Джеймс Херберт - Тьма Страница 7

— Но если ему известно, что я не желаю иметь ничего общего с организациями вроде вашей, почему он считает, что я захочу помочь?

— Потому что ваш образ мышления не так уж сильно отличается от его собственного. Когда-то он был влиятельным членом парапсихологического общества — пока не почувствовал, что его направление не совпадает с идеями этого общества. Он тоже отверг их, мистер Бишоп, и создал собственную организацию, Институт парапсихологических исследований. В его намерения входило исследование таких феноменов, как телепатия и ясновидение, с целью выяснить, способен ли мозг осуществлять познание при помощи иных, чем обычные процессы восприятия, средств. Это не имеет ничего общего с привидениями и гоблинами.

— Конечно. Так какую же информацию он хочет получить от меня?

— Он хочет, чтобы вы подробно рассказали ему о том, что обнаружили в «Бичвуде».

Бишоп побледнел и спешно потянулся за пивом. Девушка молча наблюдала, как он осушает стакан.

— Это случилось почти год назад, — сказал он, аккуратно ставя пустой стакан на стол. — Я считал, что все это давно предано забвению.

— Воспоминания имеют способность оживать, мистер Бишоп. Вы видели сегодняшние газеты?

— Нет, я почти весь день провел за рулем. Не представилось возможности.

Она наклонилась и достала из своей сумки сложенную газету. Развернув ее, коснулась пальцем заголовка на внутренней полосе:

«ТРОЙНАЯ ТРАГЕДИЯ НА УЛИЦЕ УЖАСОВ».

Он быстро пробежал глазами главную новость и вопросительно посмотрел на девушку.

— Уиллоу-роуд, мистер Бишоп. Улица, на которой находится «Бичвуд».

Он устремил взгляд на развернутую газету, но девушка сама начала рассказывать ему подробности происшествия.

— Два мальчика-подростка, родные братья, были расстреляны во сне. Один из них скончался на месте, другой находится в больнице в критическом состоянии. Там же лежит их отец — при попытке задержать убийцу ему снесло пол-лица. Надежды на то, что он выживет, нет. Сумасшедший, совершивший все это, содержится под стражей, но никаких показаний от него пока не добились.

Пожар, начавшийся в кухне соседнего дома, охватил расположенную над ней спальню. Перекрытие обрушилось, и двое спавших там людей — предположительно муж и жена — провалились вниз и погибли в огне. Пожарные обнаружили в саду возле дома оцепеневшую от страха маленькую девочку, наблюдавшую за пожаром. Причина пожара пока не известна.

В доме на окраине Уиллоу-роуд женщина зарезала своего мужа, с которым она состояла в гражданском браке. После чего перерезала себе горло. Их тела на ступенях прихожей увидел через стеклянную дверь разносчик молока. В сообщении говорится, что женщина была в ночной сорочке, а мужчина полностью одет. По-видимому, она напала на него, как только он вернулся домой.

Она замолчала, предоставив Бишопу осмыслить услышанное.

— Все это произошло в одну ночь, мистер Бишоп, и именно на Уиллоу-роуд.

— Но это не имеет никакого отношения к той истории. Боже, ведь прошел целый год!

— Точнее, девять месяцев.

— Так какая здесь может быть связь?

— Мой отец считает, что может. Именно поэтому он хочет, чтобы вы рассказали обо всем, что видели в «Бичвуде».

От одного этого названия Бишопу делалось не по себе. Воспоминание было еще слишком живо в его сознании, и страшное зрелище, свидетелем которого он оказался в этом старом доме, внезапно предстало перед ним, как на отчетливом цветном слайде.

— Обо всем, что произошло в тот день, я рассказал, полиции. И о том, как я там оказался, и о том, кто меня нанял. Обо всем, что я там увидел. Вашему отцу я не смогу сообщить ничего нового.

— Он так не думает. За этим что-то скрывается, этому надо найти объяснение. Должна существовать какая-то причина для самоубийства тридцати семи человек. Именно в этом доме, мистер Бишоп.

Он опустил глаза на пустой стакан и ощутил острую потребность выпить чего-нибудь более крепкого, чем пиво.

Глава 3

Несмотря на сутулость, Джейкоб Кьюлек был очень высок и, казалось, постоянно что-то вынюхивал, сильно вытягивая шею. Костюм был ему великоват и свисал с худощавого тела крупными складками, воротничок рубашки и галстук неплотно прилегали к шее. Он встал, когда дочь ввела Бишопа в небольшую комнату, служившую ему рабочим кабинетом в институте, здание которого затерялось в той части Уимпол-стрит, где были сосредоточены медицинские и финансовые учреждения.

— Спасибо, что приехали, мистер Бишоп, — сказал он, протягивая руку.

Бишоп был удивлен твердостью его пожатия. Чей-то приглушенный голос — он догадался, что это был голос Джессики, — доносился из портативного магнитофона, стоявшего на низком кофейном столике возле кресла Кьюлека. Старик наклонился и выключил магнитофон, причем нашел нужную кнопку сразу, без нащупывания.

— Каждый вечер Джессика в течение часа делает для меня записи, — объяснил Кьюлек, глядя Бишопу прямо в глаза, словно изучая его. Трудно было поверить, что он незрячий. — Информация о последних исследованиях, деловая корреспонденция — в общем, все текущие вопросы, которым я не успеваю уделить внимание. Джессика бескорыстно делится со мной своим зрением. — Он улыбнулся дочери, инстинктивно чувствуя, где она находится.

— Прошу садиться, мистер Бишоп, — сказала Джессика, показывая на свободное кресло у кофейного столика напротив кресла Кьюлека. — Не хотите ли кофе? Или чаю?

Он отрицательно покачал головой:

— Нет, спасибо.

Усаживаясь, он мельком осмотрел комнату, едва ли не каждый дюйм стенного пространства которой занимали книги. В том, что такой человек, как Кьюлек, окружил себя книгами, ставшими недоступными из-за его физического недостатка, заключалась некая горькая ирония.

Как будто читая его мысли, Кьюлек широко взмахнул рукой, обводя уставленные книгами стены:

— Я знаю каждый том в этой комнате, мистер Бишоп. И даже его место на полке. «Масонская, герметическая и розенкрейцеровская символическая философия» — в среднем шкафу справа, третья полка сверху, седьмая или восьмая по счету. «Золотая ветвь» — последний шкаф у двери, верхняя полка, где-то в середине. Мне дорога здесь каждая книга, и каждая многократно снималась с полки до того, как я ослеп. Похоже на то, что с утратой зрения сознание легче обращается внутрь самого себя, чтобы более тщательно исследовать резервы памяти. Всякая потеря вознаграждается.

— Ваша слепота, как видно, не сказалась на вашей работоспособности, — заметил Бишоп.

Кьюлек издал короткий смешок: