Фрэнсис Вилсон - Могила Страница 8

Затем цена золота упала. Оно стоило теперь в восемь раз меньше той цены, за которую впервые купил его Джек. Джеку и Эйбу пришлось нелегко, они выкрутились лишь в январе 1980-го, распродав свои запасы маленькими порциями по всему городу и получив в среднем более пятисот процентов чистой, не облагаемой налогом прибыли. Ведь Джек покупал и продавал золото за наличные. Конечно, он должен был заявить свои доходы в налоговой инспекции, но там даже не знали о его существовании, и он не хотел затруднять их подобной информацией.

С той поры Джек то покупал, то продавал золото. Он знал, что сейчас на рынке монет царит затишье, но продолжал изредка покупать редкие монеты. Они могут не расти в цене многие годы, но Джек покупал с дальним прицелом. Например, в расчете на пенсию, если, конечно, он доживет до этого счастливого момента.

— Мне кажется, у меня есть кое-что, что вам действительно понравится, — сказал Монте. — Одна из лучших полудолларовых «Барбер», которую я когда-либо видел.

— Какого года?

— Тысяча девятьсот второго.

Они поговорили о качестве монеты, насечках и прочем. И Джек покинул магазин с полудолларовым «Барбером» и четвертаком 63-й пробы 1909 года, аккуратно завернутыми и уложенными в левый передний карман. Сотня или около того наличными лежала в другом переднем кармане. Уезжая отсюда, Джек чувствовал себя куда увереннее, чем до этого.

Теперь он мог спокойно подумать и о Джии. Интересно, будет ли с ней Вики? Вполне возможно. Он не хотел приходить с пустыми руками. Остановившись у магазинчика, Джек увидел то, что искал, — кучу маленьких забавных меховых шариков, чуть меньше мячиков для гольфа, каждый с двумя антеннами, короткими ножками и огромными круглыми глазами — «виппеты».

Вики любила «виппетов» почти так же, как апельсины, а Джек любил наблюдать, как меняется ее лицо, когда она залезала ему в карман и находила там подарок.

Он взял оранжевого «виппета» и направился домой.

Глава 7

Перекусив и выпив бутылку пива, он наслаждался приятной прохладой своей квартиры. Конечно, он понимал, что должен отправиться на крышу и сделать зарядку, но он также прекрасно представлял, какая там наверху температура.

«Ладно, потом сделаю», — пообещал себе Джек. Он ненавидел делать зарядку и не упускал ни малейшего предлога, чтобы отвертеться от экзекуции. Правда, он все равно ежедневно делал ее, но хватался за любую возможность потянуть время.

Поигрывая второй бутылкой пива, он подошел к шкафчику рядом с ванной, чтобы спрятать свои новые приобретения. От кедрового шкафа исходил крепкий древесный аромат. Он вытащил из задней части одну планку, затем вытащил одну плитку из стены, за которой располагались водосточные трубы, обернутые изоляционной лентой. Из надрезов изоляционной ленты, напоминая украшения на рождественской елке, торчали несколько дюжин редких монет. Джек отыскал несколько свободных местечек для последнего приобретения и полюбовался своей работой. Прекрасный тайник, безопасней, чем банковское хранилище, надежней, чем встроенный в стену сейф. Ведь современным грабителям, вооруженным металлоискателями, раз плюнуть найти сейф, вскрыть его или утащить вместе с содержимым. Но в этом месте металлоискатель только подтвердит, что здесь проходят трубы, и все.

Единственное, чего он опасался, — так это пожара.

Джек прекрасно понимал, что любой психиатр диагностировал бы его как классического параноика или что-то в этом роде. Но у самого Джека находилось лучшее объяснение: если ты живешь в городе с самым высоким уровнем ограблений и работаешь в области, где приходится часто сердить людей, а у тебя нет страховки, которая могла бы защитить твои сбережения, излишняя предосторожность — не симптом психического заболевания, а средство выживания.

Когда он прикончил вторую бутылку пива, зазвонил телефон. Опять Джия? Он прослушал запись автоответчика со знакомым вступлением, затем услышал голос отца, который начал начитывать сообщение. Джек поднял трубку и выключил автоответчик.

— Привет, пап.

— Ты когда-нибудь включаешь эту штуку, Джек?

— Автоответчик? Да, я только что вошел. Что случилось?

— Ничего. Просто хотел напомнить тебе о воскресенье. Воскресенье? Что за черт…

— Ты о теннисном матче? Ну как же я мог забыть?

— Как будто в первый раз.

Джек поморщился:

— Я же объяснил тебе, пап. Я был занят одним срочным делом и не смог выбраться.

— Ладно. Надеюсь, что больше этого не повторится. — По тону отца было понятно, что он просто представить себе не может, что это за срочное дело в ремонтном бизнесе, которое занимает целый день. — Просто я хотел устроить что-то вроде воскресного семейного матча.

— Встречай меня ясным и ранним воскресным утром.

— Хорошо. Увидимся.

— Жду не дождусь.

Какая ложь! Он боялся видеться с отцом, пусть это даже такой пустяк, как совместный теннисный матч. Но все же он поедет в Нью-Джерси и будет мучиться в родительских пенатах. Нет, зовет его туда отнюдь не мазохизм, а долг. Долг и любовь, любовь, так и не высказанная за все эти годы. В конце концов, отец ведь не виноват, что думает о сыне как о ленивом негоднике, который пустил псу под хвост образование и проматывает жизнь. Отец не знал, чем в действительности занимается его сын.

Джек переключил телефон на автоответчик и переоделся в легкие слаксы. Вряд ли джинсы подходящая одежда для Саттон-сквер.

Он решил немного прогуляться, пройтись по авеню Колумбус. Перед «Колизеем» выстроилась очередь жаждущих попасть на горячее представление. Джек прошел через южную часть Центрального парка мимо Сент-Мориц, под металлическим, богато украшенным тентом над входом на парковочную площадку отеля «Плаза», позабавился, подсчитывая встретившихся ему арабов и наблюдая за богатыми туристами, снующими туда и обратно в дверях отеля. Натешившись вдоволь этим зрелищем, он продолжил свой путь по Пятьдесят пятой авеню к району космически дорогого жилья.

От ходьбы он слегка вспотел, но почти не заметил этой неприятности. В предчувствии встречи с Джией у него, можно сказать, кружилась голова.

Пока он шел, в его памяти всплыли осколки прошлого: широкая улыбка Джии, ее глаза, то, как морщилось ее лицо, когда она смеялась, звук ее голоса, нежность кожи — все, чего он был лишен последние два месяца.

Ему вспомнилось, что он впервые почувствовал, когда увидел ее, — что-то совсем необычное. Как правило, основой для взаимоотношений с другими женщинами служила постель, но что касается Джии, то с ней все было иначе. Он хотел узнавать ее. О других он думал только тогда, когда не о чем было подумать. Джия же, наоборот, имела привычку вклиниваться в его мысли в самые неподходящие мгновения. Ему хотелось готовить с ней еду, есть с ней вместе, играть в теннис, смотреть фильмы, слушать музыку… Просто быть с ней. У него частенько появлялось желание сесть в машину и доехать до ее дома, просто чтобы убедиться, что он все еще на месте. Он терпеть не мог звонить по телефону, но заметил, что названивает ей, воспользовавшись любым предлогом. Он попался на крючок, и это ему нравилось.