Джеффри Лэндис - Странные повадки ос Страница 7

Он встал, пересек комнату, поднял кожаный саквояж и поставил на стол передо мной. Я смотрел, оцепенев.

— Холмс, я не смею…

— Друг мой, раньше мужество никогда вам не изменяло.

Собрав всю волю, я заставил себя открыть саквояж. Внутри лежало нечто, заляпанное кровью. Смотреть не хотелось, но это было необходимо.

Два матово-белесых яйца имели легкий фиолетовый оттенок, были скользкими от крови, а размером и формой напоминали плод манго средней величины. Внутри каждого проглядывала скорчившаяся жуткая тварь. Несомненно, ни одно земное существо не способно на такую кладку! Но куда страшнее яиц было лежавшее в саквояже чудовище. Не в силах вынести его вид, я с содроганием отвернулся. Оно походило на помесь гигантской креветки с тропической сороконожкой, с десятками длинных шипастых щупалец и суставчатых ножек, ощетинившихся острыми крючками. Голова монстра — во всяком случае, то, что можно посчитать таковой, — была почти отрублена ножом, и рана сочилась густой, как ворвань, прозрачной жидкостью, чей резкий неприятный запах напоминал запах керосина. Вместо рта чудовище имело круглое сосательное отверстие, окаймленное мириадами крохотных зубов.

— Это я извлек из ее тела, — сообщил Холмс.

— Боже мой, значит, вы не убивали ее? — прошептал я, глядя на друга.

— Ватсон, вы об этом уже спрашивали. Боюсь, ответ зависит от того, что считать живым либо мертвым. Живым в ее теле был лишь этот монстр. Убил ли я женщину, удалив монстра?

Я снова вздрогнул и не глядя захлопнул саквояж. Замер, пытаясь собраться с мыслями.

— Нет… вы не убивали ее. Но почему именно Уайтчепел?

— Вы видели молодую особь. Взрослая гораздо больше. Я не знаю, разумна ли эта тварь — по крайней мере, в нашем понимании разумности, — но определенно хитра. Монстру необходимо живое тело, внутри которого будет развиваться молодая особь. Но как приблизиться к человеку, обнять и прижать к себе, чтобы отложить яйцо в его тело? Вижу, вы поняли. Уайтчепел — идеальное место для монстра, единственное, где он мог получить желаемое. Я изучил Ист-Энд вдоль и поперек, я шел по пятам за таинственным незнакомцем и опаздывал снова и снова, иногда лишь на минуты. По возможности удалял молодые особи из трупов. Я говорю «из трупов» — хоть эти женщины двигались, они уже были мертвы. Если бы я их не остановил, они спрятались бы и позволили монстрам вырасти в себе. Обнаружить источник, изначальную тварь, можно, лишь неотступно следуя за ней. Но и в этом случае успех не гарантирован. Если взрослых тварей было две, шансов не осталось.

— Почему вы не обратились в полицию?

— И что бы я сказал? Попросил бы поохотиться на тварь, найти которую можно, лишь вскрыв человеческое тело?

— Но письма? Разве не вы писали от имени Джека-потрошителя?

Холмс рассмеялся:

— Зачем это мне? В полицию приходят фальшивки и нелепые плоды разыгравшегося воображения. Даже мне удивительно, сколько людей со странностями обитает в Лондоне. Сдается, в появлении этих писем следует винить либо газеты, жадные до крикливых сенсаций, либо шутников, мечтающих выставить глупцами инспекторов Скотланд-Ярда.

— Хорошо, и что нам делать?

— Нам?!

— Конечно! Неужели вы полагаете, что, узнав о такой опасности, я позволю вам действовать в одиночку?

— Ах да, дорогой мой Ватсон! Несомненно, без вас мне не справиться. В ближайшем будущем я обязательно найду это существо. Необходимо его умертвить, пока оно не убило снова.

Наутро произошедшее казалось мне дурным сном — слишком нелепым, чтобы принимать всерьез. Я поражался себе. Как можно поверить в такое?! Видел ли я все на самом деле или воспринял то, что хотел мне показать и внушить Холмс? Нет! Все реально. Я не мог усомниться в собственном уме и потому должен был верить моему другу.

Пару дней Холмс обследовал Ист-Энд при свете дня, запоминая расположение дверей на конкретных улицах и в переулках, осматривая проходные дворы и останавливаясь переговорить с констеблями да рабочими, — словно генерал, планирующий военную кампанию.

На третий день меня допоздна задержали дела. К вечеру я уже почти купил практику за вполне приемлемые деньги, но формальности, как всегда, потребовали дружеской выпивки участвующих в сделке сторон, а затем пришлось изучать и подписывать дополнительные бумаги. В итоге я вернулся на Бейкер-стрит позже десяти вечера.

Холмса уже не застал, но обнаружил записку от него:

Я отправился завершить начатое. Лучше бы вам не вмешиваться. Уверяю, в этом случае я не стану думать о вас хуже. Но если пожелаете присутствовать, ищите меня близ тупика на Траул-стрит.

Я прочел, чертыхаясь. Холмс решил не впутывать меня, невзирая на большую опасность, грозившую ему при попытке справиться в одиночку. Я схватил длиннополое пальто и шляпу со стойки в прихожей, вытащил из ящика револьвер и отправился в ночь.

Лондон был окутан глухим туманом, свет газовых фонарей едва пробивался сквозь смрадную мглу. Я позвал кебмена и едва не погиб под экипажем — меня просто не разглядели.

Туман в Уайтчепеле казался еще гуще и желтее, чем на Бейкер-стрит. Кебмен высадил меня перед пабом «Голова королевы» и предупредил насчет тамошних опасностей.

Глухой двор, о котором писал Шерлок Холмс, был вымощен по методу Макадама: земля покрывается слоем жидкого битума, а поверх засыпается щебенка. Поверхность получается более гладкой, чем брусчатка, и легче ремонтируется. Несомненно, в ближайшем будущем все улицы Лондона станут такими же ровными и удобными.

Ранее Холмс разговаривал здесь с рабочими, рассыпавшими щебень. Но, конечно, они давно ушли. В переулке на углу остался полупустой котел с битумом. Хотя нефтяную горелку убрали, медленно остывавший котел еще давал немало тепла.

Три несчастные бродяжки сидели спиной к котлу у костерка, протянув руки к слабому оранжевому пламени. Рядом лежала кучка щепы и хвороста, ее должно было хватить до утра.

Холмса не было видно.

Женщины заметили мое внимание и зашептались. Одна подошла и вымученно улыбнулась.

— Дорогой, не пожалеешь пары монеток? Или поставишь выпивку бедной женщине?

Она кивнула в сторону невидимого из-за тумана паба и одновременно поддернула юбку, чтобы я мог рассмотреть ее нагую голень.

— Я ищу друга.

— Могу стать вам подружкой, если захотите.

— Нет, мне не нужна дружба такого рода.

— Скажете тоже! — хихикнула она. — Всем мужчинам нужна. А у меня даже монеты на выпивку не осталось. Неужто джентльмен пожалеет шиллинг для поиздержавшейся дамочки? Нет лишнего шиллинга? Ведь есть!