Вера Крыжановская-Рочестер - Заколдованный замок Страница 7

Незнакомец усмехнулся.

– Неужели вы, сударыня, боитесь привидений?

– О, нет!

– В таком случае, позвольте мне помочь вам сойти со стены.

Незнакомец предложил Алисе руку, – белую, тонкую руку, украшенную кольцом с большим бриллиантом. Затем с уверенностью, доказывавшей близкое знакомство с развалинами, он вывел маркизу к подъемному мосту. Когда Алиса вышла на тропинку, ведущую прямо к вилле, незнакомец молча поклонился и как тень исчез в чаще деревьев.

– Что за странная личность! Он даже не представился и не дал мне времени поблагодарить его за услугу, – пробормотала Алиса, чуть не бегом направляясь к дому.

К крайнему своему удивлению, она узнала, что Беранже еще не возвращался! Колеблясь между беспокойством и гневом, Алиса села в маленькой гостиной, где уже горел огонь, и попыталась заняться чтением.

В людских тоже царило недовольное волнение. Кухарка клялась всеми богами, что заказать обед к шести часам и не возвращаться домой до девяти положительно бессовестно.

– Индейка с трюфелями, пирожки и все, решительно все будет испорчено! А потом виновата будет кухарка! – с гневом повторяла добрая женщина.

Экономка, бродившая по столовой и тщетно смотревшая на дорогу, тоже пришла в кухню.

– И где это пропадает господин маркиз? Барыня тоже сидит скучная и печальная. И что удивительно! Вчера только обвенчались, а сегодня муж бегает где-то целый день. Нет! В мое время так не делалось, – заметила она, качая головой.

– Вот и видно, что вы не бывали в Париже. Там это вещь обыкновенная, – возразила Этьенетта. – Наш маркиз только принимает на себя вид очень честного человека, чтобы угодить дяде, у которого идеи прошлого века и который должен оставить ему наследство. Но втихомолку он ведет очень распущенный образ жизни.

– Но откуда вы все это знаете? – спросила кухарка.

– От грума Жака. Он очень влюблен в меня и рассказывает мне все, что я захочу, – жеманно ответила камеристка. – От него я знаю, что наш маркиз уже несколько месяцев состоит в связи с одной дамой, то есть не с дамой, а с актрисой, и притом даже не с оперной или балетной актрисой. Она, знаете, поет в кафе шансонетки, поднимает ноги выше головы и танцует полуголая. Жак называет ее бесстыдницей, его маркиз без ума от нее. Накануне свадьбы они вместе устроили неслыханный кутеж. А вчера, вернувшись из церкви, маркиз послал к ней письмо с Жаком, который принес ему и ответ.

Экономка встала, вся бледная.

– Это ужасно! Жениться и потом так бессовестно обманывать жену, – ведь это позор! И как это Жак, который показался мне таким честным юношей, берет на себя такие поручения!

– Боже мой! Что же вы хотите, чтобы он делал? Ведь он служит маркизу и должен ему повиноваться, а кокотка очень хорошо дает ему «на чай». В Париже теперь в моде иметь любовницу и законную жену.

– Разве эта бесстыжая уж так хороша, что маркиз предпочитает ее своей молодой и очаровательной жене?

– Жак уверяет, что она недурна собой. Но здесь главное заключается не в красоте, а в шике. Лажуа д'Арсон обладает дьявольским шиком. Она поет маркизу под аккомпанемент гитары и пляшет перед ним танец живота не хуже любой турчанки на прошлогодней выставке.

Сузанна перекрестилась.

– Боже мой! Что за ужасы? Ваш хваленый Париж – чистый Вавилон, где испытывают терпение Господа. Одного только я не могу понять: зачем же тогда маркиз женился?

Этьенетта пожала плечами.

– Он просто хотел устроиться и обзавестись семейством. Теперь он может быть покоен, так как никто не станет требовать, чтобы он женился. Кроме того, если он пожелает от кого-нибудь улизнуть, его нельзя преследовать, и он спокойно может укрыться в супружеском гнездышке.

Громкий звонок прервал болтовню камеристки. Минуту спустя раздался голос лакея, который крикнул:

– Отпускайте живей суп, Целестина! Маркиз вернулся и желает обедать.

Глава II

Несмотря на то, что он хорошо помнил топографию округи, Беранже трудно было ориентироваться. За десять лет местечко Верделе разрослось в целый город. Маленький заброшенный лесок превратился в красивый сад, а где прежде раскинуты были огороды, там тянулось теперь превосходное шоссе, с обеих сторон обстроенное изящными дачами-виллами. Шоссе это вело к заведению минеральных вод, которое само по себе составляло маленький городок. Здесь появились обширный отель, красивый театр, шикарный ресторан, павильон кружка велосипедистов, клуб любителей гребного спорта и скаковой ипподром с трибунами. Вне парка, по аллеям которого были разбросаны различные строения, был устроен кафе-шантан, названный «Эльдорадо». Он предназначался для посетителей, презиравших скромность. Одним словом, бедный парижанин, вынужденный провести свой медовый месяц в этом уголке провинции, свободно мог найти чем развлечься.

