Леонид Алехин - Сказка на ночь Страница 6

Придется немного попортить государственную собственность.

Она взяла одну из своих стрел-ампул и разбила ее о перила веранды.

Жидкость из ампулы зеленовато светилась в темноте. Как стрелки часов. Фосфор.

Дернув за шнур генератора, Эрика поднесла диски к перилам. Сноп электрических искр произвел мгновенный воспламеняющий эффект. Вслед за быстро выгоревшей краской занялось и дерево беседки.

Стало значительно светлее. Она без труда могла разглядеть темный рисунок вен на коже. И многочисленные шрамы от уколов. Сейчас их станет на один больше.

Дернув зубами за резиновый жгут, Эрика перетянула руку у локтевого сгиба. И аккуратно воткнув иглу, до отказа вдавила поршень шприца.

Полтора кубика сыворотки. Полная доза.

Белый Вульнар отодвинулся в сторону, чтобы я мог видеть вход в пещеру.

И стоявшего в нем огромного черного медведя в железном ошейнике.

– Здравствуй, брат! – воскликнул Белый Вульнар, выпрямляясь во весь свой невероятный рост. – Хорошо, что и ты зашел к нам на огонек!

Я знал, что он не лжет и медведь действительно Вульнар Черный. За спиной у зверя был привязан Молот Судьбы. И ошейник я тоже видел в доме кузнеца – он день и ночь висел над его изголовьем.

– Может, ты сам расскажешь твоему охотнику, зачем тебе моя шкура? Не можешь? Ах, жалость, – глумился Хозяин.

Медведь зарычал, скалясь. Звуки, исходившие из его глотки, были почти членораздельны.

Белый Вульнар зарычал в ответ. Медведь мотнул головой, влево, вправо и двинулся к нему.

Хозяин захохотал. Кончики его пальцев заблестели металлом, вытянулись, заострились. Из-под ногтей ведуна стремительно прорастали серповидные лезвия длиной в локоть.

При виде их медведь остановился. Посмотрел на меня.

Мне показалось, что Волчий Убийца шевельнулся у меня на коленях.

Пульс девяносто.

В конце прошлого столетия доктор Гаспар ван Рихтен провел серию экспериментов с пациентами, страдающими редким видом инфекционного заболевания licantropia patologia. В частности он попытался выявить возбудителя заболевания и пути борьбы с ним.

Пульс сто пять – сто десять. Первые признаки повышенной потливости.

В ходе своих исследований ван Рихтен брал вытяжки из желез подопытных на разных стадиях заболевания. Он ставил перед собой задачу сделать обратимым процесс превращения человека в зверя. Или хотя бы замедлить его.

Пульс сто двадцать. Обильное потоотделение. Наблюдается резкий скачок обонятельного порога.

Изучая реакцию обычного человеческого организма на возбудителя licantropia patologia, он вводил препарат добровольцам, принимавшим участие в исследованиях. Некоторые из них выказывали повышенный иммунитет. Их кровь впоследствии использовалась при приготовлении сыворотки-антидота для тех, кто оказался более восприимчив.

Пульс до сто сорока. Порог слуховой чувствительности повышен. Частичное выпадение цветности зрения. Обонятельный порог превысил человеческий в несколько раз. Наблюдаются изменения состава крови. Требуется инъекция стабилизирующего препарата.

Стабилизатор позволял продержаться еще около двадцати минут. Потом требовалась двойная доза антидота.

Иначе подопытный заканчивал свой путь там же, где и бедолаги с повышенным восприятием к возбудителю. В блоке-I, сокращенно названным от Infektion. В камере с железной дверью и маленьким окошком.

Как раз в такой повесился сегодняшний «пациент», чтобы обрести свободу в образе волка.

Эрика слизнула каплю крови, выступившую на месте укола. Борясь с желанием, вцепиться в руку, как следует.

Зачем нужны были эти двадцать минут на грани между человеком и зверем? Зачем ломиться через заросли, обливаясь резко пахнущим потом и морщась от слишком громких звуков своих шагов?

Об этом ли думала Эрика, вкалывая себе стабилизатор?

Она думала о браге из молока валькирии и маленькой серебряной фляжке на поясе охотника. И еще о том, что проклятая беседка, вопреки сырости, разгорелась, как следует.

Всего лишь еще один повод торопиться.

Шагнув вперед, Белый Вульнар взмахнул железными когтями перед самым носом медведя. Зверь попятился, рыча.

Я встал, сбросил мешавшую шубу. Вдавил приклад в плечо. Серебряная накладка обожгла щеку холодом.

Хозяин повернулся ко мне. Оскалился уже совсем не по человечьи.

– Охотничек, – проскрипело у него в горле. – Опоздал. Раньше надо было думать.

Его лицо менялось. Челюсть ползла вперед, лоб назад. Сквозь волосы показались острые кончики ушей. Ссутулившись, Вульнар стал ниже ростом и при этом массивней. Его руки висели на уровне согнутых колен.

Полночь наступила. Обращение началось.

Она почуяла его задолго до того, как они оказались на одной тропинке.

Чужеродное вкрапление в рисунке запахов парка. Оно ощущалось, как шероховатость под пальцами. Щекотка в области переносицы. Вкус алкоголя и металла на языке.

Он пах старой шинелью, табаком, шнапсом и ружейной смазкой.

Запахи человека.

– Фроляйн, – сказал он, вполне уверенно целясь в нее из видавшего виды «Манлихера». – Вам известно, что вы гуляете по территории, особо охраняемой государством?

– И это повод наставлять на меня ружье, господин Шмид?

– Извините, фроляйн, но время тако… мы знакомы? – сторож прищурился.

Немолодой дядька, однако, выправка и приросший к плечу приклад винтовки – бывший солдат, наверняка. Надо же, мог бы спать в своей теплой комнатушке, а потащился в темноту и холод.

– Прочла у вас на бляхе, – сказала Эрика.

Тут же поняла, что сторож не поверит. В темноте, на таком расстоянии прочесть крохотные буквы.

– Хотел вызвать пожарных, – слышала она приближающийся голос. – А телефон, зараза, молчит.

Три, четыре, пять.

– Пошел проверить провод, так он, что вы думаете, перегрызен.

– Перегрызен? Вы уверены?

Шесть, семь.

– Еще бы. Там обмотка толстенная, так на ней отметины зубов. И следы вокруг натоптаны, волчьи. Я старый охотник, знаю.

– Свежие следы?

– Да как сию секунду он там был, волк. Даже вода в них затечь не успела. Думал поискать зверюгу и вас увидел. Еще думаю, откуда…

Восемь, девять, сейчас.

Она бережно опустила ружье рядом со свернувшимся в клубок телом. Проверила старику пульс.

У сторожа оказалась завидная реакция. Он успел выстрелить. Один раз. Пуля увязла в стволе дерева.

Взамен Эрика подарила ему пятнадцать минут забытья на холодной земле.

Даже если он подхватит простуду, это лучше, чем быть загрызенным оборотнем.

«Если ты не стерпишь и выстрелишь, пока он человек, мой брат убьет тебя. Если прождешь слишком долго, и он обратится в волка полностью, мой брат убьет тебя.