Позже (ЛП) - Кинг Стивен Страница 8

- Что она здесь делает? - спросил я маму, когда мы садились в машину. Лиз была рядом, так что, наверное, это было невежливо, если не сказать откровенно грубо, но меня только что выдернули из класса и еще до того, как мы вышли на улицу, сказали, что наш талон на питание аннулирован.

- Садись, Чемпион, - сказала Лиз. Она всегда называла меня Чемпионом. - Время дорого.

- Я не хочу. У нас на обед рыбные палочки.

- Не-а, - сказала Лиз, - у нас будут гамбургеры и картошка фри. Я покупаю.

- Садись, - сказала мама. - Пожалуйста, Джейми.

Делать нечего, я сел сзади. На полу валялась пара оберток из «Тако Белл»[28] и пахло, как попкорн из микроволновки. Был и еще один запах, который я связывал с нашими визитами к дяде Гарри в его разнообразные спецучреждения, но, по крайней мере, между задней и передней дверью не было металлической решетки, как я видел в некоторых полицейских шоу, которые смотрела мама (она была неравнодушна к «Прослушке»[29]).

Мама села спереди, и Лиз выехала, остановившись на первом же светофоре, чтобы включить мигалку. Та начала выдавать свои бип-бип-бип, но даже без сирены машины разъезжались с ее пути, когда мы вихрем неслись по Рузвельт-драйв.

Мама обернулась и посмотрела на меня из-за спинки сиденья с таким выражением, что я испугался. Она выглядела отчаявшейся.

- Может быть, он у себя дома, Джейми? Я уверена, что его тело увезли в морг или похоронное бюро, но может он все еще там?

Ответа на этот вопрос я не знал, но сначала не сказал ни этого, ни чего-либо еще. Я был слишком изумлен. И обижен. Может быть, даже зол, точно не помню, но изумление и обиду я помню очень хорошо. Она велела мне никогда никому не рассказывать о том, что я вижу мертвых, и я никогда этого не делал, но сама проболталась. Рассказала все Лиз. Вот почему Лиз была здесь, и скоро будет использовать свою мигалку на приборной панели, чтобы убрать машины с нашего пути на Спрейн-Брук-Парквей.

Наконец я произнес:

- Как давно она знает?

В зеркале заднего вида я увидел, как Лиз подмигнула мне, словно говоря: у нас есть тайны. Мне это не понравилось. Только мы с мамой должны были знать этот секрет.

Мама перегнулась через сиденье и схватила меня за запястье.

Ее рука была холодной.

- Забей, Джейми, просто скажи мне, может ли он все еще быть там.

- Да, наверное. Если он умер именно там.

Мама отпустила меня и велела Лиз ехать быстрее, но та покачала головой.

- Не очень хорошая идея. Мы нарвемся на патрульных, и они захотят узнать, в чем дело. Я должна сказать им, что нам нужно поговорить с мертвым парнем, прежде чем он исчезнет? - По тому, как она это произнесла, я понял, что она не поверила ни единому слову из того, что сказала ей мама, она просто над ней потешалась. Подшучивала над ней. Меня это вполне устраивало. Что же касается мамы, то, по-моему, ей было все равно, что думает Лиз, лишь бы она доставила нас в Кротон-на-Гудзоне.

- Тогда как можно быстрее.

- Принято Ти-ти. - Мне не нравилось, когда она так называла маму, так некоторые дети в моем классе называли необходимость сходить в туалет, но мама, похоже, не возражала. В тот день ей было бы все равно, даже если бы Лиз назвала ее Большегрудой Бонни. Наверное, даже не заметила бы.

- Некоторые люди умеют хранить секреты, а некоторые - нет, - сказал я. Я ничего не мог с собой поделать. Думаю, я был зол.

- Прекрати, - сказала мама. - Я не могу позволить тебе дуться.

- Я и не дуюсь, - сказал я угрюмо.

Я знал, что они с Лиз были близки, но она и я должны были быть еще ближе. Она могла бы, по крайней мере, спросить меня, что я об этом думаю, прежде чем выдать нашу величайшую тайну однажды ночью, когда они с Лиз были в постели после восхождения по тому, что Реджис Томас называл «лестницей страсти».

- Я вижу, что ты расстроен, и ты можешь позлиться на меня позже, но сейчас ты мне нужен, малыш. - Она как будто забыла о присутствии Лиз, но я видел ее глаза в зеркале заднего вида и знал, что она прислушивается к каждому слову.

