Абель Шевале - Зверь из Жеводана Страница 7

И вдруг до нас долетела ужасная, леденящая душу весть. Ремесленники, возвращавшиеся с ярмарки в Манде, рассказали, что 26 сентября тринадцатилетняя девочка из деревни Торе, что в приходе Рокль, была убита, причем обстоятельства ее смерти походили на те, когда жертвами Зверя становились маленькие дети. И как же это следовало понимать? Либо Зверь был не в единственном числе, либо он вовсе не был убит около деревни Люк... И то и другое предположение сулили в будущем нечто ужасное. Люди и прежде ощущали беспокойство, теперь же всеобщий страх нарастал день ото дня. Однако это были еще цветочки по сравнению с тем, что случилось позднее. Рокль находился от нас довольно далеко. Но 1 октября Зверь оказался совсем рядом. Он был буквально вездесущ. Началось все 7 октября, когда хищник убил и разорвал на части двадцатилетнюю девушку из деревни Апшье, что под Прюньером. Итак, всего за несколько дней Зверь перевалил через горный хребет Маржерид. Таким образом, он как бы выпрыгнул из неведомого далека и оказался у нашего порога, ведь до Прюньера было рукой подать, я сам не раз ходил туда пешком и возвращался в тот же день. Бедствие обрушилось уже на наших ближайших соседей... И Зверь был не только дик, свиреп, гнусен и даже нечист, как нечист дьявол, но он был еще и быстр, как ветер, и, как ветер, неуловим. Да, Зверь мог быть одновременно в разных местах, обладал «даром вездесущности», как говорил наш кюре. Быть может, это и был сам дьявол, принявший облик огромного волка?

В первое воскресенье октября в нашей деревенской церквушке прозвучали слова молитв и песнопений. Мы просили Господа защитить нас, мы молили Пресвятую Деву о помощи. Мы истово крестились и осеняли крестным знамением наши самодельные «штыки». И как нам было не бояться?! Ведь деревня Апшье была расположена у подножия холма, на котором стоял старинный замок, и донжон ( Донжон – главная, отдельно стоящая башня в средневековом замке, служившая убежищем при нападении врага.– прим.ред.) этого замка возвышался над всем нашим краем, словно бдительный страж. В замке жил маркиз д'Апшье (когда он не был при дворе), и у него были большая свора прекрасных породистых собак, куча лакеев, множество егерей, ловчих и конюхов, надежная охрана, ружья и даже пушка! Выходило, что Зверь никого и ничего не боится! Чуть ли не в понедельник, 8 октября, в приходе Фо-де-Пер Чудовище напало на моего ровесника, пятнадцатилетнего мальчишку из деревни Пуже. К счастью, на сей раз жертва отделалась лишь содранной кожей на голове да тремя глубокими царапинами на груди, оставленными острыми когтями. Один приятель моего отца, погонщик мулов, сходил в Пуже и проведал паренька. Бедняга рассказал, что Зверь налетел на него сбоку, когда он шёл по извилистой тропинке, что вела через плоскогорье, поросшее уже пожухлой травой, к деревне. Зверь как бы распластался по земле и даже не полз, а скользил на брюхе к своей жертве. Парнишка уверял, что он, вероятно, и не заметил бы зверя, если тот, продвигаясь вперед, не принялся бы помахивать своим толстым, пушистым хвостом. Хищник издавал низкие угрожающие звуки, он даже не рычал, а глухо ворчал. Сначала мальчишку, по его признанию, обуял неимоверный, неописуемый ужас. ин хотел оыло пуститься наутек, но, как только он пошевелился, Зверь бросился на него. Голова бедняги мгновенно оказалась в огромной яркокрасной пасти. В ту же секунду он почувствовал, как острые когти раздирают ему грудь и бок. Мальчишка упал, но, к великому счастью, своей палки с самодельным штыком из рук не выпустил. Острый нож взмыл вверх, а конец палки уперся в большой камень. Вероятно, Зверь сам напоролся брюхом на острие ножа и бросил свою жертву. На помощь мальчишке пришли его друзья. Маленькие пастухи не растерялись и не разбежались кто куда, а обрушили на чудище град камней.

Все эти жуткие подробности мы узнали 9 октября от погонщика мулов, который побывал в Пуже и зашел к нам перед тем, как отправиться в Сог. В тот же вечер отец уселся у очага и завёл с нами очень серьезный разговор:

 – С завтрашнего дня вы будете выходить из дому только все вместе: ты, Жаку (это я), твои сестры (Жюльене было 18, а Жанне – 12) и твой младший братишка (Сильвену было 10). Держитесь, по возможности, на открытой местности. Лучше всего на небольших холмах и плоскогорьях, с которых можно обозреть окрестности. Один из вас должен обязательно залезть куда-нибудь повыше, на скалу или валун, на гребень оврага, но ни в коем случае не спускайтесь на дно. Не пытайтесь спрятаться от Зверя в лощинках, ущельях и на опушке леса. Именно там-то вас и поджидает беда, там таится главная опасность. Конечно, коров необходимо пасти до холодов, да и зимой придется пасти овец и коз. Не будет у нас нашей скотинки, так не будет ничего: ни молока, ни сыра, ни шерсти. Нас ждет нищета... Итак, вы будете пасти скот как обычно.

Но вы будете ходить все вместе, со всем стадом, а не разбредаться в разные стороны, кому куда хочется. Это менее удобно, но зато гораздо более надежно. Не выпускайте из рук ваши палки с ножами. Надо молить Бога, чтобы Зверь не напал на вас. Но если он все же нападет, надо защищаться, а не покорно ждать смерти. Моему отцу в то время было 45 лет. Я как сейчас вижу его загорелое, обветренное лицо с короткой черной бородой от одного виска до другого, проколотые уши с маленькими серёжками в виде колечек, широкие плечи, сильные руки. Он не был ни худым, ни толстым, высоким его бы тоже никто не назвал, увидев эту коренастую, кряжистую фигуру. На голове у него вечно красовалась сдвинутая на затылок шляпа из рыхлого фетра. Рубаха из коричневого мольтона, всегда была распахнута на груди. Он ходил, закатав высоко рукава, носил широкие удобные штаны из так называемого дрогета – дешевой шерстяной ткани «цвета овцы», как у нас говорили, то есть неопределенного грязновато-белого цвета. Летом он ходил с голыми икрами, а зимой надевал краги из сыромятной кожи, у которых язычок закрывал и подъем. Его остроносые деревянные сабо, сами по себе достаточно тяжелые, утяжеляли украшавшие их гвозди, коих бывало обычно вколочено чуть ли не полфунта. Завидев зайца на лёжке, отец частенько снимал башмак и запускал им в косого, и тогда мы на ужин лакомились зайчатинкой. Владельцы близлежащих замков, буржуа из Мальзие, Сен-Шели и Манда называли нас, жителей гор Маржерид, презрительным словом «деревенщина». Вот мой отец и был ярким представителем сего презренного сословия. Обитатели Сен-Флура и Нижнего Виваре, то есть обитатели равнин, называли нас дикими горцами. Еще до начала разговора я прекрасно знал заранее, что скажет нам отец, ведь я и сам был точно таким же горцем, как и он. Где же ещё находиться пастуху, как не на высокой скале, большом валуне или на вершине холма в краю, где между гранитными блоками там и сям разбросаны заболоченные участки?