Мистик Томас Свит - Козлов Евгений Александрович Страница 7

Адель, не дослушав, ушла, потупив взгляд в пол, и на ее белом личике появился легкий румянец, выдающий ее стеснение. Девушку испугали слова, в то же время восхитили и подарили множество часов для размышлений.

Сердце Вольфа трепетно заработало, так, словно паровая машина, каждый удар возвещал колоколом о любви, довольно юной, беспечной, настоящей. Он никогда не произносил слова с таким желанием и трепетом, ему понравилось, ведь он не делал ничего подобного раньше. В этом отрезке времени, наполненном благоуханием зарождающихся чувств, юноша вовсе позабыл о волке, сне или той части реальности неизведанной и сказочной, однако вскоре ему предстояло вспомнить.

Со всей душой он погрузился в те спокойные одухотворенные воды, в то таинство любовных размышлений. Мысли его были сказочные, меланхоличные и настолько самокритичны, насколько возможно. Сладкая вибрация сердца; и будто запах ее духов никогда не покинет комнаты, где она порхала. Мечтательные грезы; и может быть, мы когда-нибудь будем вместе, дыша одним воздухом. Это лишь малая часть скрытых от людей мыслей. Но разве мы знаем будущее? Нет. Особенно человек, который живет одним днем, который засыпает с мыслью, о том, что завтра он может и не проснуться, никогда не расскажет вам свои планы, прогнозы, и конечно мечты, ведь, как известно, если огласить их, то они могут и не сбыться. Мы становимся другими, вы скажете как дети, но нет, дети желают лишь одну игрушку, взрослые грезят о десятилетиях, наполненных счастьем, также и в любви, но не Вольф, ему нужна лишь Адель.

Вскоре настало время ужина. Юноша, поспав несколько часов, немного успокоился и привел чувства в порядок. Однако прошлую прямолинейную гармонию уже было не вернуть. Особенно он почувствовал это, когда входя в гостиную, ожидал увидеть там Адель, но, кажется, удача стала покидать его. Его любимой не оказалось ни за пышным столом, ни среди гостей заполонивших весь замок. Безусловно, его сильно огорчило это обстоятельство, Вольф выглядел растерянным и удрученным лишь одним смыслом. Он еще долгое время бродил по муравейнику, что напоминал сейчас замок, шнырял возле людей как бродячий пес, заглядывая им в глаза, прося о помощи; к сожалению девушки нигде не было. И тут, среди разряженных господ, юноша замечает знакомую ему фигуру человека, Томас Свит, загадочный джентльмен стоял с бокалом в руке, то говоря со служанкой, то флиртуя с дамами, улыбался во весь рот. Вольф немедленно направился в сторону Свита, который обернувшись, опережает его стремления.

– А, граф, вы всё же решили прийти на ужин. Хотя, это больше смахивает на маскарад, каждый здесь играет роли, не свойственные им в обычной жизни. Одна маска, сменяет другую. – сказал Томас крутя бокал пальцами и всё также улыбаясь.

– И вы играете роль? – спросил Вольф.

– Конечно. Обычно я провожу все свободное время за книгами, которым я гожусь в правнуки, или беседую с людьми, которых одолевает та реальность, которая открывается в самый неподходящий момент, или они становятся частью ее.

– Так вы философ?

– О нет, ни в коем случае. Вы когда-нибудь читали их высказывания?

– Да, некоторые.

– И вы, наверное, заметили, что ими написано очень много, красиво и каждое слово будто стоит на своем законном месте, словно готический витраж. Но прочитав, я понимаю, что всё это, можно было бы уместить в одну строчку, или даже слово. Это можно сравнить, если бы картина была размером с табакерку, а рама шириной с этот превосходный диван. Получилось бы довольно несуразно, не правда ли? – говорил Томас. – Я определенно не философ, скорее я ребенок, которому хочется всё знать, и он не понимает – это невозможно.…Здравствуй Кристофер…

Томас Свит пожал руку пухлому мужчине и, отпив из бокала глоток, делая жест, словно пьет за его здоровье, вновь обращается к Вольфу.

