Лорел Гамильтон - Голубая луна Страница 8

— И что будет, когда мы сядем? — спросила она мурлыкающим контральто.

Я раньше думала, что этот голос тоже результат слишком долгого ношения меха, как зубы Зейна, но нет — этот чудесный, чувственный, глубокий голос у нее от природы. У Черри хорошо получился бы секс по телефону. Сейчас она сидела у наших ног, скрестив лодыжки и отставив колени. Короткая юбка открыла края чулок до бедер, но все же кое-как скрывала остальное. Я только надеялась, что Черри все же надела белье под юбку. Я бы никогда не смогла в такой короткой юбке не сверкнуть бельем.

— Я свяжусь с братом Ричарда и поеду в тюрьму, — ответила я.

— А нам что делать? — спросил Зейн.

— Жан-Клод сказал, что договорился насчет номеров в отеле, так что вы туда и поедете, ребята.

Они переглянулись. Не просто переглянулись.

— В чем дело? — спросила я.

— Один из нас должен будет поехать с тобой, — сказал Зейн.

— Нет, я собираюсь туда пройти, размахивая лицензией истребителя. И лучше мне идти одной.

— А если Принц города поставит своих ребят там, чтобы они тебя ждали? — спросил Зейн. — Он же знает, что ты сегодня пойдешь в полицию.

— Вполне может быть засада, — кивнула Черри.

В общем, разумные слова, но...

— Ребята, ничего личного, но у вас вид, как у гостей со свадьбы садиста с мазохистом. Копы не любят тех, кто выглядит вроде... — Я не знала, как сказать, чтобы это не было оскорбительно. Полицейские — народ кондовый, их экзотикой не удивишь; они ее видели во всяком виде и умеют с ней расквитаться. Почти все ребята с экзотическими вкусами, что им попадаются, — из плохих парней. Постепенно полисмен уже автоматически начинает так считать. Это экономит время.

И если я войду в полицейский участок в сопровождении типовых панка и панкухи, у копов сработает внутренний сигнал тревоги. Они сразу поймут, что я не та, за кого себя выдаю, и это усложнит дело. А нам надо упрощать, а не усложнять.

Я оделась в рабочую одежду истребителя вампиров. Новые черные джинсы, не вареные, алая рубашка с короткими рукавами, черный костюмный пиджак, черные кроссовки и черный пояс, чтобы было что продеть в петли наплечной кобуры. Под левой рукой ощущалась знакомая твердость браунинга. Со мной были и три серебряных ножа в ножнах на обоих запястьях. В ножнах на спине торчала рукоятка клинка, и ее должны были скрывать волосы, а они у меня достаточно густые и темные. Этот клинок был вроде небольшого меча. В дело я его пускала только раз — воткнула в сердце леопарду-оборотню. Тогда острие вылезло у него из спины. Еще на мне под блузкой был серебряный крест, и я таким образом оказалась снаряжена на медведя-оборотня или вообще на что угодно. На всякий случай обойму патронов с обычными пулями я сунула в сумку — вдруг попадется кто-нибудь из сорвавшихся с нарезки фей. Серебро на них не действует.

— И я с тобой.

Натэниел протиснулся из-за спины Черри между моими ногами и стенкой самолета. Широкое плечо солидным весом уперлось мне в бедро. Действительно, ему никак было там не усесться, не касаясь меня. Он всегда старался до меня дотронуться и при этом так, чтобы для этого был повод — как сейчас, например.

— Вряд ли, Натэниел.

Он притянул колени к груди, обхватил их руками:

— А почему?

Одет он был нормально — в джинсы, футболка заправлена, но все остальное... Темно-рыжие волосы, завязанные свободно в хвост, спадали до колен шелковой волной. Его глаза были бледно-сиреневыми, как пасхальное яичко. Даже постригись он, глаза все равно бы привлекали ненужное внимание. Как мужчина, он был низкорослым, и среди нас — младшим: всего девятнадцать лет. Наверное, его ждет быстрый рост — в один прекрасный день это тело вытянется под стать широким плечам — вполне мужским.

Натэниел был стриптизером в «Запретном плоде», леопардом-оборотнем и одно время занимался еще и древнейшей профессией. Этому я положила конец. Если уж тебе приходится быть королевой леопардов, можно заодно и править. И первое, что я решила, — леопарды больше не будут шлюхами. Габриэль, их прежний альфа, сводничал и сдавал их напрокат. Оборотни могут пережить такие повреждения, которые убьют нормального человека на месте, и Габриэль нашел способ извлекать из этого выгоду. Он сдавал своих котят для садомазохизма. Люди, которые любят причинять боль, за Натэниела платили кучу денег. Впервые я его увидела в больнице, после того, как клиента занесло и Натэниел чуть не погиб. Следует признать, что это произошло уже после гибели Габриэля. Леопарды пытались сохранить список клиентов, а защищать их от этих клиентов было некому.

Зейн пытался заменить Габриэля на посту сутенера и крутого мэна, но на это у него пороху не хватило. Натэниел чуть не погиб, а Зейн ничего не смог сделать, чтобы его спасти.

Натэниел, который мог поднять в жиме рояль, был по духу жертвой. Он любил боль и любил, когда им командуют. Ему нужен был хозяин, и он отчаянно пытался уговорить меня на эту работу. До чего-то 34 мы могли бы договориться, но для Натэниела роль хозяина или хозяйки сводилась также к сексу, а к этому я не была готова.

— Я пойду, — сказал Джейсон. Он сел рядом с Черри, положил ей голову на плечо, тыкаясь носом. Черри отодвинулась, прижавшись к Натэниелу. Это тоже не был секс — просто оборотни стараются держаться поближе к зверям своего вида. Тискаться с другим видом считается несколько дурным тоном, но Джейсону на это наплевать. Черри — женщина, а он пристает ко всем объектам женского пола. Ничего личного, просто привычка.

Сейчас Джейсон втиснулся между Черри и Натэниелом.

— У меня в чемодане есть костюм — нормальный, приличный синий костюм. И даже галстук готов нацепить.

Черри зарычала на него. Очень не вязалось это басовое рычание с ее хорошеньким личиком. Я вообще не из тех женщин, которые рвутся перевоспитывать других женщин, мне все равно, как они одеваются или красятся. Но удержаться и не намекнуть Черри мне трудно. Уж если она такая симпатичная в этом макияже невесты Франкенштейна, то в гриме под тон кожи она будет просто сногсшибательной.

Я улыбнулась:

— Спасибо, Джейсон. А сейчас дай Черри хотя бы свободно подышать.

Он прижался еще сильнее:

— А Зейн меня поцеловал, чтобы я отодвинулся.

— Отодвинься, а то я тебе нос откушу. — Черри чуть сверкнула клыками в полуоскале-полуулыбке.

— Думаю, она не шутит, — заметила я.

Джейсон засмеялся, встал легким молниеносным движением, свойственным всем оборотням, и отступил за мое кресло, облокотившись на его спинку.

— Я спрячусь у тебя за спиной, пока опасность не минует.

— Убери только лапы с моего сиденья.

Руки он убрал, но остался стоять у меня за спиной.

— Жан-Клод решил, что при разговоре с полицией некоторых из нас ты можешь взять с собой. Не можем же мы все выглядеть, как студенты колледжа и порнозвезды.