Питер Страуб - История с привидениями Страница 62

Голос принадлежал Льюису Бенедикту.

— … Нет, Кристина, я не могу приехать. У меня снег в шесть футов.

— Кто-то на линии, — сказала мать.

— Не глупи. И еще, Кристина, ты знаешь, что мне не стоит к вам приезжать.

— Пит?

Это ты слушаешь?

Питер затаил дыхание.

— Черт возьми, это ты? — голос матери зазвенел, как рожок.

— Кристина, извини. Останемся друзьями. Желаю тебе хорошо провести время.

— Нечего извиняться, — и мать повесила трубку. Питер тоже поспешно опустил свою.

Он сидел в шоке, не веря тому, что услышал. Шаги. Дверь кухни открылась. Он повернулся — перед ним стояла мать. Ее лицо было бледным.

— Ты подслушивал?

Он отвернулся к окну и застыл. Там белым пятном выделялось другое лицо, лицо мальчика. Он просяще улыбался, умолял впустить.

— А ну говори, маленький шпион!

Питер закричал, зажимая рот рукой, и закрыл глаза. Он чувствовал, как мать обнимает его; чувствовал ее слезы, наконец-то прорвавшиеся. Где-то вдалеке Сирс Джеймс говорил: «Да, Дон приехал сюда, чтобы вступить во владение домом и заодно помочь нам в некоторых изысканиях». Потом Сонни Венути спросила что-то неразборчивое, и Сирс ответил: «Это касается той исчезнувшей актрисы, мисс Мур». Еще какие-то голоса, удивленные и любопытствующие. Он отнял руку от рта.

— Прости, Питер.

— Я никому не скажу.

— Это не то… не то, что ты думаешь.

— Я думал, может, это звонит Джим Харди.

Зазвонил звонок.

— Бедный мальчик, у тебя такой друг и такая психованная мать, — она поцеловала его в щеку. — Я заплакала тебе всю рубашку.

Еще звонок.

— Отец откроет. Давай немного успокоимся.

— Кто это? Ты приглашала кого-то?

— Наверное. Кто это еще может быть?

— Не знаю, — он снова взглянул в окно. Там никого не было, только их отражения, бледные, как огоньки свечей.

Она вытерла глаза.

— Иди к гостям, а я пока достану кассероль.

— Кто это?

— Это друг Сирса и Рики.

Он пошел к двери. В холле стоял писатель, племянник мистера Вандерли.

— Знаете, меня сейчас интересует взаимосвязь реальности и воображения. Вот скажите, вы слышали несколько дней назад далекую музыку, что-то вроде джаза?

— Да, — сказала Сонни Венути. — А что?

Питер застыл в проходе, глядя на писателя.

— Пит! — окликнул его отец. — Иди, я представлю тебе твою соседку за столом.

— Я хочу сидеть с молодым человеком, — запротестовала Сонни Венути.

— Посидите со мной, — сказал Лу Прайс.

— Иди сюда, старина.

Питер медленно повернулся к отцу. Во рту у него пересохло. Отец стоял рядом с высокой молодой женщиной с красивым, немного лисьим лицом.

Это лицо он видел в телескоп в темном окне отеля.

— Анна, это мой сын Пит. А это Анна Мостин.

Она взглянула на него. На миг он ощутил, что они и Дон Вандерли образуют некий треугольник, а остальные — отец, Сирс, Рики — стоят по сторонам, как зрители. Потом она отвела взгляд, и остался только страх.

— О, я думаю, у нас с Питером найдется о чем поговорить, — сказала Анна Мостин.

Из дневников Дона Вандерли

Глава 14

Мое введение в милбернский свет закончилось скандалом.

Устроил его Питер Берне, высокий черноволосый парень, выглядящий достаточно разумным. Сперва он не проявлял тяги к общению, исполняя, скорее, роль слуги. Тепло относился только к Готорнам — из-за Стеллы? Но за его отчужденностью крылось что-то еще, похожее на страх. Кажется, исчез его друг. Когда я говорил с Сонни Венути, Питер просто пожирал меня глазами. По-моему, он хотел поговорить со мной.

Может быть, он тоже слышал ту музыку.

И тогда…

Тогда месть доктора Заячья лапка должна обрушиться на весь Милберн.

Странное впечатление на Питера произвела Анна Мостин. Он прямо задрожал, увидев ее. Она красива, соединяет в себе лучшие черты Норфолка и Флоренции, где, по ее словам, жили ее предки. Выглядит симпатичной и неглупой. Поразительно спокойна и даже холодна. Самоуверенная, невозмутимая холодность.

За обедом Питер Берне сидел рядом с ней. Он уткнулся в тарелку и не смотрел на Анну Мостин. В конце концов она взяла его за подбородок и повернула к себе, а потом сказала, что хочет покрасить кое-что в своем новом доме и просит его и каких-нибудь его школьных друзей помочь ей. Он обомлел — это старомодное слово подходит здесь больше всего. Стелла Готорн успела подхватить его прежде, чем он упал лицом на стол. Его увели наверх, и гости поспешили разойтись.

Только что заметил: Анна Мостин. Эти инициалы. Неужели это тоже «простое совпадение»? Она совсем не похожа на Альму Моубли, но…

Я понял, что у них общего: ощущение себя вне времени, вне возраста. Когда Альма проходила в 20-х мимо отеля «Пласа», Анна Мостин могла сидеть внутри, в платье с открытой спиной, беседуя о новых машинах и о рынке акций и мило улыбаясь.

Вечером я отнесу роман о докторе Заячья лапка к печи для мусора и сожгу.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ОХОТА НА ЕНОТА

Но цивилизованный человеческий дух, называть ли его буржуазным или просто цивилизованным, остается бессильным перед ощущением сверхъестественного.

I

ЕВА ГАЛЛИ И МАНИТУ

Я здесь ночью октябрьской блуждал,Я здесь с ношею мертвой блуждал.Эта ночь была ночь без просвета,Самый год в эту ночь умирал,Что за демон сюда нас зазвал?

Льюис Бенедикт

Глава 1

Погода переменилась всего на два дня. Снег прекратился и выглянуло солнце. Впервые за полтора месяца температура поднялась выше нуля; площадь превратилась в большую топкую лужу, а река, еще более серая и зябкая, чем в тот день, когда в нее шагнул с моста Джон Джеффри, была готова залить берега. Уолт Хардести и его помощники вместе с добровольцами загородили набережную мешками с песком, чтобы предотвратить потоп, причем в течение всей работы Хардести не снимал своего ковбойского наряда.

Омар Норрис теперь пил вволю, преспокойно ночуя в гараже, когда жена выставляла его из дома. Весь город в эти дни как будто расслабился. Уолтер Берне ходил в банк в веселенькой розовой рубашке и у него было совершенно не банкирское настроение. Рики и Сирс подшучивали над Элмером Скэйлсом за его неумение предсказывать погоду. Посещаемость кинотеатра Кларка Маллигена возросла вдвое. Спешащие по улицам пешеходы весело увертывались от брызг грязи, которой обдавали их машины. Пенни Дрэгер, бывшая подруга Джима Харди, нашла себе нового приятеля — таинственного незнакомца, бритого и в темных очках, который просил называть его Г и говорил, что он моряк. В лучах солнца и журчании воды Милберн казался совсем другим. Стелла Готорн, лежа в горячей ванне, решила отослать Гарольда Симса обратно к университетским библиотекаршам.