- Ладно. - Она меня немного пугала. - Успокойся, мама.

Она провела рукой по волосам и между делом дернула челку.

- Это так несправедливо. Все, что с нами случилось... все, что происходит сейчас... это какая-то гребаная херня! - Она взъерошила мне волосы. - Ты этого не слышал.

- Да, я ничего не слышал, - сказал я. Потому что все еще злился, но она была права. Помните, я говорил, что в романе Диккенса полно нецензурщины? Знаете, почему люди читают такие книги? Потому что они радуются, что с ними не происходит подобное дерьмо.

- Я жонглирую купюрами уже два года и ни разу ни одной не уронила. Иногда мне приходилось кидать маленьких, чтобы заплатить большим, иногда я кидала больших, чтобы заплатить кучке маленьких, но свет всегда горел, и мы никогда не пропускали ужин. Верно?

- Да, да, да, - сказал я, думая, что это вызовет улыбку. Но этого не произошло.

- Но теперь… - Она еще раз дернула свою челку, заставив волосы слипнуться. - Теперь полдюжины счетов должны быть оплачены сразу и сейчас, и чертова Служба внутренних доходов[30] возглавляет стаю. Я тону в море красных чернил, и я ожидала, что Реджис меня спасет. А этот сукин сын взял и умер! В пятьдесят девять лет! Кто умирает в пятьдесят девять лет, если только не имеет ста фунтов лишнего веса и не употребляет наркотики?

- Люди, больные раком? - Спросил я.

Мама слабо фыркнула и опять дернула свою бедную челку.

- Полегче, Ти, - пробормотала Лиз. Она положила ладонь на мамину шею, но я не думаю, что мама это почувствовала.

- Книга может нас спасти. Книга, книга, и ничего, кроме книги. - Она дико рассмеялась, что напугало меня еще больше. - Я знаю, что он написал всего пару глав, но больше никто об этом не знает, потому что он не разговаривал ни с кем, кроме моего брата, пока Гарри не заболел, а теперь со мной. Он не делал набросков и не делал записей, Джейми, потому что говорил, что это сковывает творческий процесс. И еще потому, что ему не нужно было этого делать. Он всегда знал, куда движется.

Она снова взяла меня за запястье и сжала так сильно, что остались синяки. Я видел их позже той ночью.

- Он все еще может знать.

10

Мы заехали в Тэрритаунский «Бургер Кинг», и я, как и было обещано, получил огромный гамбургер. И еще шоколадный коктейль. Мама не хотела останавливаться, но Лиз настояла.

- Он растет, Ти. Ему нужна еда, даже если ты этого не понимаешь.

За это она мне нравилась, и за кое-что еще, но было и то, за что она мне не нравилось. Серьезные вещи. Я до этого доберусь, буду вынужден это сделать, но пока давайте просто скажем, что мои чувства к Элизабет Даттон, детективу 2-го класса, Нью-йоркского полицейского департамента, были сложными.

Она сказала еще кое-что, прежде чем мы добрались до Кротона-на-Гудзоне, и я должен об этом упомянуть. Она просто поддерживала разговор, но позже (я знаю, опять это слово) это оказалось важным. Лиз сказала, что Бомбила наконец-то кого-то убил.

Человек, который называл себя Бомбила, в последние несколько лет время от времени появлялся в местных новостях, особенно на «Нью-Йорк-Ван»[31], который мама смотрела почти каждый вечер, пока готовила ужин (а иногда и пока мы ели, если это был день интересных новостей). «Царство террора»[32] Бомбилы - спасибо, «Нью-Йорк-Ван» за идиому - на самом деле началось еще до моего рождения, и он был своего рода городской легендой. Знаете, как Слендермен[33] или Крюк, только с взрывчаткой.

- Кого? - Спросил я. - Кого он убил?

- Как скоро мы туда доберемся? - спросила мама. У нее не было ни малейшего интереса к Бомбиле; у нее была своя рыба, которую нужно было поджарить.

- Парня, который совершил ошибку, пытаясь воспользоваться одной из немногих оставшихся на Манхэттене телефонных будок, - сказала Лиз, игнорируя мою мать. - Саперы считают, что бомба взорвалась в ту же секунду, как он снял трубку. Две динамитные шашки…