Джейн Остин - Гордость и предубеждение и зомби Страница 7

Наконец Элизабет добралась до Незерфилда — с гудящими от усталости ногами, запачканными чулками и раскрасневшимся от долгой прогулки лицом.

Ее провели в комнату для завтрака, где собрались все, кроме Джейн, и где появление Элизабет вызвало чрезвычайное удивление. То, что она прошла пешком три мили — одна, в такую слякотную погоду, когда вокруг так много неприличностей, показалось мисс Бингли и миссис Херст почти невероятным, и Элизабет поняла, что они считают такое поведение недоподобающим. Однако же приняли они ее весьма любезно, а что до их брата, то он был не просто вежлив с ней, в его манерах были искреннее добродушие и приветливость. Мистер Дарси едва произнес пару слов, мистер Херст — и того меньше. Первый не знал, восхищаться ли ему дивным румянцем, который появился на щеках Элизабет после прогулки, или сомневаться, стоило ли ей предпринимать столь рискованное путешествие, имея при себе лишь кинжал. Второй же мог думать исключительно о завтраке.

Справившись о здоровье сестры, Элизабет получила неутешительные ответы. Мисс Беннет плохо спала всю ночь, металась в жару и утром ослабела настолько, что не смогла встать с постели. Элизабет поднялась к ней, в душе беспокоясь, что ее дорогая сестра пала жертвой неведомого недуга. После завтрака к ним присоединились сестры Бингли, и Элизабет даже прониклась к ним симпатией, видя, с какой заботой и участием они относятся к Джейн. Вскоре приехал аптекарь и, осмотрев больную, объявил, к вящему облегчению всех присутствовавших, что виной всему не неведомый недуг, а сильная простуда, которую Джейн подхватила, сражаясь под дождем с неприличностями.

Когда пробило три часа, Элизабет почувствовала, что ей пора возвращаться. Мисс Бингли предложила ей коляску. Но Джейн так не хотелось расставаться с любимой сестрой, что мисс Бингли пришлось вместо коляски предложить ей погостить пока в Незерфилде. Элизабет с благодарностью согласилась, и тотчас же в Лонгборн отправили слугу, который должен был предупредить семью, привезти необходимую одежду и, по особой просьбе Элизабет, ее любимый мушкет.

Глава 8

В пять часов вечера Элизабет удалилась, чтобы помедитировать и переодеться, и в половине шестого ее позвали к столу. Джейн было гораздо лучше. Услышав это, сестры мистера Бингли раза три или четыре повторили, что они весьма опечалены, что простуда — это просто ужасно, что сами они терпеть не могут хворать, и более к этой теме не возвращались. Увидев, что они выказывают заботу о Джейн, только когда та находится рядом, Элизабет вновь укрепилась в своей неприязни к ним.

Из всего собравшегося общества мистер Бингли был единственным, к кому она испытывала расположение. Он искренне тревожился за Джейн и к ней самой относился с необычайным радушием, так что Элизабет не чувствовала себя совсем уж непрошеной гостьей, каковой, судя по всему, ее считали остальные.

После обеда она сразу же вернулась к Джейн, и мисс Бингли принялась высмеивать Элизабет, как только та вышла из комнаты. Ее манеры были признаны из рук вон скверными — смешением гордости и нахальства, в ней не было ни красоты, ни шика, ни красноречия. Миссис Херст выразила полное согласие с сестрой и прибавила:

— Иными словами, ей нечем гордиться, кроме своих незаурядных боевых навыков. Мне вовек не забыть, в каком виде она появилась сегодня утром. Она выглядела совершеннейшей дикаркой.

— И впрямь, Луиза. Разгуливать в одиночку в столь опасное время — лишь потому, что ее сестра слегка простудилась?! А что за прическа! Волосы все растрепались.

— А ее нижняя юбка? Надеюсь, ты заметила, как она была испачкана — дюймов на шесть в грязи, не меньше. И частички разлагающейся плоти на рукавах — их, несомненно, оставил кто-то из нападавших.

— Быть может, твое описание и верно, Луиза, — сказал Бингли, — но ради меня ты зря старалась. Мне показалось, что мисс Элизабет Беннет выглядела чрезвычайно хорошо, когда вошла в комнату сегодня утром. И ее грязная нижняя юбка совершенно ускользнула от моего внимания.

— Зато вы, мистер Дарси, уж я уверена — заметили всё, — не унималась мисс Бингли, — и полагаю, вам бы не хотелось, чтобы ваша сестра появилась где-нибудь в подобном виде?

— Разумеется, нет.

— Пройти целых три мили или сколько там, утопая по щиколотку в грязи, и совсем, совсем одной! В то время как неприличная нежить денно и нощно подстерегает путников на дорогах и обрекает их на верную гибель? Что же означает подобная эскапада? Мне кажется, это верный признак самодовольства наихудшего сорта и пренебрежение приличиями, столь свойственное провинциалам.

— Это верный признак любви к сестре, что весьма похвально, — сказал Бингли.

— Боюсь, мистер Дарси, — тихонько заметила мисс Бингли, — что подобная выходка серьезно сказалась на вашем мнении о ее прекрасных глазах.

— Вовсе нет, — ответил тот, — после прогулки они блестели еще ярче.

За этим последовала небольшая пауза, и миссис Херст заговорила вновь:

— Но к мисс Джейн Беннет я весьма расположена, она и впрямь милая девушка, и я всем сердцем желаю ей хорошей партии. Но, боюсь, с такими родителями и столь низким происхождением ей вряд ли представится подходящий случай.

— Кажется, ты сказала, что их дядюшка служит поверенным в Меритоне?

— Да, а другой их дядя живет где-то в Чипсайде.

— Какая прелесть! — добавила ее сестра, и обе они от души расхохотались.

— Даже если их дядюшками можно будет заселить весь Чипсайд, — вскричал Бингли, — они не станут от этого менее привлекательными! А их боевые навыки разве не достойны уважения? Право же, никогда не видел дам, столь хладнокровных в бою.

— Однако это, скорее всего, помешает им найти себе приличную партию, — заметил Дарси.

На это Бингли ничего не ответил, но его сестры полностью поддержали Дарси.

Тем не менее, покинув обеденную залу, они в новом приступе нежности отправились в комнату Джейн и сидели с ней до тех пор, пока не подали кофе. Ей было по-прежнему нехорошо, и Элизабет не отходила от нее, пока с облегчением не заметила, что Джейн уснула, и не поняла, что ей нужно тоже спуститься вниз, хоть того и требовали манеры, а не ее желание. В гостиной все были заняты игрой в карты, и ее сразу же пригласили присоединиться к игрокам, но, заподозрив, что ставки высоки, Элизабет отказалась. Сославшись на состояние сестры, она сказала, что пробудет недолго и развлечет себя чтением книги. Мистер Херст с изумлением глянул на нее:

— Предпочитаете чтение игре в карты? — спросил он. — Как удивительно!

— Я многое предпочитаю картам, мистер Херст, — отозвалась Элизабет. — И среди прочего мне доставляет несказанную радость ощущение, когда остро отточенный клинок протыкает чей-нибудь толстый живот.