Джеймс Херберт - Волшебный дом Страница 8

Я подошел к Мидж и обнял ее так крепко, что она вскрикнула.

— Знаешь, это начинает на меня действовать, — сказал я, сам не понимая своих слов.

Остальные части коттеджа в некотором роде компенсировали наше радостное возбуждение. В более традиционной соседней комнате мы обнаружили длинную изломанную трещину от пола до самого потолка, а в следующей — плесень на стенах. Маленькая ванная по крайней мере функционировала, но сама ванна покрылась темными пятнами. Лестница поднималась выше, к чердачным комнаткам, имеющим странную форму, поскольку они находились под самой крышей; маленькие окошки обеспечивали там кое-какое освещение. Впрочем, потолки здесь были в порядке, и на чердак вел люк. Чтобы осмотреть чердак, мне понадобился бы стул или стремянка, так что я не стал и пытаться, но, вспомнив разбросанную по земле черепицу, заподозрил, что кое-где через крышу просвечивает небо. Мы обшарили второй и третий этажи, нашли прогнившие рамы, покореженные, не закрывающиеся двери в стенных шкафах, сырость и новые трещины в стенах, хотя и не такие серьезные, как та, что шла от пола до потолка. Даже лестничные ступени протестовали против нашего веса, и одна так прогнулась, что я поскорее отскочил, боясь провалиться. И естественно, везде лежал толстый слой пыли.

Не знаю почему, но мы намеренно не возвращались в круглую комнату — возможно, подсознательно мы чувствовали, что ее воздействие слишком сильно, чтобы испытывать его дважды за день, а может быть, нам хотелось остаться более объективными после осмотра остального коттеджа. Когда я закрывал за собой входную дверь, у меня не возникло никаких проблем, и мы прошли по дорожке обратно не так быстро, как шли туда.

За калиткой мы с Мидж обернулись. Облокотившись на капот «пассата», я обнял ее за плечи, и на какое-то время мы оба погрузились в свои мысли. Неухоженный сад и плачевное состояние самого коттеджа, похоже, сильно повлияли на меня, а взглянув на Мидж, я и в ее глазах заметил легкую тень сомнения.

Меня обеспокоило то усиление, то ослабление моего энтузиазма, и я искал у Мидж поддержки. И меньше всего ожидал увидеть сомнения.

Посмотрев на часы, я сказал:

— Давай обсудим наши дела за пивом и бутербродами.

Когда она залезала в машину, ее глаза не отрывались от Грэмери, и, когда мы отъезжали, Мидж вытянула шею, чтобы бросить последний взгляд через заднее стекло. Я не стал разворачиваться, а поехал в том же направлении, как мы приехали, припомнив, что по пути из Кентрипа нам не встретилось ни одного паба. Минут через десять я нашел что искал, и это меня значительно ободрило. Толстые дубовые бревна и блестящая белая роспись, даже косматая соломенная крыша Грубые деревянные столы и скамейки в садике перед домом без ярких фирменных зонтиков, портящих деревенское очарование. «Лесной трактир» явился мне вроде родника в пустыне.

И его интерьер тоже не разочаровал меня: низкие балки, медный орнамент и висевшие на стенах толстые кожаные ремни, огромный уютный камин, в котором вполне можно зажарить целиком поросенка, а в дальнем темном углу скромно примостился автомат с сигаретами. Никаких ни музыкальных, ни игровых автоматов. Ни даже микроволновой печи на стойке, хотя висевшее на стене меню предлагало горячие закуски. За столиками не было пусто, но и не было полно народу, и я заказал себе пинту пива, а для Мидж апельсиновый сок. Бармен был тучен, с красно-синими прожилками на щеках, длинные пряди редких волос он приглаживал к голове, скрывая лысину, и держался властно, как хозяин.

— Проездом? — спросил он без всякого любопытства, наполняя стеклянную кружку.

Я рассматривал меню и рассеянно ответил:

— Вроде того.

Потом, осознав, что бармен может кое-что рассказать о здешних местах, если не о самом коттедже, добавил:

— Тут неподалеку продается дом, мы его осматривали.

Он приподнял брови и, слегка картавя, спросил:

— Дом старой Флоры Калдиан, да?

Я кивнул:

— Да, Грэмери.

Хохотнув, бармен отвернулся взять бутылочку апельсинового сока, и мы с Мидж удивленно переглянулись.

— Хорошенький маленький коттедж, — продолжил я, пока он наливал сок.

Бармен взглянул на меня, потом на Мидж, наливая сок и ухмыляясь, но ничего не сказал, кроме стоимости выпивки.

Мидж обычно очень сдержанна, даже, можно сказать, порой застенчива, если не робка, поэтому я был несколько потрясен, когда она отчетливо и холодно спросила:

— Ну и что в этом забавного?

Бармен оценивающе оглядел ее, и я заметил, что, как и на многих до того, на него подействовала ее внешность. Что касается меня, то где-то в глубине кишок у меня застряла бетонная глыба: как я уже говорил, бармен был тучен, и, возможно, следовало обратить внимание на его руки с засученными рукавами, теперь лежащие на стойке, — казалось, ими можно молоть зерно. Когда он наклонился, я отхлебнул пива.

— Прошу прощения, мисс, — извинился бармен. — Я не хотел показаться грубым. — И отошел к другому концу стойки, чтобы обслужить еще одного посетителя.

— Посмотрим на тебя в следующий раз, — сказал я ему в спину, конечно про себя, и терпеливым тоном вслух проговорил: — Главное, Мидж, — ладить с местными жителями. Мы еще ничего не заказали поесть.

— Я уже не так голодна. Может быть, сядем снаружи?

В садике были заняты лишь несколько столов, и мы устроились за одним из свободных, немного поодаль от других. Я поставил пиво и сок на грубо обструганную поверхность и уселся напротив Мидж (нам всегда нравилось смотреть друг другу в глаза). Мне показалось, что она все еще раздражена на бармена, и потому я пожал ее руку и улыбнулся.

— Просто здесь так принято обращаться с приезжими — дать понять, что местные знают чуть больше, чем мы.

— Что? А, это ты о нем... Нет, я не об этом беспокоюсь. Флора Калдиан, наверное, слыла здесь чудачкой, и некоторые посмеивались над ней, потому что она была не такая, как все. Вероятно, она была одинокой старушкой без семьи, которая бы заботилась о ней. Нет, я думала о самом Грэмери. — Она отхлебнула свой апельсиновый сок.

— Теперь он тебе уже не так нравится?

Мидж тревожно взглянула на меня.

— О, больше чем просто нравится. Правда, в коттедже словно сталкиваются разные стихии.

Теперь пришла моя очередь встревожиться.

— О чем ты говоришь, черт возьми?

— Какая-то пустота этого дома...

— В нем долго никто не жил.

— Конечно, но разве ты сам не заметил? Там нет пауков со своей паутиной, никаких насекомых. Даже нет признаков мышей. И под крышей не гнездятся птицы — а ведь вокруг лес Грэмери же — как пустая оболочка.