– Они даже не подозревают, о том, что у меня в бокале простая вода. Однажды я не пил ровно один день, и в последующий день сей живительная влага показалась мне эликсиром жизни, в общем, это так и есть. Вижу, вам не терпится спросить о…

– Вы не знаете где мадмуазель Адель? – не дал договорить Свиту Вольф

– Я представлял вопрос иначе. Ну что ж, этот вопрос, даже интересней, чем кажется на первый взгляд. – после некоторой паузы, Томас спросил. – Так значит, вы влюблены в нее?

– Безусловно.

– Интересно. Но пока я не могу за вас порадоваться или посочувствовать вам, аплодировать или презирать. И если бы вы спросили мое мнение, о любви, то я бы ответил вам, так: мы любим лишь один раз в жизни, и лучше бы это происходило в глубокой старости, мы бы радовались тогда каждой минуте проведенной вместе, или печалились безответностью не так долго. Самое интересное это то, что человек думает, первый раз видя любимую или любимого. – говорил Томас.

– Будто бы ангел. Таковы мои мысли и сейчас. Но мне нужно дальше искать ее. Всего доброго, граф. – сказал Вольф легко поклонившись в знак уважения и пожелал уйти как вдруг.

– Советую отложить ваше дело до завтра, ведь скорей всего Адель в своих покоях, она никогда не любила эти званые вечера.

– Так вы знаете Адель, то есть вы можете мне, что-нибудь рассказать о ней?

– Поверьте, Вольф, вы о ней знаете больше чем я. Женщины они как звезды, одни горят ярко, другие тускло, однако восхищаемся мы всеми, первые быстро перегорают, вторые поверьте мне, живут дольше. И сейчас я говорил не о красоте. – произнес Свит. – Дам вам последний совет, подойдите к Артуру, он точно должен знать, где его драгоценная дочь, как банкир, который всегда знает, где его расписки и закладные.

Вольф, дослушав, машинально направился к князю. А Томас, стоя поодаль наблюдал, как они приветствовали друг друга, затем говорили, но недолго, и так как Артур пожал плечами, Свит уже знал развязку. Еще больше огорченный юноша пожелал доброго вечера хозяину замка, обернувшись, вскоре покинул этот маскарад.

– Мой друг, вы, я как вижу безусловно слышу, еще не угомонились. – сказал князь подходя к Томасу.

– Да нет, Артур, как раз я подумываю о том, чтобы поскорее покинуть ваше гостеприимное жилище. – проговорил Свит.

– Уехать, но зачем?

– Потому что появились новые обстоятельства. Этот юноша определенно оборотень, но он влюблен.

– Неужели его кто-то уже обворожил, в столь короткий срок. И дня не прошло.

– Для любви нужна доля секунды. Артур, вы удивитесь, узнав кто она.

– Так поведайте мне. А-то я сгорю от любопытства.

– Адель.

– Адель?

– Вы еще больший ребенок, чем я, разве здесь имеется неожиданность. Не будем забывать, что на все Божья воля, в волке я могу сомневаться, но в любви, никогда. – сказал Томас улыбаясь на последних словах. – Артур, вы сейчас выглядите так, словно у вас родилась еще одна двойня.

– А что, это вполне уместный и выгодный союз. – сказал Артур после продолжительного молчания.

– Пути Господни неисповедимы и непостижимы для таких людей как мы.

– Вы как всегда правы. Томас, вы покидаете нас, когда?

– Сбор вещей и отъезд займет несколько дней, так что еще некоторое время смогу уделить мистическим историям.

Лунный свет, опустившись на ночной замок, блистая на трещинах готической архитектуры, придавал ему призрачные формы и одухотворенный вид. Внутри слышались неисчерпаемые звуки голосов; многочисленные свечи освещали каждый уголок, не давая сгущаться тьме, но не в душах людей, от которых юный Вольф ушел, наблюдать за чистой природой. Он стоял возле окна, затем перебрался на террасу замка. Было достаточно темно, но лес источал, словно фосфорическое свечение, будто жил, ни на что, ни похожей жизнью. Луна в эту ночь, достигла необычайных размеров, приковывая к себе всё больше внимания, и лишь изредка, темно-синие облака касались ее, будто тут же растворялись. Он пытался всеми силами справиться с ураганами мыслей, грустных и порою жестоких, опустошить до дна тот поток страстей, и перестать задавать всё новые и новые вопросы.

– Должно быть это сон, или это жизнь после смерти, ведь я умер, там в лесу. – думал про себя Вольф.