Александр Alias - Сдам квартиру недорого Страница 8

– А… сколько ты здесь прожил? – я понемногу начал успокаиваться, видя, что Сергей действительно довольно безобиден.

– Три недели. Но уже на третий день здесь начались какие-то странные вещи. Да не мне тебе рассказывать. Ты и сам знаешь, на что способна эта квартира.

– А что было с Мариной?

– Марина прожила здесь месяц. А потом ей удалось уехать целой и невредимой. Она взяла с собой только документы и самое необходимое. Видишь, тостер оставила, книги тоже ее. Телик тоже она покупала, когда обустраивалась. Она звонила мне, пыталась предупредить, но связь обрывалась все время. Звонила сюда, на домашний телефон. Жаль, что она не знала мой номер сотового.

– Я пойду к двери, – твердо сказал я. – Буду стучать, кричать, должны же меня услышать соседи.

– Не думаю, что кто-то тебя услышит, – скептически произнес Сергей. Или как его правильно назвать? Тело Сергея? Призрак? – Все звуки останутся здесь внутри.

Я не слушал его пессимистические речи. Я молча собирал документы, сложил и минимум, без которого нельзя обойтись. К черту! Уеду отсюда, и никто мне не помешает. Я достал ящичек с инструментами и направился с ним к двери. Из ящичка я вынул отвертку и стал отвинчивать замок. Шурупы плохо поддавались, но все же мне удалось открутить два из четырех.

Беда была в том, что это было абсолютно бесполезно. Я подергал ручку двери. Нет, не получается.

– Ну хорошо! А я вот так! – заорал я, уже абсолютно не контролируя себя. Метнулся к окну, со всей дури дернул за ручку. Окно мгновенно распахнулось, я едва удержался на ногах. Вот это было более чем неожиданно. Ярость и безысходность утроили мои силы, и я начал срывать оконные створки с петель.

Я хотел жить. Плохо ли, хорошо ли, но я хотел жить. Пусть бы я работал дворником, пусть меня бы выгнали с работы, пусть бы не было денег – плевать! У меня всегда оставался бы шанс их заработать. У меня оставался шанс увидеть еще раз своих близких. Оставалась возможность построить семью, добиться в жизни чего-то, найти свое счастье. Я подумал, что не позволю этой квартире отнять все то, что у меня было в мои двадцать четыре года. Мой главный капитал – будущее. Квартира, как живой организм, реагировала на мое поведение, она вела себя агрессивно: иногда затаивалась, иногда нападала. Предсказать, что будет дальше, было невозможно, и это держало в страшном напряжении.

Я держал половинку окна в руках и смотрел, как потихоньку уменьшается образовавшийся проем. Как будто затягивалась рана. Только затягивалась очень быстро. Издав неопределенные звуки, я бросился ко второй створке и содрал с петель и ее. Квартира словно потеряла слишком большое количество крови, потому что проем перестал уменьшаться. Я злорадно засмеялся, потом оборвал себя. Неизвестно, как на мои эмоции отреагирует квартира.

Теперь в стене зияла дыра, из которой в комнату задувал ледяной ветер. Вот она питерская погода. На выходных было плюс двадцать, а сейчас было едва ли плюс пять. Но меня это мало волновало. После того, как я установил контакт с внешним миром, я почувствовал себя как Петр I, который прорубил окно в Европу. Мне показалось, что квартира ослабила свою хватку. Как будто дышать стало легче. Может, у меня появился хотя бы маленький шанс на спасение? Один из тысячи? Из миллиона? Но если он есть, я хотел им воспользоваться. Теперь я мог закричать в открытое окно. Я мог позвать на помощь, в конце концов, может, мобильный оживет у окна.

Я нащупал трубку в кармане. Но и рядом с окном мобильный не хотел возвращаться к жизни. Тогда я попробовал высунуть руку в окно как можно дальше. Я перегнулся через подоконник и вдруг с ужасом понял, что подоконник поднимается под углом, я соскользнул дальше, и мои ноги оторвались от пола. Я старался сохранить равновесие и скатиться обратно, но мне никак это не удавалось. Получалось, что мой шанс на спасение – это выжить в реанимации после падения из окна. Не факт еще, что кто-то вызовет скорую, пока я буду валяться на асфальте бездыханный. Если только я сам, пока буду падать, не наберу быстро 03 на мобильном. Такой расклад меня не устраивал. Второй рукой я стал нащупывать край подоконника, чтобы зацепиться и втащить свое тело обратно, но рука хватала только пустоту. Подоконник как будто ловко уклонялся. Я смотрел вниз и никак не мог поверить, что это последнее, что я вижу. Как же я не хотел умирать! Я как никогда был близок к смерти. Слезы навернулись мне на глаза, я испытал ужас. Не просто ужас, а УЖАС. Никогда, никогда я не боялся так сильно, как сейчас. Я задыхался, но не выпускал мобильный. Потому что я увидел, как на экране появилась надпись «Теле2». Я не хотел терять связь. Но все мои силы уходили на поддержание равновесия, я мог вывалиться из окна в любую секунду. Немеющими пальцами я нажал на зеленую кнопку: последние набранные номера. Алексей Викторович был там первым. Я снова нажал на зеленую кнопку. Спасен? Еще нет. Может, я не дозвонюсь. А может, мне не удастся пробалансировать здесь на краю пропасти так долго, чтобы он успел приехать. Быть может, я упаду через минуту. Но я хотел попробовать. Мне показалось, что пару раз моя рука скользнула по краю подоконника, и я не терял надежды, продолжая удерживать корпус так, чтобы не вывалиться из окна. Мышцы свело судорогой, и я уже начал сдаваться.

Вдруг кто-то сзади схватил меня за ноги. Я истошно заорал, люди на улице подняли головы и посмотрели наверх. Хоть бы один из них догадался позвать на помощь или вызвать милицию, скорую, пожарников. Но, как мне показалось, они решили, что я просто пьян и буяню. Стиснув зубы, зажмурив глаза, я стал ждать смерти. Очень легко взять за ноги человека и выкинуть его из окна. Домовой или еще какая чертовщина явно пыталась это сделать.

Через долю секунды я оказался в комнате. Пока я болтался за окном, у меня вылетело из головы, что в квартире есть Сергей. Я совсем забыл про него. Он втащил меня обратно, пока я там барахтался между небом и землей, между жизнью и смертью, не соображая ничего.

– С…с…Сп-пасиб-б-бо, – я заикался от пережитого страха и испытанной почти на физическом уровне боли. Голова все еще немного кружилась. Рука по-прежнему сжимала сотовый. Пальцы отказывались шевелиться. Мне казалось, что руки меня не слушаются. Сергей молча стоял рядом. Слезы хлынули из меня градом, но я их не стеснялся. Это были слезы облегчения. Это были те слезы, которые приносили успокоение. Я захохотал, продолжая плакать. Я жив! Господи, я жив! Выплакавшись, я почувствовал несомненный терапевтический эффект. Может, поэтому девчонки так любят плакать?

Руки и ноги дрожали. Я поднес телефон к глазам. Сеть снова пропала. Следовало этого ожидать. Я попробовал встать. Недавнее потрясение сказалось, ноги были еще слабыми, а мышцы окоченевшими. Жажда жизни пересилила, и я встал. На негнущихся ногах подошел к двери. Дернул.