Какой-то услужливый обыватель указал Беранже дорогу, и скоро велосипед маркиза остановился у изящного трехэтажного дома, перед окнами которого был разбит роскошный цветник. В настоящую минуту несколько рабочих трудились над устройством фонтана в центре этого цветника.

Какой-то господин, в нанковом костюме, с соломенной шляпой на голове, заложив руки за спину, наблюдал за работами.

– Здравствуй, Карл! – крикнул маркиз, соскакивая с велосипеда.

Мужчина в нанковом костюме быстро обернулся. Это был еще молодой человек, высокого роста, с широким, красноватым лицом и с маленькими хитрыми и циничными глазами, которые, казалось, насмехались над всяким, на кого были устремлены.

– Верделе! Ты! Вот приятный сюрприз! – вскричал он, подходя к маркизу с распростертыми объятиями.

Мужчины сердечно поцеловались. Затем Бертран продолжал:

– Пойдем, Беранже! Разопьем бутылочку старого вина и потолкуем. Вот уже два года, как я не видал тебя, и мне любопытно, что привело тебя сюда. О своем стальном коне не беспокойся, я прикажу караулить его.

Взяв маркиза под руку, он увел его на большую террасу, уставленную столами и стульями. Публики еще было мало. Друзья сели в стороне и приказали подать себе закуски.

– Теперь говори, какой добрый ветер занес тебя сюда? – спросил Бертран. – Вот уже два года, как мы с тобой не видались. Дела связали меня по рукам и по ногам.

– Говорят, что ты составил себе состояние? Твое предприятие, по слухам, пошло в гору, а твои успехи у дам превосходят даже успех твоего предприятия.

Циничная и самодовольная улыбка осветила широкое лицо Бертрана.

– Да, я не могу жаловаться. Дамы очень благосклонно относятся ко мне. Но оставим это: все это старые истории. Ты не ответил еще на мой вопрос, что привело тебя к нам в Верделе?

Не отвечая на вопрос, маркиз трагическим жестом поднес одну руку к самому носу друга, а другой – указал на блестевшее на пальце обручальное кольцо.

– Ах, несчастный! Итак, с тобой все кончено? Ты приехал сюда похоронить свою свободу! – с участием вскричал Бертран. – Но каким образом ты, при своей опытности, попался в западню?

– Но ведь и ты так же попался! Вообще мне хотелось, наконец, устроиться и избавиться от нескромных атак, что тоже имеет свои преимущества.

– На ком же ты женился?

– На воспитаннице и любимице моего дяди, Алисе де Рувре.

– Богатая невеста, конечно! А что, красива она?

– Да, она очень мила и очень наивна.. Состояния же у нее почти никакого нет: всего только сто тысяч франков. Впрочем, это было бы мне на руку. У жены, не принесшей приданого, крылья подрезаны и она находится в полной зависимости от мужа. К несчастью, мой дядя, положительно обожающий эту девочку, укрепил за ней в брачном контракте пятьсот тысяч франков.

– А! Твоя жена, конечно, поселилась на вилле?

– Да. Мы приехали сюда сегодня утром.

– И тотчас же бросил малютку одну? Она, конечно, в отчаянии, так как, по всей вероятности, страшно влюблена в тебя!

– Увы! – сказал Беранже, стараясь скрыть самодовольный вид жестом руки, выражавшим, как все это ему надоело. – Но бросим это: все это неважно. Я, видишь ли, хочу попросить тебя об одной услуге. Помимо моего горячего желания повидаться с тобой, я приехал сегодня с целью попросить тебя помочь мне устроить здесь одну молодую певицу. С минуту Бертран с удивлением смотрел на него, а потом громко расхохотался.

– Ха, ха, ха!.. Однако, ты не теряешь времени и спешишь утешиться. Конечно, я весь к твоим услугам. Но к чему такая таинственность? Рано или поздно, я узнаю имя красавицы, которая приедет утешать тебя.

– Конечно, это не секрет: ее зовут Лажуа д'Арсон.

Бертран стал тереть лоб, видимо, стараясь что-то вспомнить.

– Постой! Это не та ли, которой дали прозвище Мушка, Радость Юношей?

– Очень возможно, так как ее зовут Мушкой. Только я не знал об этом прозвище, – ответил, смеясь, Беранже.

– Это та самая, которая была замешана в деле Дабулье. Разве ты не помнишь кассира банкирского дома «Розенблюм и Компания», который украл из кассы триста тысяч франков и был сослан в Каледонию на каторжные работы на десять лет?