Нэнси Коллинз - Кровью! Страница 61

Вдруг раздался отчаянный вой, и путь загородило чудище с двумя головами. Призраки детей ловко отдернули Соню с пути огромного окровавленного топора, которым взмахнуло двуглавое видение. Соня попыталась вырвать руки, но дети не отпускали.

Бормочущий двуглавый убийца вырвал оружие, застрявшее в половице, и собрался занести его снова. И тут засмеялась женщина – легко, весело, – и эхо пошло по пустым комнатам.

Тварь остановилась, прислушиваясь. Морда летучей мыши скривилась в гримасе.

Призрак миссис Сьюард материализовался рядом с ее убийцей. Внезапно схватив голову мужа за волосы, она потянула!Убийца заверещал, как испуганный поросенок, и попытался отмахнуться от миссис Сьюард рукой-топором. Раздался сосущий звук, будто кто-то вытаскивал сапог из болота, и из-под прокаженной шкуры убийцы появились плечи и торс покойного Крейтона Сьюарда.

Убийца заверещал еще громче, когтистые ноги застучали по голым половицам, как у капризного ребенка в истерике, но миссис Сьюард не обращала внимания на возражения мужа. Последним мощным рывком она освободила голое тело Сьюарда от его демонического близнеца. Лишенный невольного симбионта, демон рухнул выпотрошенным вороньим пугалом, и тело его превратилось в бесформенную эктоплазму.

Покойник задрожал, как новорожденный теленок, и обнял убитую жену, прижавшись лицом к ее груди. Соня тупо смотрела на обнимающуюся пару, воссоединившуюся впервые с той страшной ночи 1907 года, когда Крейтон Сьюард в момент слабости заключил неудачную сделку, покупая себе гений художника.

Миссис Сьюард, уже с неискалеченным лицом, наклонилась и провела прозрачными губами по щеке Сони.

Соню подняло в воздух, пронесло, вертя, через вереницу комнат, как пушечное ядро, а в ушах стоял треск падающих стен и проваливающихся перекрытий. Окно треснуло за секунду до того, как Соню выбросило из него в переплетение разросшихся розовых кустов.

Перед тем как потерять сознание, она успела проползти еще несколько ярдов. Успела смутно заметить, как очередная труба «Западни Призраков» кувыркнулась в громе кирпича и извести. Она знала, что ей грозит опасность, что внешняя стена может на нее упасть, но почему-то это было не важно.

Он удрал. После всех этих лет поисков по всем городам мира она его поймала, ощутила его кровь, его боль... и упустила. Она была так близко к цели...

– Соня! Слава Богу, я тебя нашел!

Она прищурилась, разглядывая склонившегося над ней человека.

– Палмер, это ты?

У него был такой вид, будто его отлупили клюшкой для гольфа, лицо вымазано сажей, он вонял дымом, и он был самым красивым, что видела Соня за все свои жизни.

– Нет, детка, Пасхальный Зайчик!

Он поцеловал ее в окровавленный лоб и помог ей встать. Отойдя от дома подальше, они повернулись посмотреть на его предсмертные судороги. «Западня Призраков» пылала, как рассветное солнце.

– Смотри, – шепнул Палмер, показывая на взлетающие к небу дым и искры.

Соня глянула. Светлые контуры семьи Сьюардов поднимались с восходящим потоком, а с ними – знакомая фигура с длинными развевающимися волосами и луноликий человек в хлопающем полами белом халате, прижимающий к груди изуродованного младенца. Секунда – и они исчезли, пропали в копоти, дыму и светлеющем небе.

– Не буду спрашивать, почему ты не на самолете в Юкатан. Я рада, что ты здесь, Палмер. – Она ткнулась лбом ему в плечо. – Вести можешь? Ключи у меня...

– Это не важно, Соня. Наша машинка под парой тонн кирпича. Похоже, нам придется топать до деревни, а там ловить автобус до Сан-Франциско.

Соня испустила тяжелый вздох и взяла его за руку:

– Что ж, тогда потопали?

Выйдя на проселочную дорогу, Палмер услышал за собой хруст гравия под шинами. Он успел повернуться и увидеть винного цвета «роллс» с густо тонированными окнами, летящий на них. За рулем сидел китаец с забинтованной головой, и бинты были вымазаны сажей. Не думая, Палмер схватил Соню за руку и нырнул в кювет. «Роллс» пролетел мимо, рассыпая гравий из-под шин.

Палмер и Соня выбрались из кювета на обочину. Хвостовые огни лимузина мигнули и растаяли в тумане раннего утра.

~~

Морган лежал на полу машины, завернутый в одеяла и свернувшись в эмбриональной позе. Грудь еще горела, но он был уверен, что успел выдрать все пораженные серебром ткани раньше, чем яд мог проникнуть в центральную нервную систему. А грудь заживет. Может, даже шрама не останется. К сожалению, о лице этого нельзя было сказать.

Потрогав щеку, Морган застонал. Раны, нанесенные серебряным оружием, никогда по-настоящему не заживают и всегда оставляют уродливые шрамы. Но не это было самым худшим. Изувеченная плоть – это мелочь по сравнению с тем, что эта сука с ним сделала.

Лорд Морган снова застонал и крепче завернулся в одеяла. Сломанные кости срастутся, поврежденные органы регенерируют, даже отрезанная конечность в свое время отрастет. Но от ран, нанесенных его духу, исцеления не будет. Будет только распространяться инфекция.

Лорд Морган, бывший слуга Инквизиции и бывший сотрудник гестапо, лежал на полу своей машины и думал о страшной болезни, которую люди называют Любовь.

Эпилог

Мерида, Юкатан

Разум человека, растянутый новой идеей, уже не может вернуться к прежним размерам.

Оливер Уэнделл Холмс

– Папа, динь! Папа, динь!

Лит со всей скоростью, которую позволяли ей развить пухлые подгузники, бежала из-за угла. Рубашка с ярким слоненком была вымазана грязью, и, судя по испачканной столовой ложке, девочка опять копалась на заднем дворе.

– Ах ты поросенок! – засмеялся Палмер, хватая ребенка за пузо и переворачивая в воздухе. Лит смеялась и дергалась, веселая, как щенок. Неплохо для девятимесячного малыша. – А кому нельзя к дороге выходить?

Он положил Лит в гамак, висящий на крыльце, и направился к почтовому ящику у подножия холма. Про себя заметил, что надо будет съездить в город на «лендровере» и купить материалов на изгородь. Лит для своего возраста была развитым ребенком, но все равно очень любила выбегать к дороге, когда слышала звонок почтальона. Любила получать письма.

Из асьендывышел темный оборванный силуэт и остановился рядом с гамаком Лит. К смеху девочки присоединились звоночки хрустальных колокольчиков и чириканье дельфинов.

Палмер шел к дому, разбирая письма. Два из бутиков Калифорнии и Нью-Йорка, каждый с запросом на еще три контейнера с панорамой «Дня мертвых», карнавальных лент и масок ручной работы. Пакет, адресованный Лит, с кучей азиатских марок, и открытка от Сони.

– Смотри, детка! Тетя Блу прислала тебе подарок!