Олег Маркеев - Таро Люцифера Страница 66

Корсаков не заметил, чтобы мужчина подал какой-нибудь знак, но после секундной паузы один из блондинов, стоявший в позе футболиста, в ожидании штрафного удара, разлепил кисти и в три шага пересек комнату, толкнул дверь в смежную комнату. Раньше она была спальней Игоря. Потом в ней долго болела и медленно угасла его мать. После ремонта квартиры комната по наследству перешла к сыну Игоря, а трехкомнатная квартира после развода бывшей жене — Анастасии.

Анастасия, словно ждала, когда отроют дверь, моментально вылетела из комнаты. Она была, конечна издергана и заведена до предела, но никаких явных следов насилия не было.

Увидев Корсакова, захлебнулась от возмущения.

«Началось», — с тоской подумал Корсаков.

Он порадовался, что хотя бы выглядит пристойно. Ночью Анна, оказалось, по собственной инициативе сунула одежду Корсакова в машинку-автомат, и утром он обнаружил одежду выглаженной и пахнущую чистотой на вешалке в ванной. Даже плащ умная девочка протерла каким-то импортным средством, от чего кожа теперь выглядела практически новой, а потертости и заплатки смотрелись стильными декоративными аксессуарчиками в стиле Гая Риччи.

— Ты… Ты — сволочь, Корсаков! — выдохнула Анастасия.

— Это ни для кого не новость.

Анастасия сжала кулаки и на секунду зажмурилась.

— Ну что ты скалишься? Что ты скалишься, уродина?! — Голос Анастасии взлетел на третью октаву. — Во что ты опять вляпался?! Ну почему, почему… За что мне такое?!

Она шагнула к Корсакову. Он на всякий случай снял с головы «стетсон». Не хотелось, чтобы от пощечины шляпа спикировала в угол.

— Стася, мы же договорились, я всегда и во всем виноват, — примирительным тоном произнес Корсаков.

— Да тебя убить мало!!

«Почему? В самый раз хватит», — успел подумать Корсаков перед тем, как получил первый удар кулачком в грудь.

Анастасия, захлебываясь от беззвучных рыданий, барабанила ему в грудь. Корсаков натужно улыбался, хотя несколько раз она попала по травмированным ребрам. В глазах потемнело, но он не подал вида.

Братья-близнецы остались совершенно безучастны, мужчина следил за происходящим, словно находился в кресле партера. С чуть отстраненным интересом.

— Ну все, хватит.

Корсаков обнял Анастасию. Она забилась в его руках, потом обмякла.

Сердце у Корсакова забилось, как подранок в траве. Анастасия за годы после развода ни сколько не изменилась внешне, так и осталась по-девчоночьи стройной. Стоило прижаться телу к телу, как искусно выстроенные крепости из льда с треском рухнули, не устояв перед теплом и трепетом сердец.

— Все у тебя будет хорошо, — прошептал Корсаков в прижатое к его губам ушко. — Ты почтовый ящик проверяла?

Анастасия оторвалась от его груди, сморщившись, как ребенок перед ревом, посмотрела ему в глаза.

— Больной, да?

— Проверь, когда мы уедем.

«Дай бог, что чек на месте. Добровольский, земля ему пухом, опротестовать его не сможет. А таких денег хватит, чтобы искупить мои грехи за три жизни».

В распахнутой двери появился сынишка.

— Па, привет!

Светлорусые, в мать, волосы, были пострижены в модную скобку. Трогательно тонкая шея и по-взрослому пристальный взгляд. Корсаков надеялся, что мальчика, внешностью пошедший в мать, унаследует его глаза. Способные видеть формы и суть вещей.

Анастасия попыталась вырваться, но Корсаков не выпустил ее из объятий.

— Лешка, как дела?

— Нормально. Ты не волнуйся, они нам ничего не сделали.

— Очень хорошо.

— Умный у вас мальчик, — подал голос мужчина. — Пока играл в «Квэйк», попытался послать «мыло» на сайты ФБР и ФСБ. Вовремя поймали. А то тут такое бы сейчас было…

— А вы разве не из ФСБ? — спросил Корсаков.

— Да это чисто «Матрица»! — встрял Лешка. — Прикинь, па, они за сутки в туалет ни разу не сходили.

Мужчина хмыкнул. Корсаков улыбнулся.

— Весь в меня.

— Не дай бог, — прошептала ему в грудь Анастасия.

Мужчина кашлянул в кулак.

— Анастасия Викторовна, пожалуйста, оставьте нас.

Корсаков уронил руки.

— Иди, Стася.

— Во что ты вляпался, Игорь? Как в прошлый раз?

Корсаков покачал головой.

— Тебе нечего бояться. Я вас вытащу. Как тогда… Не забудь про почту.

Он осторожно отстранил от себя Анастасию.

Посмотрел на ее полураскрытые, искусанные губы, и подумал, что, стоит припасть к ним в поцелуе хоть на мгновенье, как все вернется на круги своя. А это не нужно ни ей, ни ему.

— Иди. Храни вас Бог.

Анастасия всхлипнула и прижала кулачок к губам.

Один из «близнецов» сопроводил ее до порога комнаты и плотно закрыл за ней дверь.

Развернулся и вплотную подошел к Корсакову.

Вблизи кожа на лице блондина казалась высококачественным латексом. Глаза отливали черным стеклом.

Молча, блондин провел ладонями по груди Корсакова. Правой ладонью нырнул в нагрудный карман, извлек футляр.

Отступил. Шагнул к мужчине в кресле, передал футляр и вернулся на свое место у стены.

Мужчина осторожно открыл футляр. Заглянул во внутрь.

Поднял взгляд на Корсакова.

— Что-то не так? — спросил Игорь.

Мужчина, не ответив, перевел взгляд за спину Корсакова.

Игорь, оглянувшись, увидел, что из прихожей выдвинулся «близнец» с его кофром в руке.

— Нет, — проскрипел «близнец».

Мужчина с минуту разглядывал Корсакова.

В полной тишине, повисшей в комнате, зрение Корсакова обрело болезненную, опасную четкость. С расстояния трех шагов, от отчетливо различал каждый седой волосок на висках у мужчины.

Мужчина дрогнул тонкими губами. Достал из кармана мобильный. Нажав всего одну кнопку, установил связь с нужным абонентом.

— Нет, — произнес он только одно слово.

Корсаков где-то читал, что у «нет» сто пятьдесят интонационных значений. Мужчина произнес «нет» как доклад, а не приказ.

Выслушав кого-то на другом конце линии, он уронил:

— Да.

Убрал мобильный в карман.

С минуту щупал и сверлил Корсакова взглядом следователя по особо важным делам.

— Вам придется проехать с нами, — ровным голосом произнес он.

— Женщина и ребенок вне игры?

Корсаков решил, что при неустраивающем его ответе, начнет убивать и умирать прямо здесь, не сходя с места. Эти люди просто не оставили ему иных шансов.

Мужчина опустил веки.

Из смежной комнаты вышел очередной «близнец» и молча проследовал в прихожую.

Двигатель работал абсолютно бесшумно; движется машина или нет, можно было догадаться только по легкому покачиванию и характерному сосущему ощущению в солнечном сплетении, что возникает при взлете самолета.