозке. Туда же подъехал Юкинари и прямо с седла соскочил в повозку. Не пряча меча в ножны, подошел Кэнске и, повинуясь жесту хозяина, присел на самый край, туда, где свешивалась нарядная циновка. Молодые господа и старый слуга, почти сталкиваясь лбами, что-то взволнованно обсуждали.

– А дело-то серьезное, – заметил Остронос. – Смотри, и старшего кэрая усадили! Я его знаю, он вояка опытный, не беспокойся – во всем разберется!

Но опытный вояка только тряс головой.

Нарихира кликнул одного из кэраев и послал его вдогонку за своей перепуганной свитой.

– Уж не залез ли туда ноппэрапон? – вдруг сообразил монах. – С этой нечистью я знаком! И управлюсь запросто! Они, чудаки, надеются его звоном мечей отогнать! Спусти-ка меня поскорее вниз!

– Ноппэрапон безобразничает по ночам, – напомнил тэнгу. – Днем его от человека не отличить. Лиловый гладкий шар вместо рожи и сотня глаз на икрах у него только в темноте появляются. Его действительно звоном мечей и тетивы от лука не проймешь. И каппе в носилках делать тоже нечего. Во-первых, все ручьи льдом затянуты, ему из воды попросту не выбраться. Во-вторых, каппа далеко от берега ни за что не отойдет. Да что же там, в носилках, за нечисть такая?! .

Другого кэрая Нарихира послал за носильщиками. Кэнске самолично, поскольку погонщик быка сбежал вместе с прочими, хлестнул красавца-быка и направил его прочь от носилок.

Бэнкей и тэнгу следили с сосны, как перепуганные люди собираются вокруг нарядной повозки, остановившейся по меньшей мере в пяти сотнях шагов от брошенных носилок, в которых угнездилась загадочная нечисть.

– Постой! – вдруг воскликнул Остронос. – Ведь с ними была девушка! Ее-то и везли в носилках! А в толпе я ее не вижу!

– Я тоже не вижу никакой девушки, – сказал Бэнкей. – Похоже, с ней-то и стряслась беда. А вовсе не с молодыми господами. Не думал я, что отец-настоятель так жестоко ошибется. Стареет, видно.

– С девушкой ничего не случилось, – вдруг заявил тэнгу. – Девушка жива и невредима.

– Откуда ты знаешь?

– Посмотри на носилки – и ты узнаешь то же самое!

Бэнкей отвел взгляд от перепуганной толпы, перед которой Нарихира держал беззвучную речь, и увидел Норико.

Она с трудом выбралась из носилок и, увязая в снегу, путаясь в тяжелых многослойных одеяниях, брела прочь – к лесу. Споткнувшись, она опустилась на колено и поднялась с большим трудом, но без помощи рук.

– Она что-то несет за пазухой, – сказал тэнгу. – Что-то тяжелое. Обе руки заняты.

– Оно тяжелое и шевелится, – вглядевшись, добавил Бэнкей. – Что же там у них стряслось?

А в это время Фудзивара Нарихира и Минамото Юкинари, забравшись в повозку, уже сердито спорили.

– Пропади она пропадом, твоя госпожа кошка! – яростно шептал Нарихира. – Ты понимаешь, что случится, если мы привезем в Хэйан оборотня?! Оборотня – в государев дворец?! . Спаси и помилуй нас, Дзидзо-сама!

– Погоди, не кричи, Нарихира-сама! – уговаривал его Юкинари, не меньше приятеля испуганный такой жуткой возможностью. – Мы доедем до ближайшего храма или монастыря, а там ученые монахи пусть разбираются, кто из двух кошек – госпожа кошка, а кто – мерзкий оборотень! Над оборотнем прочтут заклинания – ну, ты же знаешь, как они это умеют…

– Знаю! – отрубил Нарихира. – Читал один такой заклинания над моей бабушкой, когда она разогнуться не могла!

– Ну и как? Выпрямилась?

– Выпрямилась! Теперь согнуться не может! Что за дуру взял ты с собой, Юкинари-сама? Она что, не чувствует, когда у нее за пазухой одна кошка, а когда – целых две?

– Девчонка – просто дочка нашего повара. Никто и никогда не требовал от нее ума, – высокомерно, невзирая на обстановку, отвечал Юкинари. – Может, ты еще захочешь, чтобы она стихи сочиняла? Оборотень появился в носилках, когда она спала, и забрался ей за пазуху. Естественно, она этого не почувствовала, раз оборотень ее заморочил.

– Я только не пойму, зачем оборотню понадобилось принимать кошачий облик! Ведь сразу же понятно – когда мы увидим в носилках двух совершенно одинаковых кошек, то сразу поймем, что дело нечисто!

– Может быть, этот оборотень сошел с ума? – предположил Юкинари. Ты что-нибудь слыхал о сумасшедших оборотнях?

– Нет! – отрубил Нарихира. – И я не повезу в Хэйан эту нечисть. Надо оставить обеих кошек в лесу – и настоящую, и поддельную.

– Отец убьет меня, – уверенно сказал Юкинари, – если я не доставлю ко двору госпожу кошку. Это – надежда всей нашей семьи. Ты же знаешь, мы из небогатых… И отец с таким трудом получил пост наместника провинции…

– Если все дело только в этом, то не беспокойся, – приосанившись, отвечал Нарихира. – Мы пойдем к моему дяде, расскажем ему, чем ты пожертвовал ради благополучия государя… ты же только ради благополучия государя отказался везти в Хэйан обеих кошек, понял? И зеленый наряд куродо тебе обеспечен! Более того – дядя подскажет тебе, на ком лучше жениться. Тебе ведь уже есть четырнадцать лет?

– Когда зацветут павлонии, исполнится пятнадцать.

– Значит, скоро. Я в твои годы уже не только был женат, но и порадовал младшей супругой свою госпожу из северных покоев, – со скромной гордостью сообщил восемнадцатилетний Нарихира.

– А сколько у тебя теперь жен?

– Три, и этого мужчине вполне должно хватать. Я навещаю каждую по меньшей мере шесть раз в месяц. Значит, решено – никаких кошек мы с собой в столицу не берем. Они и в лесу не пропадут. Позови Кэнске, скажи, что мы двигаемся в путь.